Все предложения, какими бы бредовыми и незначительными они ни были, тут же принимались, давая толчок к дальнейшим изменениям, ни одна мысль не пропадала даром. Вскоре первоначальные мелодии уже прослеживались с трудом.. Мы привносили в свою музыку все, что попадалось на глаза.
Писать песни типа "Почему ты меня не любишь?" уже не хотелось. Мы говорили о более серьезных вещах: политика, социальные вопросы, психология. За короткое время мы узнали больше, чем хотели бы наши родители, о тех вещах, о которых они узнавать стеснялись. Точнее, наша форма общения была для них недоступна до тех пор, пока они не врубались.
У предков уходила почва из-под ног (нормальный процесс эволюции, который они отказывались понимать), поэтому они кричали:
"НЕ ДЕЛАЙТЕ ЭТОГО!"
а мы отвечали:
"А ПОЧЕМУ, СОБСТВЕННО?"
Что тебя волнует? Напиши об этом песню.
Музыка какой страны лучше подходит к твоим идеям? Английская? Испанская? Ямайская? Какая бы ни была, воспользуйся ей.
Мир без границ? И об этом тоже.
Если смешать на стекле бензин и подкрашенную воду, а потом спроецировать все это на экран, получаются красивые картинки? Отлично. Пользуйся.
Голые девицы, зашедшиеся в "дерьмоплясе" под твою музыку - отличный пример свободы самовыражения? Хорошо, пусть танцуют.
Жить с кучей друзей приятнее, чем в доме, полном родственников? Да? Нет проблем.
Без причины пострелять в людей в какой-нибудь банановой республике не кажется тебе веселым? Так не делай этого, а сделай об этом песню.
Песня Дарби "Somebody To Love", которую он написал для "The Great Society" - хороший пример того, как изменились тексты. Раньше, когда люди писали песню о любви, они говорили о ком-то, кто удовлетворял (или не удовлетворял) их личным запросам. "Somebody To Love", ставшая мегахитом, когда ее записали "Jefferson Airplane", вывернула старую идею наизнанку. Подразумевалось, что важнее не получать (или не получать) любовь, а отдавать ее.
Дарби писал просто, без педантизма, серьезно считая, что следование старому пуританскому клише "лучше отдавать, чем получать" может сделать человека счастливее. Идея служения и самоотречения может показаться скучной, придуманной для монахов, но в изложении Дарби вовсе не кажется чем-то недостижимым. Он создал впечатление, что отдавать - очень приятно.
Так получалось, что, помимо практически ежедневных изменений в песнях, был еще внезапный, хотя и естественный переход от формальной одежды пятидесятых к формуле "кажется, это клевый прикид" разнообразных костюмов шестидесятых, который не давал мне покоя ни на минуту. Помните, какой вопрос был главным, когда я шла в пятый класс? Как в рассказе о мальчике, который не знал, что надеть.
ОНА ВЕРНУЛАСЬ, ЕЙ ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ И У НЕЕ ПОТРЯСНЫЕ КОСТЮМЫ!
Самые невероятные - от пиратки в кожаной мини-юбке и кожаных же сапогах по колено до индийских кафтанов по щиколотку. Я никогда не носила футболки - слишком современно. Зато постоянно забегала в Сан-францисский Оперный театр или в прокат костюмов для вестернов в Лос-Анджелесе. Если же у них не было того, чего хотелось, я мастерила сама.
(Здесь появляется призрак Леди Сью.)
Высокие кожаные сапоги на шнуровке и бижутерия из секонд-хэнда. Если все остальное не катило, у меня были еще две огромные пестрые шали. Я связывала их углы, просовывала голову и руки и закрепляла на запястьях черной резинкой сантиметров двенадцати в ширину. Долой ателье! Кстати, по каналу VH1 в программе "Ретроспектива" до сих пор показывают кадры, где я запечатлена в таком виде.
Видели? Ну, вам повезло.
