Под отметкой об уровне секретности – «Особая папка» – на факсимиле этого документа имеются следы стертого текста, занимающие место, равное тексту обычной нумерации принятых постановлений Политбюро. Например, «п. 33/64 от 23. 5. 41», где 33 – порядковый номер протокола заседания Политбюро, а 64 – номер пункта этого протокола.

Перечисленные странности позволяют предположить, что это постановление было принято на день-два раньше, имело обычный номер, другое название, преамбулу на двух страницах и уже выполнялось, однако после начала войны было изменено до вида, в котором впервые было опубликовано в журнале «Известия ЦК КПСС» № 2 за 1990 г. и объявлено не включенным в протокол (то есть непринятым). Возможно также, что визы и сведения об ознакомлении членов Политбюро и указанных в постановлении исполнителей находились на первой странице. А если вспомнить, что по записи в Кремлевском журнале за 21 июня в кабинете Сталина в этот день находились лишь два члена Политбюро – Молотов и Ворошилов, то вероятность такого варианта увеличивается. Даже если там присутствовал и Сталин, то все равно кворума не было, так как членов Политбюро было девять.

Другой вариант – Сталин продиктовал Маленкову текст по ВЧ-телефону, лиц, получивших назначение, вызвали в кабинет вождя и ознакомили с постановлением. Мерецков и Запорожец узнали о нем в тот же вечер от Тимошенко (оба были его заместителями). Тюленев, по его словам, почему-то утром 22 июня – в кабинете у Ворошилова (хотя скорее это произошло вечером 21 июня, так как по воспоминаниям Тюленева вечером этого дня он был у наркома, который ему ничего о нем не сказал).

Видимо, это постановление было принято в целях реализации объявленного на совещании высшего военного руководства страны 24 мая 1941 г. плана действий Красной Армии и управления соединениями западных округов и переброшенными на запад армиями и соединениями из внутренних округов страны, участвующими в Великой транспортной операции.

Хотя это постановление считается неутвержденным (как бы непринятым проектом), все до единого назначения, перечисленные в нем, были произведены, что, возможно, создало 22 июня двойственность командования и усложнило управление войсками округов (фронтов). Например, может быть, именно поэтому командующий ЗапОВО генерал армии Павлов считал, что у его округа в запасе всего 700 т горючего (как он сказал на допросе), а гораздо позже выяснилось, что только в одном Слониме на складе (неизвестно кому подчинявшемся) было 150 тысяч т, и после начала войны эти запасы пришлось уничтожить, чтобы они не досталось немцам [18, c. 277–278].

Приведу отрывок из книги А. Б. Мартиросяна «Трагедия 22 июня: блицкриг или измена. Правда Сталина»:

Я привел этот очень сильный и важный отрывок из книги А. Б. Мартиросяна дословно, опустив лишь один эпизод, не относящийся к первому дню войны. Должен сказать, что здесь я впервые увидел список наших героев-летчиков, совершивших таран в первый день войны, и очень благодарен автору книги, сумевшему собрать такой уникальный материал.

Я, как и он, склоняю голову перед подвигом этих героев и полностью согласен с тем, что причиной таранов было полное отсутствие боеприпасов в истребителях. Я безоговорочно верю и рассказу о воде вместо бензина в бензобаках самолетов приграничного аэродрома 22 июня 1941 г. Мне самому несколько лет назад рассказывал подобное человек из авиагородка Жуковский, но тогда я не очень поверил ему, потому что не мог представить себе, как такое могло быть.

А теперь представляю и даже могу объяснить, почему так случилось.

Сталин действительно отдал 18 июня 1941 г. приказ «отцам-командирам» привести войска на западной границе в боевую готовность, но вот только к чему? Отнюдь не к обороне, и даже не удару по Германии, а к Великой транспортной операции, начавшейся на рассвете 20 июня.

Поскольку эта операция была тайной, ее в те дни всячески прикрывали, очевидно, якобы готовящимися крупными совместными советско-германскими военными учениями, для которых войска с обеих сторон перебрасываются через границу. Этим же объясняли и все странности в распоряжениях высшего командования в последние предвоенные дни: невыдачу боеприпасов приграничным частям, отправку командиров в отпуска и рядового состава в увольнения, демонтаж прицельных устройств с артиллерийских орудий, отвод артиллерии с границы на внутренние полигоны. В авиации же ко всему прочему начали регламентные работы по техобслуживанию самолетов и даже пошли на такую крайнюю меру, как заправку самолетов водой вместо бензина[77] (ведь это была единственная стопроцентная гарантия, что самолет не взлетит и не собьет тараном перелетевший границу немецкий самолет).

А за всем этим стояла одна единственная фраза-приказ вождя: «Не допустить провокации!» Именно эта фраза из письма Гитлера Сталину и стала причиной суперпровокации, обрушившейся на нашу армию 22 июня 1941 г.