Далее во время разборок, или дележа прибылей, или споров о том, кто должен стоять во главе дела, убивают старшего Пищика. При этом его родной брат прикрывает это убийство! Почему? Скорей всего из-за денег; ведь прибыль исчислялась миллионами долларов! А может быть, Владилен Пищик так глубоко увяз в этом деле, что банда просто не позволила ему «соскочить с крючка»? В любом случае гадать бессмысленно. Совершенно очевидны пока только три вещи.

Во-первых, с бандой, которая сейчас делит рынок, связан кто-то из сотрудников «Кассиопеи». Потому что только «свой» мог дать бандитам знак о нашем прибытии в аэропорт, где нам подбросили труп. Сейчас я понимаю, зачем это было сделано! Подбросив труп, Ирину Акулову и ее команду можно было сразу вывести из игры – ведь никто не ожидал, что наше с Игорем вмешательство в ситуацию будет таким быстрым и продуктивным! Если бы не мы, Ирину Акулову вместе с ее «девочками» в два счета загребли бы в кутузку по подозрению в убийстве. И багаж, в котором – я теперь была уверена в этом! – среди недорогой бижутерии, хрустальных побрякушек и рейнских камешков были запрятаны настоящие сокровища в виде драгоценных камней чистой воды, был бы разграблен и поделен между бандитами!

Во-вторых, Катю Измайлову, которую убили сегодня ночью, наверняка лишили жизни тоже из-за этих проклятых драгоценностей! Она была парт-моделью, демонстрировала ювелирные изделия огромной стоимости и могла, сама того не подозревая (или подозревая?), вдруг стать носителем какой-то ценной информации. Теперь, когда у банды начались крупные неприятности, пошли разоблачения и аресты, она стала представлять для всех серьезную опасность! Вот почему ее убили! Ну а в-третьих, поскольку я не знаю преступника, то доверять нельзя пока никому. На подозрении – каждый!

Есть и один неясный вопрос – с какой целью было совершено нападение на Альберта? Почему неизвестные только «вырубили» нашего дизайнера на какие-то полчаса, но ничего не вынесли из павильона, никаких сумок с драгоценностями? Это было странно! А может быть, сам Альберт и есть тот самый «засланный казачок»?!

А если не он? Тогда кто? Ирина Акулова исключается – она сама пострадала больше всех! Кто же? Кто-то из девочек! Да, безусловно! Но кто?

И тут новая мысль прошла у меня в голове и как бы остановилась в сторонке, будто ожидая, когда я подойду к ней поближе. Но я не успела додумать ее как следует, эту мысль, потому что в пресс-центр заглянул Игорь:

– Женя! Я тебя везде ищу. Срочно, срочно к Ирине! Ей нужна помощь!

Я вскочила, роняя стулья:

– К Ирине?! Что опять случилось?!

– Ничего, ничего. Это из-за Кати.

– Из-за Кати?!

– Да, но не то, что ты подумала. Ирина просит... впрочем, иди скорее. Там все поймешь.

Я выключила компьютер и, не теряя времени, побежала на поиски Ирины.

– Женечка, вы одна можете меня выручить, – непривычно просящим голосом сказала мне Ирина Михайловна, когда я нашла ее за арт-румом, в гримерке, где наши девочки срочно готовились к репетиции и последующей за нею фотосессии.

Сперва я даже растерялась от того, что впервые вижу Олю, Полю, Аню, Лолу и Свету в таком разобранном виде – полуголые и возбужденные, девочки сновали по гримерке, а Альберт, ничуть не тронутый всеми этими выставленными напоказ прелестями, гримировал каждую по очереди и сооружал из девичьих волос, накладок, париков и перьев какие-то немыслимые прически.

– В шоу-руме все закончили? Благополучно? – спросила я на всякий случай.

Альберт кивнул, не прекращая колдовать над лицами манекенщиц.

– Я вас слушаю, Ирина Михайловна.

– Женечка, вам придется заменить Катю. Мы все скорбим о ее гибели, но... поймите меня правильно, дело есть дело. У нас не хватает человека, чтобы продемонстрировать одно из моих лучших платьев – подвенечных. Оно шилось на Катю, под нее же подгонялось, а у вас такие похожие фигуры! Подождите! Не отказывайтесь! Все это время я наблюдала за вами и уверена, что вы справитесь! Вы красивая девушка, Женя! И подвенечное платье вам очень пойдет, поверьте мне!

