– Я больше не надеялась тебя увидеть, – призналась Розина, обнимая племянницу.

– Со мной никогда не стоит терять надежду, – ответила девчонка.

Ее спутник тоже снял шлем, но остался стоять поодаль, даже не делая попытки поздороваться. Он был похож на азиата.

– Как твои дела? Чем ты занимаешься? – спросила Розина у Мари-Шарлотт.

– Живу, – ответила та коротко.

– Ты живешь, а твоя бедная мать о тебе ничего не знает, места себе не находит от беспокойства.

– Она всегда найдет причину поволноваться – она вечно ноет.

– Ты еще не попадала в тюрьму? – спросила беззлобно Розина.

– Я об этом подумаю, не волнуйся. Где Эдуар? Когда ему ни позвонишь, его кретин араб отвечает, что он путешествует.

– Эдуар обосновался в Швейцарии, – сказала необдуманно Розина, тут же пожалев о вырвавшемся признании.

– А где именно в Швейцарии?

– Я точно не знаю, – солгала Розина, – где-то в немецкой Швейцарии, название вылетело из головы.

– А что он там делает? Он там с какой-нибудь бабой?

– Нет. Ему предложили небольшое предприятие, и он поехал устраиваться.

– Из-за этого он покинул родину?

– Настоящая родина – это работа!

– Все же он иногда, вероятно, возвращается, чтобы присмотреть за своим гаражом?

– Зачем он тебе нужен? Вы же никогда раньше не дружили.

– Верно, но я бы хотела с ним помириться и предложить ему хорошенькое дельце.

Розина недоверчиво улыбнулась.

– Дело, которое ты можешь предложить, вряд ли его заинтересует.

– Ты такая же сучка, как и моя мамаша! – огрызнулась Мари-Шарлотт.

– Ты что, приехала меня оскорблять?

Девчонка пожалела о грубой выходке, сообразив, что это может повредить ее планам.

– Это ты, тетушка, меня оскорбляешь, не ставя меня ни в грош. Кроме шуток, у меня серьезное дело к Дуду, серьезное и честное: переднеприводные машины, которые стоят дешевле грибов. Они принадлежат старичку рабочему, он впал в маразм и готов все отдать почти задарма. Если будешь разговаривать с Дуду, скажи ему об этом. Старик распродает все, не понимая реальной ценности вещей. Мы с Фрэнки купили у него старинные вазы. У него всего навалом, но машины нам не по карману. Только нужно поторопиться, а то у старика безумная идея избавиться от всего побыстрее и отправиться в волшебную страну гесперид.

– Как ты думаешь, до следующего месяца он подождет? – спросила Розина, поверив племяннице.

Мари-Шарлотт постаралась скрыть свою радость, так легко поймав доверчивую тетку на крючок.

– Я попробую уговорить старика; он нас обожает и сделает все, что я попрошу. А когда приблизительно вернется Дуду?

– Я думаю, к десятому, у него очень важное дело во Франции.

– Прекрасно, я тебя буду держать в курсе. Мари-Шарлотт подошла к своему спутнику.

– Что это за цирк? – спросил Фрэнки.

– Этого я не могу объяснить, – ответила девчонка. Повернувшись к Розине, она спросила:

– Похоже, ты закончила свою штуковину?

– Да, только сегодня.

– Ну, хоть теперь ты можешь сказать, что это такое?

– Мечта, – ответила Розина. – Эта хреновина, как и всякая мечта, никогда не сбывается.

Эдуар договорился с мастером насчет компрессора и необходимых материалов. После того как Вальтер и Лола привели гараж в порядок, он закрыл щели и двери огромными листами прозрачного пластика, который пропускал свет и служил защитой от насекомых, пыли и грязи. Князь разобрал старый «роллс», сняв все внутренние и внешние прокладки. Теперь огромная машина была похожа на гигантский панцирь рака.

Эдуар работал в комбинезоне цвета хаки, в хирургической маске для защиты дыхательных путей. В этот момент появилась Гертруда. Через пластик она казалась призрачной и нереальной.

Князь приподнял пластиковый лист, закрывающий вход в гараж, и Гертруда вошла. Старая княгиня была потрясена таким большим количеством различных инструментов, каких-то приборов, сварочных аппаратов, и самое главное – видом своего королевского автомобиля.

– До какого состояния ты его довел?! – воскликнула она с ужасом. – Ты уверен, что сможешь снова его собрать?