Мой первый опыт жизни в коммуне, что было характерным знаком времени, был результатом желания устроиться поудобнее. Большую часть времени я проводила с ребятами из "The Great Society", поэтому, чтобы не тратить много времени на дорогу от одного дома к другому, мы решили снять большой дом в Милл-Вэлли. Это давало возможность репетировать и днем, и ночью, хотя неудобства коммуны проявились моментально. Что, если кто-то хочет спать, а остальные репетируют? Что, если ты поссорился с кем-то, а уйти некуда? А если парень хочет в душ, а там она? Обычное дело, если живешь вшестером-всемером. Проблемы множились, и, возможно, именно это стало причиной ухода из группы Дэвида Майнора и Барда Дюпонта. Действительно, жилищный вопрос все портит. Не обязательно наблюдать, как грызутся пять крыс в маленькой клетке, чтобы понять, что такое клаустрофобия.
15. Пейот, картошка и ЛСД
Мы проводили довольно много времени в доме Фэя Роя Бакстера. (Нет, это не тот, про которого на диске "Airplane" "After Bathing at Baxter's".) Фэй Рой был из тех людей, которые умеют устраивать вечеринки. Ему нравились художники и музыканты, поэтому мы в количестве человек двадцати заваливались к нему по выходным на обед и трепались, пока он метался в кухню и обратно, чтобы приготовить самые вкусные блюда, которые я когда-либо ела, при этом успевая вставить пару слов в нашу беседу. Хорошее вино, свечи, благовония, марихуана и интересные собеседники - всем этим славился дом Фэя Роя.
Сборища у него были лучшими.
Там я будто переносилась в прошлое, в салон Гертруды Стайн. Художники рассказывали друг другу изящную ложь и затевали горячие споры о творчестве того или иного автора, слушая музыку, льющуюся сквозь дым гашиша. Мы были молоды и думали, что мы - первые люди, достигшие нового уровня сознания, а прочих считали неудачниками, думающими лишь о куске хлеба. Высокомерно, конечно - но как весело было верить в такие вот выдумки!
Среди всех этих джазистов, художников, писателей и студентов, собиравшихся у Бакстера, был еще инженер-химик по имени Ник, служивший в большой нефтяной компании. Это был двадцатидвухлетний розовощекий англичанин с мягкой улыбкой и "Роллс-Ройсом" (подарок от богатого работодателя за то, что он изобрел какой-то клей для приклеивания пластиковых дисков - "лежачих полицейских" - к асфальту и дорожной разметке). Но Ник умел делать не только клей - после небольшой лекции о том, что это такое, он раздал нам ЛСД "домашнего" производства.
До тех пор психоделический опыт нашей группы сводился к приему пейота, "природного" наркотика - да и то всего несколько раз. Его мы тоже впервые попробовали у Бакстера. Пейот (кактус, известный еще диким племенам первобытной Америки), вываренный до состояния кашицы, стал для нас средством расширения сознания. Или, говоря мягче, средством перехода с одного уровня восприятия на другой (а потом третий, четвертый...). Действие пейота на разных людей было разным, но свой ранний психоделический опыт я попытаюсь описать.
Проглотив горькую кашицу и запив ее глотком воды, я уселась поудобнее и принялась вслушиваться в пробуждающиеся чувства, пытаясь уловить тончайшие вибрации. Затем я осознала, какое огромное количество воздуха накапливается в моих легких и как, без всяких усилий с моей стороны, он высвобождается. Это напомнило мне процесс курения, поэтому я достала из кармана пачку "Мальборо". Взглянув на уродливое оформление, патетическую красно-белую вульгарность современности, я достала сигарету и прикурила, как сотни раз до этого. Но сейчас это казалось очень странным. Я вдохнула дым и ощутила сухой жар, когда он смешался с воздухом в легких. Я тут же бросила сигарету, а следующую закурила, только отойдя от действия пейота, уже часов через шестнадцать. Меня мутило (когда начинаешь принимать пейот, это обычное явление), я пошла в туалет и встала на колени перед унитазом, но тошнота постепенно исчезла.