Максима снова резануло по ушам. Какая еще армия?.. Борька собирался в университет, правда, родители были против... А если он вернулся, как говорит Наталья, инвалидом, кто б его в армию взял?.. У нас, конечно, и с оторванной ногой возьмут, но из больницы-то забирать не станут... Где ж найти его, стоп... Машина по доверенности, прописки нет наверняка...

-- Нам иногда в такое время ездить нужно, - сказал быстро Максим. - Телефон есть у тебя?

-- Есть... - проговорил водитель охотно. - Я ж говорю, я на законных основаниях. Не таджик какой-нибудь...

И опять же не мог Борька, потомственный космополит и интернационалист, такое выговорить... Семнадцать лет назад не мог, правда, за семнадцать лет взгляды меняются...

Тем временем водитель вытащил из кармана листочек резаной бумаги и передал Максиму, зажав в двух пальцах, как сигарету, и от вычурности этого жеста Максим снова вздрогнул. Пластика Борькина у него, хоть убейте. Визитная карточка на туалетной бумажке, елки. Прогресс идет вперед... Водитель категории... телефон... Виктор... звонить в такое-то время... С ума сойти.

-- Если что, мне лучше заранее, - Виктор Петрович чуть потеплевшим голосом. - А то мало ли, иной раз занят, так никуда не денешься...

Настроение у него явно улучшилось. Все как надо... с работодателем разговаривает... Максиму стало вдруг страшно, действительно страшно. Что же это происходит? Зачем этот маскарад? Или не Борька? Да нет же! Борька и есть. При чем тогда Барнаул... армия... регистрация...

Слава богу, они уже свернули на Комсомольский и въезжали во двор. Максим протянул Виктору Петровичу две мятые купюры из кармана, потрясенно проследил, как его машина растворилась в темноте, и поспешно записал ее номер все на той же импровизированной визитке. Телефон. Может, липовый? Он набрал номер с визитки, подождал и услышал ответные гудки. Нет, настоящий... Он выключил связь, отвернулся, отмахнулся еще ото всего, что на него за эти три дня навалилось, и побрел к подъезду.

-- Вот только этого нам не хватало... - убито пробормотал Сергей Кириллович, когда замученный головной болью и невысыпанием Максим замолчал и измученно закрыл лоб ладонью.

Бывшие школьные друзья сидели в кабинете Серея Кирилловича. Где-то за дверью у Веры разрывался телефон, но до кабинета все эти звонки, согласно строгой инструкции, не доходили.

-- А я что говорил! - торжествующе воскликнул Анатолий Леонидович, заклеенный почему-то пластырем через всю щеку. - А вы: алкоголик... в нарки подался...

-- Как же ты его отпустил-то? - сказал мрачно Николай Евгеньевич и закрутил ус. Всем своим видом он показывал, что от него уж никакие самозванцы бы не ушли.

-- Как прикажешь? - спросил Максим, морщась и дожидаясь действия анальгина. - Что, руками его хватать? Милицию вызывать? И что сказать милиции? Чтобы мне скорую психиатрическую вызвали? Вот телефон тебе, мало?..

-- Я по базе пробью, - веско сказал Николай Евгеньевич и принялся с каким-то ожесточением рассматривать мятую бумажку с обратной стороны. - И Артуру позвоню...

-- Артуру! Зачем тебе Артур, ты по этому и звони...

-- Нееет... - Николай Евгеньевич размашисто покачал указательным пальцем. - Сперва Артуру... Береженого бог бережет...

И он изобразил на лице снисхождение перед наивностью сотоварищей.

-- Это он готов уже был, он знал уже, - сказал Анатолий Леонидович, указывая рукой на Максима. - А я представляете, что испытал? Представляете? Думал, все, второе пришествие... мертвецы восстали... Думал, ноги откажут... А что ты думаешь? Так и загнуться можно...

-- Ты меньше уродов всяких слушай, - процедил сквозь желтые зубы Николай Евгеньевич. - Поначитался всякой фигни загробной... - он закусил губу. - Прибил бы Маринку, прибил... Знала же, змея...

-- Ее за что? Себя прибей!

-- Ох, ну ладно, разведет тут сейчас!..

-- А ну дай, - веско сказал Сергей Кириллович и забрал у Николая бумажку. Все опять замолчали. Сергей Кириллович бумажку задумчиво понюхал и заявил, словно его внезапно осенило: - Я знаю! Я читал... Это у него память отшибло. Сейчас много таких случаев, когда память отшибает, и человек ничего не помнит - где он, кто он...

