– Что вы мне хотите предложить? – Рита обладала способностью сразу брать быка за рога. – Работу или деньги?
– Пока только деньги, – осторожно ответила я. – Но потом, когда наша организация наберет вес и силу... А произойти это должно совсем скоро... Вот тогда вы можете рассчитывать на очень приличную должность с очень приятным окладом.
– Сколько вы мне заплатите сейчас?
– Ну... это будет зависеть от того, какую ценность представляет ваша информация.
– Тысяча долларов, – лаконично оборвала меня Рита.
– Как, как?
– Тысяча. Вернее, две тысячи. Одна – за Светку, одна – за Ленку. Только не начинайте мне снова вешать лапшу на уши про то, какая крутая ваша организация и как она все знает. Если вы до сих пор не узнали о том, как убили наших девчонок, значит, крутизны у вас столько же, сколько у киосков «Союзпечати», – она пригубила свой кофе и вынула из сумки, которую незадолго до того повесила на ручку стула, пачку довольно крепких для девушек сигарет. – Зачем вам нужны эти сведения – не моя забота, – продолжила Рита, закуривая, – но они вам нужны, и дуриком их из меня вам не вытащить. Тысяча долларов за каждую, я сказала, тысяча. Или не будет у нас разговора.
А девочка-то не пропадет, несмотря на то что ее уволили, снова подумала я. Хватка у Малинкиной бульдожья. А раз так, то не будем, в самом деле, морочить друг другу голову.
Я молча вытащила портмоне и выложила перед ней семь зеленых сотенных купюр. Больше с собой просто не было.
– Это аванс, – пояснила я в ответ на ее вопросительный взгляд. – Чтобы вы просто не усомнились в моих добрых намерениях. Остальную сумму получите через полчаса, когда предоставите мне полную информацию.
Если рассказ будет и в самом деле представлять большую ценность, я сниму деньги со своей кредитки – здесь неподалеку я видела банкомат – или предоставлю расплачиваться Акуловой. В конце концов, владеть полной информацией о том, кого еще здесь убили и кого собираются, – это ее прямой интерес.
– А гарантия? – прищурилась на меня Рита.
– Слушай, – сказала я довольно резко (девчонка начала мне надоедать), – с какой стати ты говоришь со мной так, будто я тебе что-то должна и не отдаю? Да, я хочу кое-что узнать. Да, это «кое-что» я могу узнать от тебя. Но могу и НЕ от тебя! Две тысячи долларов – приличная сумма, как ты думаешь, много ли твоих коллег из секретариата устоит от соблазна ее получить? В общем, решай, даю тебе на это две минуты. Вот семьсот долларов сейчас и мое честное слово, что через полчаса-час ты получишь остальное, а вот, – я весьма неделикатно показала ей кукиш, высунув его из-за края стола, – а вот то, что ты получишь, если мы в полном молчании допиваем свой кофе и расходимся!
Это подействовало.
– Вот всегда я страдаю от собственной доверчивости и доброты, – заявила Рита, сгребая со стола купюры и аккуратно пристраивая их в свой красный кошелек с кокетливой золотой защелкой. – Ладно, оставим лирику: я вам верю. Да и потом, девчонок жалко. Вдруг вы и вправду узнаете, кто именно их... того...
Рассказ деловой девушки по имени Маргарита сводился к следующему.
В секретариате Модной недели на постоянной основе работало десять девушек, у каждой из которых существовал свой строго определенный круг обязанностей. И еще одна девушка, а именно Светлана, с которой все и началось, выполняла работу секретарши.
Причем Света была секретаршей сразу у обоих директоров Недели – братьев-близнецов Анатолия и Владилена Пищиков, они же являлись учредителями и директорами (один генеральным, другой исполнительным) этого мероприятия. Правда, ходили слухи, что Светлана выполняет при обоих братьях и совсем другие обязанности.
Сближая головы во время полуденного чаепития, десять «пишбарышень» секретариата, как шутливо называли их братья Пищики, часто шептались:
– А генеральный-то Светку вчера опять до позднего вечера продержал. И потом до дому предложил подвезти – она сама утром хвасталась...
– Так ей все и поверили, что до дому! Чего ж тогда она сегодня в той же блузке пришла? Негде было переодеться, вот что!