Если бы Ирина Михайловна предложила мне сесть на танк и проехать по подиуму, сминая все на своем пути, или запеть петухом во время генерального прогона, или поджечь Гостиный Двор, я, наверное, меньше удивилась бы. Мне – выйти на подиум демонстрировать моды?! И не просто моды, а – подвенечные наряды?! Ни одна женщина в мире не удивилась бы так, хотя я, наверное, была единственной женщиной в мире, какой совершенно не хотелось становиться манекенщицей!

– Но, Ирина Михайловна, милая... Для этого же нужна специальная подготовка... Нет-нет, я не смогу, я не сумею...

– Женечка, вы сумеете! Нужно просто спокойно, держа спину прямо и улыбаясь направо и налево, пройти по «языку» вперед и назад. Прижимая к груди букетик цветов. И все!

– Но я не смогу!

– Надо для дела, – коротко бросил Воронов, который остановился в дверях.

– Честное слово, я не сумею!

– Сумеете-сумеете, – безапелляционно заявил Альберт, и, усадив меня в кресло, так же беззастенчиво принялся расстегивать на мне блузку.

А Оля и Поля, щебеча что-то успокоительное, уже несли ко мне какое-то чудо из белого атласа, затканное белыми же цветами и вышивкой «ришелье». Разоблачив и переодев меня, Альберт, одним движением головы отвергнув мои робкие попытки к сопротивлению, гладко заколол мне волосы, прицепил к голове какой-то белокурый парик, под которым мне сразу же стало жарко, и принялся осторожно цеплять к искусственным локонам длиннющую фату и венок из флердоранжа.

Я только успела спросить у Игоря:

– Ну что, получился у тебя разговор с Пищиком?

– Да куда там! Даже на порог не пустили, как ты и предсказывала.

На час или два я перестала принадлежать себе. Меня вертели, крутили, мазали лицо и губы чем-то пахучим, расправляли складки платья, поставили на высоченные шпили, на которых я, слава богу, все же сумела довольно неплохо передвигаться.

Потом меня повели на подиум, и началась эта мука... Свет софитов слепил глаза, музыка била в уши, голова под париком отчаянно чесалась, длинный шуршащий шлейф мешал ходить, и мне пришлось усвоить какой-то особый разворот, чтобы, возвращаясь за черные портьеры, огораживающие вход на атриум, не наступить острыми каблуками на собственное платье.

Словом, если бы и была в моей жизни хотя бы одна минута, когда я хотела стать моделью, то в этот день я навсегда излечилась от этого безумия!

...Но пытка кончилась, наконец. После часового хождения по подиуму, на котором все, кроме меня, казалось, чувствовали себя как рыбки в воде, мы еще час или два мило улыбались в объективы фоторепортерам светских хроник. Потом – Аня в платье «девочки-Мечты», Лола в роли амазонки, Юля в наряде светской львицы и Поля с Олей в деловых костюмах – с шумным «уф-ф-фф!!!» рухнули в кресла в гримерке.

Ирина, Игорь и Альберт аплодировали нам, стоя в дверях.

– Репетиция прошла на «ять», девочки! – торжественно сказала Акулова. – Ну и показ, значит, завтра тоже состоится на пять с плюсом!

– Только, знаете, надо завтра очень осторожно ко всему относиться, – возбужденно заговорила Анечка, аккуратно отцепляя от себя розовые перья. – Я знаю, я читала! Конкурирующие фирмы могут нам здорово напакостить! Они знаете как – лезвия в туфли подкладывают, червяков всяких в кремы и косметику, а в пудру могут красного перца подложить! И все для того, чтобы сорвать нам выход!

– Учи ученых, – фыркнула Лола, поигрывая широким поясом своей амазонки.

Ей возразили, в гримерке поднялся спор. Я поняла, что момент был самый подходящий, – все были в сборе и в хорошем настроении.

Пора было действовать. Незаметно для других я расстегнула на себе браслет из искусственного жемчуга и, легко тряхнув рукой, уронила его на пол.

– Ой, простите!

Проворно вскочила с кресла, встала на колени и потянулась за браслетом, который оказался аккурат под гримерным столиком.