Кук так описал в своем дневнике последствия трагического ужина: «Около трех или четырех часов утра мы почувствовали небывалую слабость во всех членах, сопровождаемую таким ощущением, будто окоченевшие на морозе руки и ноги сразу попали в огонь. Я уже почти ничего не чувствовал и даже утратил способность соизмерять тяжесть тел: кружка воды емкостью в одну кварту и перо казались в моей руке одинаково тяжелыми… Одна из свиней, съевшая внутренности, околела».

Скорее всего, это было первое н европейской истории описание действия яда тотрадоксина на человеческий организм. Этот яд содержится в организме некоторых скалозубых рыб.

Яд, вызывающий паралич, добывали на печени ядовитой рыбы фугу. Эту рыбу часто называют «взрывающейся», или «пыхтящей», рыбой. Она надувается, когда ее разозлят или когда она ищет пищу.

Фугу считается деликатесом. Искусные повара умеют не только готовить фугу, но и удалять ее яд, что удостоверяет государственная лицензия. Но не все так просто. Яд фугу, который химики называют «тетрадоксином», сохраняет свои отравляющие свойства даже тогда, когда рыба приготовлена. Для смертельного исхода яда требуется немного, — всего от 8 до 10 мг. К тому же яд может быть найден в любом органе рыбы.

Для уничтожения врага совсем необязательно было добывать яд из фугу. Достаточно было подсунуть «лакомый» кусочек недоваренной фугу на тарелку жертвы. Яд поражал дыхательный центр мозга и парализовал дыхательные мышцы.

В древности люди знали о необычных свойствах ядовитых животных.

В Древнем Египте на усыпальницах высекали иероглифы, изображавшие ядовитую рыбу-собаку.

Примерно в это же время об этой рыбе и ее яде писали восточные философы: об отравлениях мясом рыбы-собаки упоминает первая известная нам китайская книга по медицине «Книга трав», созданная между 2838 и 2698 гг. до н. э. Египетский папирус, относящийся примерно к 1500 г. до н. э., содержит более восьмисот указаний о лечении разных болезней, в том числе и отравлений мясом морских животных.

Явная ссылка на ядовитых морских животных содержится в Библии, в книге «Второзаконие», написанной около 1450 г. до н. э. Сынам Израиля дается там такое указание: «Из всех животных, которые в воде, ешьте всех, у которых есть перья и чешуя, а всех тех, у которых нет перьев и чешуи, не ешьте: нечисто это для вас».

Даже в наше время основные свойства морских ядов органического происхождения еще не описаны. В составленном по заданию правительства США трехтомном руководстве под названием «Ядовитые и ядообразующие морские животные нашей планеты» доктор Брюс У. Холстед заявил: «Фармакологические и химические аспекты морских ядов по большей части не исследованы, и этот факт является прискорбным свидетельством низкого уровня наших знаний в данной области. Приходится признать, что мы сейчас не знаем даже основ химической структуры ни одного из морских ядов».

Отравление морским биотоксином вызывает самые разные и крайне неприятные явления: судороги, прекращение работы сердца, остановку дыхания, паралич, кровоизлияние, жжение и нарушение функционирования нервной системы. Некоторые из ядов, выделяемых морскими животными, в три тысячи раз сильнее отравляющих газов, которые применяются военными.

Химический состав морских биотоксинов в основном не изучен, их трудно сколько-нибудь строго классифицировать. Состояние познаний в этой области недвусмысленно охарактеризовал известный американский ученый Джордж Раггиери: «У нас нет сейчас точных данных о химической структуре и биологическом действии морских биотоксинов, и потому их трудно четко разделить на группы на основании какого-то четкого принципа. Морские яды часто вызывают нервные расстройства, однако морские яды органического происхождения — это всегда сочетание нескольких компонентов, которые оказывают различное биологическое воздействие».

Как видим, по сравнению с достижениями науки, изучающей яды сухопутных животных, наши знания о морских ядах находятся на уровне Средних веков.

Иглобрюхие, или рыбы-собаки, содержат в своем организме яд нервно-паралитического действия в сто пятьдесят тысяч раз более сильный, чем кураре. Это один из самых опасных ядов, известных человеку. Тем не менее в Японии есть специальные рестораны, куда гурманы стремятся попасть для того, чтобы отведать яств, приготовленных из этих рыб и подаваемых с особым шиком. Для приготовления блюда используют мясо рыбы-собаки, ее плавники, кожу, печень, икру и молоки. Считается, что иглобрюхие особенно вкусны с ноября по февраль, но сезон ловли этих рыб длится гораздо дольше — с октября по май.