– Повезло ей! Зарплата-то небольшая. А ювелирку себе она каждый месяц покупает, и все время новую! В прошлый раз браслет, вчера кольцом хвасталась...
– И в командировки то с одним, то с другим все время ездит. А сама слово «прет-а-порт?» без ошибок не напечатает!
– Как будто она там печатает, в этих командировках! Тут главное – нижнее белье надеть покрасивше!
– Девочки, ну вот ведь она же не красивая. Совсем, совсем обыкновенная!
– Ну, пухленькая. Некоторые таких любят.
– Да прям. Смотреть там не на что...
Вопрос был спорный. Да, Светочка не обладала той четкой, до миллиметра выверенной красотой, которая присуща моделям и фотомоделям, денно и нощно слетавшимся к директорам Модной недели, как мухи на мед. Света была маленькой, пухленькой девушкой, с круглым скуластым лицом, с падающими на глаза светлыми кудряшками и пышной, как две набитые пухом подушечки, грудью. Нет, внешность у нее была не модельная, хотя и симпатичная. Но в этой девушке было столько обаяния, что оно просто сбивало с ног. За одну только ее мягкую улыбку с моментально проступающими на щечках ямочками истинные ценители красоты готовы были выложить сумму, намного превосходящую стоимость пресловутых колечка и браслета...
Ну и потом, обоим Пищикам наверняка просто надоели дылды ростом под метр восемьдесят пять, с которыми они каждый день общались по делу. И круглые розовые Светочкины колени могли показаться гораздо привлекательнее обтянутой кожей костлявой ножки какой-нибудь супер-пупер глянцевой красотки.
Словом, никто не сомневался в том, что Светочке повезло стать любовницей двух таких богатых и могущественных во многих смыслах людей сразу. И не похоже было, что братья Пищики ревновали ее друг к другу. Нет, бывало даже так, что в дальних поездках и командировках они снимали один люксовый номер на троих...
Итак, Светочка процветала, Пищики получали желаемое, девочки сплетничали, и ничто, как говорится в таких случаях, не предвещало беды, пока в один прекрасный день, когда девушки всей компанией отправились на обед вот в это самое кафе, секретарши с ними не оказалось – девушку убили в ее собственном кабинете.
– Когда это случилось? – быстро спросила я.
– Две недели назад.
– Светлана находилась в кабинете одна?
– Да. Собственно говоря, это был не кабинет, а такое помещение, которое все зовут предбанником. У нас это выглядит так, – отодвинув в сторону чашку и тарелочку с пирожным, Рита достала из нагрудного кармашка своего делового костюма ручку и быстро начертила мне на салфетке план офиса. – Дирекция и секретариат занимают четыре больших, но смежных комнаты. Человек, который к нам приходит, сперва попадает к нам, вот тут вот сидит и работает десять девочек, у каждой своя документация – ну там база клиентов, реестр коллекций, рекламодатели, зарубежные контакты и все такое, – потом идет смежная дверь, она ведет вот сюда, в «предбанник», где сидела Светка и отвечала на звонки или принимала посетителей, и уже оттуда две двери вели в кабинеты Анатолия, – Рита поставила на нарисованном квадратике букву «А», – и Владилена, – второй квадратик пометился буквой «В», – Пищиков. Это довольно нелепое расположение, неудобное, но на самом деле, как я лично считаю, придуманное специально. Чтобы все служащие постоянно были на глазах у начальства и друг у друга, вы понимаете? У нас очень мнительное руководство. Никаких личных звонков, никакой переписки по электронке, никакой бумажки без спросу не распечатать – все под контролем!
– Чего же боялось ваше начальство?
– А шут его знает. Воров. Шпионов. Конкурентов. Они, эти Пищики, всегда себе на уме и подозрительные маниакально. Ну так вот, возвращаюсь к Светлане. Мы тогда даже и не знали ведь, что она у себя в «предбаннике». Мы думали, она совсем на работу не придет, потому что накануне улетела вместе со старшим Пищиком в командировку, вернуться они должны были утром, но в таких случаях Светке всегда давался день «отсыпного». А она, оказывается, пришла, да еще почему-то и с вещами, ну то есть с чемоданчиком, с которым всегда в командировки ездила... бежевый такой чемоданчик из телячьей кожи...