-- Этот-то помнит, - вяло возразил Максим. - И Барнаул, и армию... и машина у него, и документы, и регистрация... все при нем.

-- А это ему в дурдоме рассказали, - возразил Сергей Кириллович уверенно. - Или это... программу в него зашили. Закодировали. Кого-то от алкоголизма кодируют, а кому-то вот так внушают, кто он, что он... Я читал... Где вот этот... - он пощелкал пальцами в воздухе, - компьютерный гений-то наш?..

-- Ага. И документы дают? Готовенькие? И что, ты знаешь, что ему в башку запихали? Может, ему запихали убить президента Российской Федерации?

Сергей Кириллович махнул рукой.

-- Это б уж сработало давно. Семнадцать же лет прошло!..

-- Прошло-то семнадцать, да может, его перезашили-то вчера!..

-- Не, - сказал Николай Евгеньевич, наконец сделав сам для себя вывод и крутя головой. - Ошиблись вы, мужики. Не он это. Не может быть. И Наталья эта небось пьет запоем. Ты б к Марине сходил все-таки, а то сплетни собираешь... А этот вообще...врет, как очевидец...

За Максима обиделся Анатолий Леонидович.

-- Я!.. - закричал он, стуча себя по груди. - Чтоб я Борьку не узнал!.. Да ты что, слов русских не понимаешь! Говорят тебе, Борька!.. Ты бы сам на него посмотрел.

-- А правда, - согласился Сергей Кириллович. - Давайте посмотрим. Чего мы гадаем.

Все снова замолчали.

- И Наталью проверить легко, - продолжал Сергей Кириллович. - Послать запрос...

-- Куда послать? - спросил Николай Евгеньевич ядовито. - Ты, может, помнишь, где они разбились? Или ты по всей федеральной трассе "Крым" запросы разошлешь? И на незалежную еще?.. У вас тут двадцать лет назад авария была!.. Где-то. Тебе ответят...

Сергей Кириллович отодвинул на край все посторонние документы, положил бумажку на свой необъятный стол и расправил двумя пальцами.

-- Нда! - пробормотал он и снял трубку. - Вера!

Анатолий Леонидович бумажку отобрал.

-- Охренел, что ли, - сказал он. - Это с Борькой тебя Вера будет соединять?

Вызванная Вера тут же возникла на пороге, и Сергей Кириллович скомандовал:

-- Ничего. Потом. Иди.

Вера изобразила на лице покорность и закрыла дверь.

-- Ты не помнишь, - досадливо сказал Анатолий Леонидович, почесывая нос. - Ты с твоим начальником разговаривать будешь.

После неловкой паузы Сергей Кириллович четко и безапелляционно отрезал:

-- Мой начальник - Борис Андреевич Додонов. Родившийся в Москве. Проживающий по адресу. А это - Витя с Барнаула. Видишь? Вот, вот написано! - он ткнул бумажку Анатолию Леонидовичу в лицо.

-- Что ты орешь? - сказал Анатолий Леонидович. - Легче тебе от этого?

-- Это он должен звонить, - возразил Николай Евгеньевич, указав на Максима. - Он с ним разговаривал.

Бумажка, описав круг, оказалась у Максима в руке.

-- Голова... - пробормотал Максим. Потом принял бумажку, словно та была отравлена. Закинув руку далеко вперед, снял трубку телефона, подтащил, сильно растянув провод, к себе и неловко прижал к уху.

-- Набери...- проговорил он.

Подскочивший Николай Евгеньевич поспешно набрал номер. Максим тяжело вздохнул.

-- Алло... - проговорил он. - Виктор?.. Ага... Мне бы сегодня поездить надо по Москве. Несколько концов. Ну, договоримся... Хорошо, идет... Ага... Адрес пиши...

Словно вконец измученный человек, он выпустил из рук трубку, и Николай Евгеньевич, ловко подхватив ее, положил обратно на рычаг.

-- Сейчас подъедет... - пробормотал Максим, как человек, сделавший все, что мог, и теперь умывающий руки.

-- Вот посмотрите! - торжествуя заранее, воскликнул Анатолий Леонидович. - Посмотрите, посмотрите!..

-- Посмотрим, - зловеще процедил Николай Леонидович. - Все посмотрим... - он выхватил с пояса мобильник. - Андрюша? Через полчаса мужик на черной Волге подъедет... Запиши номер...