Индия наблюдала, как солнечные блики, пробиваясь сквозь густой зеленый шатер из листьев, плясали на его широкой спине и сильных плечах; она как завороженная следила за каждым его движением.

Джек запрокинул голову, на его загорелой щеке образовалась ямочка, а на губах заиграла улыбка. Встревоженный желто-зеленый попугай вспорхнул с ветки и скрылся в огромной кроне атласного дерева. Индия вдруг поразилась тому, как сильно изменилось ее отношение к этому человеку: всего двадцать четыре часа назад она мечтала увидеть его болтающимся на виселице, а сейчас с тем же воодушевлением помогает ему бежать от правосудия.

— Сколько еще вы будете скрываться? Даже если англичане не поймают вас на этот раз, они все равно не оставят попыток, — сказала она.

— Я знаю. — Джек посмотрел на нее и обнажил зубы в дьявольской ухмылке.

— Вам что, наплевать? — Да она бы на его месте на всю жизнь лишилась покоя. Каково это сознавать, что тебя травят, словно зверя, и только и ждут, пока ты сделаешь один неверный шаг.

Джек пожал плечами:

— А что я могу сделать?

— Ну, наверняка есть какой-то выход.

Он издал неприятный резкий смешок.

— Какой выход? Доказывать свою невиновность?

— А вы пытались? — воодушевившись, спросила Индия и, судорожно вздохнув, замерла в ожидании ответа.

Джек остановился как вкопанный, его пальцы сжались на рукоятке ножа. Одно напряженное мгновение, и он как ни в чем не бывало привычно-беззаботно повел плечом. Индия ждала, что он скажет что-то вроде: «Это слишком трудно» или «Пустая трата времени — все равно ничего не получится», но вместо этого ее спутник произнес:

— Я виновен.

Только теперь Индия поняла, что она не просто помогала ему скрываться, но и верила в его невиновность. Ну как представить себе, что этот обаятельный великан совершил все те ужасные вещи, в которых его обвиняют? С тех пор как Индия увидела, как там, у ущелья, он не решился разрубить мост и убить человека, в ней созрела безотчетная уверенность в том, что он ни в чем не виноват и никакой корабль не погиб по его вине.

Идя за Джеком по темному душному лесу, кишащему надоедливыми насекомыми, Индия думала о том, что даже сейчас, после его признания, она все еще не может в это поверить. Человек, который, рискуя жизнью, бросился на помощь едва знакомой женщине, не мог умышленно обречь на смерть многих людей.

Что-то страшное и постыдное случилось в тот день много лет назад. Что-то, чего никто не знает.

Вот только он никого не убивал.

* * *

Когда время подошло к полудню, Индия в полной мере оценила отсутствие корсета и бесчисленных нижних юбок. В низине, в густом лесу, жара казалась непереносимой. Это наверху ее смягчал прохладный ветерок с моря, а в долине, словно укрытой непроницаемым одеялом, стояла адская духота. Индия вся покрылась испариной, волосы липли к лицу, одежда, словно промокший саван, висела на ней набрякшим от пота мешком, каждый шаг давался с неимоверным трудом.

Устав, она схватилась рукой за ствол пальмы, но тут же отпрянула, вскрикнув от ужаса: тучи гигантских муравьев были готовы впиться в ее тело. Однако хуже всего были москиты: они висели огромным облаком, издавая сердитый монотонный гул, который и святого вывел бы из терпения.

— Кажется, я знаю, почему местные жители стали людоедами, — сказала она, отмахиваясь от надоедливых кровососов. — Все из-за москитов. Эти твари свели их с ума.

Райдер шагал впереди, безостановочно прорубая дорогу в плотных зарослях ползучего инжира. Услышав ее замечание, он рассмеялся:

— Думайте, как вам угодно, но не забывайте о том, что нам нужно выйти к побережью еще до наступления сумерек.

Индия посмотрела на него почти неприязненно: рубашка расстегнута, рукава закатаны — целые просторы аппетитной человеческой плоти, но почему-то москиты его словно не замечали.

— Как вы думаете, сколько нам еще идти до Ла-Рошели? — спросила она, стараясь, чтобы ее голос звучал не слишком напряженно.

— Надеюсь, завтра утром наше путешествие подойдет к концу.