Поклонники фугу утверждают, что на вкус это блюдо напоминает цыпленка. Однако привлекает фугу не только вкусом. Поев фугу, человек ощущает тепло во всем теле, некоторое возбуждение и странное покалывание на языке и губах, сопровождающееся легким онемением. По-видимому, человек испытывает при этом легкую эйфорию. Возможно, наркотическое действие фугу и является причиной того, что мода на это блюдо не проходит, хотя в Японии от него ежегодно умирают около 100 человек.

Тетрадоксин чрезвычайно быстро убивает человека. Один из первых симптомов отравления — покалывание и онемение во рту, похожие на ощущения, которые испытывают японские любители фугу. Если доза принятого яда достаточно велика, это ощущение распространяется быстро по всему телу и иногда сопровождается болями и поносом или рвотой. Смерть обычно наступает от остановки дыхания, поскольку мышцы, обеспечивающие дыхательный акт, перестают получать соответствующие нервные импульсы.

При отравлении тетрадоксином мышечная дисфункция вызывается не конвульсивным сокращением ткани, а ее полным расслаблением.

Уже много веков в Японии занимаются изучением такого вида отравлений. Триста лет назад один из японских исследователей пытался выяснить действие мяса иглобрюхих рыб, добавляя его в пищу заключенным. Интересно, что подопытные коварного исследователя не страдали от своей смертельной диеты.

В XVII в. токсичными рыбами заинтересовались европейцы. Ведь необходимо было обезопасить купцов и торговцев, устремившихся на Восток. Энгелберт Кемпфер, врач голландского представительства в Японии, в конце XVII в. писал, что иглобрюхие рыбы умеют раздуваться, «обретая сферическую форму». По его сообщениям, несколько видов этих рыб представляют смертельную опасность для всякого, кто надумает их отведать. Тем не менее японцы их едят, выбрасывая лишь голову, внутренности и кости и тщательно промывая оставшееся мясо. Согласно сообщениям голландского врача, воинам в Японии запрещалось есть эту рыбу. Если японский воин умирал от отравления такой рыбой, его сын, который по кастовой системе, существовавшей в Японии того времени, должен был унаследовать привилегии отца, терял все права на отцовский титул. Один из видов иглобрюхих рыб был, по сведениям Кемпфера, настолько ядовит, что никакие промывания не могли сделать его мясо безвредным. Японцы, решавшие покончить с собой, часто выбирали эту рыбу в качестве последнего угощения. Другой врач, практиковавший на Востоке, Питер Осбек из шведской компании «Ист Индия компани», сообщал, что в китайской провинции Кантон торговля иглобрюхими рыбами сурово карается.

В японском языке есть слово «Санада-курагэ» — «Медуза Санады», это слово берет свое начало от одного из тайных методов «лучших воинов страны» из рода Санада. Эти мастера ниндзюцу ловили медуз особого вида, высушивали их, растирали в порошок. Затем этим порошком обрабатывали специальные иглы и «ежи» — тэцубиси, которые от натирания становились смертоносными. Иглы втыкали в корни деревьев, землю. Тэцубиси рассыпали на пути предполагаемого следования врага. Тем же составом «Санада-курагэ» обрабатывали метательные лезвия сюрикены.

У ниндзя серп с цепью был небольшим. Он имел рукоять длиной от 12 до 15 см, лезвие около 10 см, цепь около 1 м с грузиком на конце. Использовался серп в качестве оружия и как вспомогательное средство для лазания по крышам, стенам, деревьям. «Ночные дьяволы» усовершенствовали серп на свой лад. Вместо гирьки начали крепить к цепи пакет, начиненный ядом мгновенного действия, который поражал жертву при ударе. Наиболее экзотическим был «змеиный серп», в котором гирьку заменяла живая ядовитая змея — восточный щитомордник. Змею привязывали к цепи бечевкой или просто приклеивали. В бою цепь захлестывала противника, змея старалась его ужалить. Пока враг пытался избавиться от опасной твари, ниндзя быстро приканчивал противника лезвием серпа.