– Она знает о вашем приходе и вашем признании? – спросил через некоторое время Эдуар.

– Естественно, ведь это она меня попросила обо всем вам рассказать.

– Она не хочет выйти за меня замуж?

– Ценой лжи – нет.

– А если я не обращу внимания на эту ложь? Вы понимаете, она на меня произвела грандиозное впечатление в тот момент, когда у меня уже все эмоции и желания были притуплены. Это было как удар молнии. Ведь это что-то, да значит, не так ли?

Кремона улыбнулся ему снисходительной, сострадательной улыбкой, как бы отпуская князю его грехи, а не наоборот.

– Она в моей машине, в трехстах метрах отсюда, – признался он. – Она решила приехать, надеясь, что вы любите ее, а не прошлое.

Он ее заметил на заднем сиденье своей бывшей машины. Сильвия сидела задумчивая и грустная, подперев голову руками. Эдуару показалось, что она молится. Постучав по стеклу, он открыл дверцу.

Сильвия повернула к Эдуару свое лицо, и они посмотрели друг другу в глаза, как и в первую встречу, в больнице.

– Вы позволите? – робко спросил князь. – Сесть рядом и немного помолчать?

И он сел.

Чуть позже она прошептала:

– Привет, ковбой! Вам недостает лишь татуировки.

А затем они замолчали надолго.

44

Розина пыталась привлечь внимание Банана отчаянными жестами, но он ничего не замечал, увлеченный своими обязанностями.

Потеряв надежду, Розина опустила окошечко своей кассы и на всей скорости, которую ей позволяла ее громоздкая фигура, побежала в вагончик княгини Гертруды.

Старая дама перебирала четки в память о своем покойном муже.

– Ваша светлость! – почти что прокричала Розина. – Вы бы не могли меня заменить в кассе? Я поела несвежих устриц и теперь загибаюсь от боли.

Гертруда повесила четки на гвоздь, вбитый рядом с портретом Оттона, и пошла выполнять поручение.

Работа была простой: достаточно было оторвать билетик, дать его клиенту и взамен получить пятьдесят франков. Каждый билет давал возможность три раза объехать трек; иногда некоторые любители покупали сразу несколько билетов.

Княгине понравилось ее новое занятие. Все эти молодые, веселые, возбужденные люди, которые толпились у окошечка кассы, придавали ей восхитительное ощущение вечности.

Клиенты появлялись и исчезали.

Когда их поток схлынул, показался Банан.

– Я просто потрясен и опечален тем, что вижу, – сказал он, увидев старую княгиню вместо Розины в окошечке кассы.

– А почему бы и нет? – сказала она. – Мне это кажется милым и забавным. Но скажите, мой дорогой Селим, вы кажется забыли поднять флаг сегодня; вы знаете, как для меня важна эта традиция!

Молодой человек закрыл рот рукой, что по обычаям его народа означало смущение и раскаяние.

– Бегу, Ваша светлость!

Через несколько минут в небо, покрытое облачками, взвился гордый стяг Черногории.