Споткнувшись, Индия со всего маху шмякнулась оземь, едва успев выставить руки, чтобы не разбить нос.

Поднявшись, она увидела на своей юбке огромного волосатого жука, величиной с крысу и, сжав зубы, бесстрашно смахнула его. С губ ее чуть было не сорвалось не подобающее женщине выражение.

— А что вы станете делать, если англичане помешают Пату приплыть за вами? — сдавленно спросила она.

— Подожду, — обернувшись, ответил Джек. — Ну как вы там, не сильно ушиблись?

— Все хорошо, благодарю вас. — Индия невольно поморщилась. — А что, если в Ла-Рошели не слишком вам обрадуются? До меня доходили весьма нелестные отзывы о коменданте крепости.

— Это вы о Жорже Лефевре? Он вообще-то неплохой малый.

Промелькнувшие в голосе Джека теплые нотки возбудили ее любопытство.

— Он ваш друг?

— Мы как-то подрались на дуэли.

— На дуэли?

— Я без должного уважения отозвался о сыре бри, и он выступил в защиту чести французских сыров.

Вот это да! Индия смотрела на него во все глаза.

— Вы подрались из-за сыра? И кто победил?

Джек рассмеялся:

— Жоржу лет шестьдесят, наверное; он слеп на один глаз и к тому же весит целую тонну. И тем не менее он чертовски здорово фехтует. По чистой случайности мы оба были не в форме и кровь не пролилась.

— Вы были пьяны?

— Конечно, пьяны. Кто же в трезвом уме станет драться из-за какого-то сыра?

— По-моему, это просто отвратительно, — произнесла Индия с притворным осуждением, в то же время незаметно улыбаясь про себя.

— Зачем вам это? — внезапно спросил он.

— Что?

— Зачем вы строите из себя сердитую старую деву? Сколько вам лет? Двадцать четыре? Двадцать пять?

— Двадцать шесть, — буркнула она. Все ее веселье вмиг улетучилось, уступая место гневу и еще какому-то непрошеному чувству. — Я уже говорила вам, что терпеть не могу этого выражения.

— Тогда зачем вы так старательно изображаете из себя то, чем на самом деле не являетесь? Затянули одну и ту же песню про мораль и приличия, поставили их на пьедестал и поклоняетесь словно идолам. Сами-то вы живете совсем не праведной жизнью…

Индия резко остановилась.

— В моей жизни нет ничего предосудительного…

— В самом деле?

— … И кроме того, принципами морали руководствуются не только старые девы.

Джек криво усмехнулся, выражение его лица сделалось озорным, в глазах появился опасный блеск.

— Да, — согласился он, — не только. Есть еще миссионеры…

Индия неотрывно смотрела на него и чувствовала, как сильно бьется сердце у нее в груди. Он был так близко, что она ощущала исходящую от него силу. Его голые мускулистые руки и грудь, выглядывавшая через прорезь полурасстегнутой рубахи, блестели от пота. Она глубоко вздохнула, ощущая пьянящее возбуждение от близости мужчины… Или это жара и пряные запахи джунглей лишили ее рассудка?

Индию внезапно охватил страх — она испугалась нахлынувших на нее чувств. Куда заведет ее эта непринужденная болтовня, если стоит ему только приблизиться, как у нее немедленно дыхание перехватывает?

— Ну конечно, — произнесла она самым строгим голосом, на который только была способна, — кто станет требовать от такого, как вы, соблюдения принципов, свойственных порядочному человеку.

— От такого, как я? — Уперев руки в бока, Джек подался вперед и замер в угрожающей позе, подавляя ее своей агрессивной мужественностью. — Что вы хотите этим сказать?

— Вы и сами прекрасно знаете. — Индия сделала неопределенный жест рукой, силясь отыскать подходящее слово. — Вы только и делаете, что пьянствуете, играете в карты и проводите время с темнокожими красавицами.

Джек все еще улыбался, но от этой его улыбки, холодной и зловещей, мурашки побежали у нее по спине.

— Что привело вас в такой ужас? Мысль о белом мужчине рядом с темнокожей женщиной?

— Ужас? Нет. Это вызывает у меня несколько иные чувства. — Индия прошла мимо него, намереваясь двигаться дальше, но Джек схватил ее за руку и развернул лицом к себе.