– Блин, быстрее, собаки, – яростно ругался Митронов, в то время как два амбала, как зайцы подбежав к «девятке», залезли в нее и завели мотор. Но рев моторов и вой сирен возникли и впереди – навстречу нам тоже мчались милицейские машины.
– Черт, они и спереди! Вот гады!
Гулливер с передней «девятки» высунул ствол автомата, стал стрелять по подъезжающим машинам. Из них сразу же открыли огонь.
– Палят, вот заразы! Откуда только они взялись!
– А ты еще не понял? – вдруг отчетливо произнесла Даша. – Их привела эта стерва, – она указала на меня. – Продала тебя ментам. Говорила я тебе, но ты мне не поверил.
Митронов на мгновение замер с открытым ртом, глядя на нас обеих ошалелыми глазами.
– Ты? – проговорил он едва слышно. – Ты – продала? Ты – от ментов...
Он побагровел, глаза налились кровью.
– Убью, сука! – завопил он и потянулся за пистолетом.
Я быстро открыла дверцу, выкатилась мячиком наружу, попробовала докатиться до спасительного кювета. Но вокруг свистели пули и одна зацепила меня, потом другая, третья... Я все-таки докатилась до края дороги. Но как упала в кювет, не помню. Будто провалилась в болото, и темная жижа сомкнулась над моей головой.
Я очень долго ничего не помнила. Только боль. Режущую, ломящую, выматывающую душу боль. Изредка, когда боль становилась невыносимой, я приходила в себя, видела словно в тумане ослепительно-белые стены операционной, внимательные, серьезные глаза врачей. Их лица, скрытые белыми марлевыми повязками. Потом снова впадала в забытье. И боль, боль, боль. Я не знала, сколько это все длилось, может, мгновение, может, целую вечность. Но однажды я вдруг проснулась, ощутила, что боль отпустила меня, замерла где-то в недрах моего тела, как страшное, ненасытное чудовище. И открыла глаза.
Я лежала в больничной палате, лицом к окну, за которым на зеленой листве играл и переливался яркий солнечный свет. Какие-то проводки и трубочки тянулись от укрепленных на высоких штативах сосудов с лекарственными растворами, исчезая где-то под белыми повязками на моем теле, неподвижном, окаменевшем, будто неживом.
Рядом сидела Юлька. Бледная, с темными кругами под глазами. Она озабоченно взглянула на меня, потом ласково улыбнулась.
– Ты вовремя проснулась, – сказала она вполголоса. – Он сейчас придет...
– Кто? – спросила я едва слышно, ничего не понимая. Юлька загадочно улыбнулась, приложила палец к губам и показала глазами куда-то позади меня.
Куда именно, я не могла видеть. Но слышала, как осторожно открылась дверь и кто-то вошел в комнату. Высокий мужчина в белом халате поверх свитера и джинсов подошел к моей койке. Сережка... Какое-то время он с тревогой смотрел на меня, потом радостно улыбнулся... Я улыбнулась ему в ответ.