Он нежно ее обнял и прижал к себе, что очень растрогало старую женщину.

– Не волнуйтесь, ба Гертруда; я очень хороший механик, и ваша куча железа скоро будет как новая. Черный цвет делает этот «роллс» похожим на катафалк; правда, в наши дни катафалки бывают и бордовые!

– В какой цвет ты ее хочешь выкрасить, мой дорогой?

– Я хотел бы с вами посоветоваться. Как насчет темно-зеленого цвета и легкой позолоты вокруг дверных ручек?

– Это на самом деле очень красиво, – сказала Гертруда.

– Тогда решено! – весело воскликнул Эдуар. – Кожу на сиденьях я пропитаю маслом собственного изобретения.

Князь тщательно тер крыло машины наждаком. Княгиня с восхищением наблюдала за четкостью и методичностью его движений. Хорошие мастера устают гораздо меньше, чем это может показаться, благодаря умению работать.

– Ты свою вторую бабушку, о которой часто вспоминаешь, тоже называл «ба»?

– Конечно, а вам это не нравится? Вам бы хотелось, чтобы я называл вас как-то иначе?

– Вовсе нет. Мне очень нравится слово «ба».

– Возможно, вы единственная княгиня, которую когда-либо так называли.

Гертруда задержалась в гараже, она была счастлива, что между ней и внуком возникла такая близость.

– Другую бабушку ты очень любил?

– Рашель? О да, конечно. Она была незаурядным человеком.

– Скажи, только не думая! Ты любил ее больше меня?

Эта ребяческая ревность растрогала Эдуара.

– Нет, моя дорогая. Вы в моем сердце и в моей жизни занимаете особое место!

Князь поцеловал Гертруду в губы так целомудренно, как это обычно делают дети.

– Я люблю тебя так же сильно, как солнце, – сказал Эдуар, впервые обращаясь к княгине на «ты».

Вальтер стучал по гладкой поверхности пластика.

– Ваша светлость, – окликнул он княгиню. Старик просунул свою седую голову в гараж.

– Месье герцог просит мадам княгиню подняться в библиотеку, – доложил Вальтер. – У герцога разговор с банкиром, мадам, и предстоит решать серьезные вопросы.

Гертруда вздохнула:

– Этот старый осел совсем запутался.

Ворча, она отправилась к Гролоффу. Вальтер, заинтересовавшись работой Эдуара, замешкался возле него.

– Как я слышал, ваш отец тоже любил механику. Мне кажется, это королевское хобби. Вы изобразите ваш фамильный герб на дверцах машины?

– А может, еще и корону? – пошутил Эдуар. – Вы путаете Версуа с Букингемом, мой милый Вальтер.

– Если те, кто по праву могут себе позволить нечто экстраординарное, этого не делают, кто же тогда? – сказал назидательно Вальтер. – Герб – это так красиво, так поэтично. Возможно, в Англии не было бы сейчас королевы, если бы отменили кареты и гербы!

Эдуар положил руку на плечо Вальтера.

– Вы мне очень нравитесь, Вальтер.

– Вы мне тоже, Ваша светлость, – сказал слуга. – Впрочем, я не смог бы работать у людей, которые мне не нравятся.

– Как вы относитесь к моей бабушке?

– Есть одно слово, его постоянно повторяет мой внучатый племянник: «супер». Помимо уважения, которое я испытываю к княгине, я тоже считаю ее «супер». – И он задумчиво прибавил: – Надеюсь, что она сможет выдержать удар.

– Что вы хотите этим сказать? – спросил встревоженно князь.

Вальтер покачал головой:

– Когда приходят банкиры, это всегда плохо.

– Вы думаете, у княгини финансовые затруднения?

– Я не думаю, я знаю.

Новость привела Эдуара в ужас, он никак этого не ожидал. Он думал, что в Швейцарии находится казна Черногории, из которой можно черпать деньги, не считая. Представление о неисчерпаемости богатства позволяло Эдуару тратить деньги без зазрения совести. Обычно правительства в изгнании располагали достаточными средствами, что помогало им смириться с потерей власти.

– По-вашему, это серьезно?

– Замок заложен под стопроцентную стоимость, кредиторы проявляют настойчивость, и бедный герцог выкручивается как может. Если заместитель директора Женевского банка приехал собственной персоной, значит, дела совсем плохи.