— Бабуля советует, — заявил Махмуд, перечитывая распечатку письма, — сесть на электричку до станции «1024-й километр», а оттуда добираться попутным транспортом.

— Что-то я не вижу на карте ни одной дороги, по которой мог бы ходить этот самый транспорт, — с сомнением заметил Банзай. — Впрочем, Бабуля обычно знает, о чем говорит. Так что — вперед.

***

Путешествие на электричке оказалось не только долгим, но и весьма поучительным. Боясь пропустить свою станцию, тестеры постоянно осведомлялись у дачно-пенсионного вида бабушек, далеко ли до 1024-го километра. Бабушки реагировали как-то странно: по большей части шарахались, некоторые крестились, третьи подозрительно переспрашивали: «А вам зачем?..».

Поначалу тестеры списывали все на Ксенобайта. Тот сидел, неестественно выпрямившись и улыбаясь так таинственно, как может улыбаться только террорист, с тихим восторгом наблюдающий, как матерящийся спецназ ищет заложенную им в привокзальном клозете бомбу. Банзай, посоветовав коллегам запихать программиста на багажную полку и прикрыть рюкзаками, пошел на разведку в одиночку. Безрезультатно: при упоминании магической цифры «1024» пассажиры теряли всякое желание общаться.

Однако на третьем часу путешествия скука победила таинственный страх. Немногие оставшиеся в вагоне старушки наконец раскололись. Вот тогда-то тестеры и узнали много интересного о том месте, где собирались провести отпуск.

Все старушки единодушно сходились только в одном: места там гиблые. А вот дальше версии расходились кардинально, но одна была хлеще другой.

По словам бабушек, все началось в тот год, когда прислали на тот участок нового лесника. Вернее — вроде бы как и прислали, только никто его не видел. И предыдущего лесника никто не видел — даже в ближайшую деревеньку за самогоном тот ни разу не приезжал, что, согласитесь, ставит под сомнение сам факт его существования. В общем — понятное дело, местным лесником в незапамятные времена назначили самого лешего, все полагающиеся работы производит лесная живность, а человеку, попавшему во владения странного лесничего, несдобровать.

Еще говорили, что стоит посреди леса, у небольшого озерца, покосившаяся мельница. Там регулярно проводит шабаши вся районная нечисть, а хозяином там — мельник Егор. Никто его не видел, так как выходит он только раз в десять лет, обязательно — в полнолуние, чтобы выкурить папиросу «Беломора». И есть большое подозрение, что этот мельник если и не сам диавол, то, уж как пить дать, один из его менеджеров — точно.

А в прошлом году у того заветного озера в очередной раз совершило посадку НЛО. Представители внеземной цивилизации, закованные в скафандры и вооруженные, естественно, «бластерами» (а чем еще могут быть вооружены пришельцы?!), посетили Землю не в первый раз, так как вполне сносно матерились по-русски, сноровисто жарили шашлык и даже налили случайно наткнувшемуся на них грибнику Прохору за содружество разумных цивилизаций галактики. Этот самый Прохор провел у инопланетян около суток, после чего ему стерли память и дотащили до деревни. Симптомы стертой памяти оказались подозрительно похожими на крепкое похмелье...

А в запрошлом году, как раз на девятое мая, по лесу стали подниматься призраки убитых во вторую мировую эсэсовцев. О том поведал местный браконьер Яшка, который пробрался к недоброму озерцу в поисках добычи. Обуянный патриотическими чувствами, Яшка произвел залп по нечистой силе, но, очевидно, простая пуля мертвяков не брала. Впрочем, по словам другой бабушки, Яшка был известным мазилой, больше полагаясь на капканы и динамит. Так или иначе, фашисты, отойдя от испуга, Яшку изловили, ружье отобрали, привязали к дереву и допросили, выспрашивая, сколько в деревне коммунистов и где партизаны. В конце концов незадачливого браконьера связали и с демоническим хохотом поволокли на ту самую мельницу, где нечисть справляет свои юбилеи. Что там пришлось пережить Яшке — никто не знает, а только, вернувшись, он бросил пить, уехал в город и, говорят, заочно поступил в университет, получил красный диплом и стал литературным критиком.

Еще рассказывали о тракторе-призраке, колесящем по окрестным лесам в предрассветный час, когда опускается туман, без водителя. О бредущих в тумане римских легионерах из Потерянного легиона. Об оборотнях и одичавших староверах. О тенях заведенных Сусаниным на погибель поляков...

Бабушки, наверное, рассказывали бы и дальше, но одна из бдительных старушек вдруг заявила, что тестерам скоро выходить. Бабушки еще немного поссорились, пытаясь точно выяснить, какая следующая станция, потом принялись оплакивать тестеров: мол, такие молодые, жить бы еще и жить, а вот — полезли в недоброе место... Однако к тому моменту, когда электричка стала сбавлять ход, по вагону уже вовсю шелестела другая версия: мол, это — замаскированная группа спецназа, приехавшая как раз для того, чтобы нечисть лесную вывести на чистую воду и искоренить. А таинственно улыбающийся Ксенобайт — загримированный якутский шаман, большой специалист по природным аномалиям, злым духам и целебным свойствам ягеля.

Основной достопримечательностью станции, на которой оказались порядком замороченные тестеры, оказался бетонный столб с табличкой «1024 км». Увидав его, Ксенобайт на минуту замер, потом растерянно огляделся по сторонам. В глазах его зажглась осмысленность, программист отошел на пару шагов, чтобы добиться максимально сильного пейзажа: зеленая стена леса, уходящие в горизонт рельсы, и на фоне всего этого — ржавая табличка с мистической цифрой «1024». Ксенобайт сел в лотос и погрузился в созерцание.

А вот остальные тестеры, слегка придя в себя, очень сильно озадачились. Махмуд еще раз перечитал письмо Бабули, яростно декламируя место, в котором упоминался «попутный транспорт». Однако ни попутным, ни каким-либо другим транспортом вокруг и не пахло. Потом, однако, две полосы вытоптанной земли были признаны какой-никакой, но дорогой. Махмуд, Мак-Мэд и Мелисса отправились на разведку.

Вернулись они спустя полчаса, пригнав с собой древнего вида трактор, изрыгающий из трубы черную копоть и оглашающий леса надсадным ревом. Тракторист влюбленными глазами глядел на сидящую рядом с ним Мелиссу, но сидящие «на броне» ходоки явно действовали на него отрезвляюще. Выдернув «пилота» из кабины, они подволокли его к Банзаю, который уже разворачивал карту.

На то, чтобы уговорить разом побледневшего тракториста, ушло минут пятнадцать, два специально припасенных на подобные случаи шкалика и мастерски разыгранная Внучкой и Мелиссой сценка «Дядя, ну покатай на тракторе!».

В конечном итоге рюкзаки и Ксенобайт были закинуты в прицеп, Банзай гордо сел в кабину, взяв на себя обязанности штурмана, остальные расселись поверх вещей. Трактор натужно взвыл и тронулся в путь.

Конечно, древняя колымага бежала быстрее, чем нагруженный рюкзаком пешеход. Но путь, судя по всему, обещал быть долгим. Однако заскучать тестеры не успели: водитель, установив трактор на курс, придавил педаль монтировкой и, к ужасу всей компании, полез в прицеп.

— Мужик, ты чего?! — прохрипел Махмуд.

— Да куда он с колеи-то денется, — беспечно махнул рукой тракторист, доставая из кармана один из «подаренных» тестерами шкаликов. — А тут всегда так езжу. Особенно когда сено с утреннего покоса вожу. Вывел трактор на колею — и в прицеп, вздремнуть... Ну что, за знакомство?

Философски пожав плечами, Махмуд с Мак-Мэдом сноровисто извлекли из рюкзаков кое-какие продукты и сообразили импровизированный обед. Банзай, пожав плечами, присоединился к коллегам в прицепе.

Тракторист оказался парнем вполне компанейским. Поначалу он нервно косился на снова впавшего в созерцательную прострацию Ксенобайта, но скоро привык. Угостившись колбасой и шпротами, он не хуже бабушек из электрички стал убеждать тестеров не губить молодые жизни и не соваться на «гиблое озеро». К уже известным тестерам слухам он прибавил версии о том, что окрестности озера — секретный объект, где испытывают новейшее оружие вроде мутантов и боевых роботов, и о том, что там наблюдается явная пространственно-временная аномалия (слово «аномалия» эрудированный тракторист произносил по слогам и с явной гордостью за свою образованность). В общем, если бабушки склонялись к мистическому объяснению странностей, творящихся в лесу, то тракторист, как человек более индустриальный, склонялся к научной фантастике.