9. Философ, разговаривая с Цзы-гуном, спросил: «А из вас с Хуэем, кто лучше?» Цзы-гун ответил: «Как я осмелюсь сравни—вать себя с Хуэем? Если он услышит о чем-либо одно, то, основываясь на этом од—ном, узнает о нем все. А я, услышав о чем-либо одно, узнаю только вдвое». Фило—соф сказал: «Да, это верно, я согласен, что ты не равен ему».

10. Цзай-юй заснул днем. Философ ска—зал: «Гнилое дерево не годится для резьбы, равным образом стена, сложенная из наво—за, не годится для штукатурки. Стоит ли упрекать Юя?» Потом он добавил: «В сно—шениях с людьми я сначала слушал их речи и верил их действиям, а теперь я слушаю их речи и наблюдаю, смотрю за их поступками. Такая перемена произошла во мне благодаря Юю».

11. Философ сказал: «Я не видал твердо—го человека». «А Шэнь-чэн?» — отвечал кто-то. «Чэн — человек похотливый (со страстями), где же ему быть твердым?»

12. Цзы-гун сказал: «Чего я не желаю, что бы другие делали мне, того я не желаю делать другим». На это Философ сказал: «Цы! Это для тебя недостижимо».

13. Цзы-гун сказал: «Наружные совер—шенства Учителя могут быть известны, но его рассуждения о природе вещей и о небес—ных законах нам не могут быть известны».

14. Цзы-лу боялся услышать что-нибудь новое, прежде чем услышанное им ранее могло быть приведено в исполнение.

15. Цзы-гун спросил: «Почему Кун Вэнь-цзы назвали „образованным?“» На это Фи—лософ сказал: «Несмотря на быстрый ум, он любит учиться и не стыдится обращаться с вопросами к низшим, поэтому-то его и назвали образованным».

16. Конфуций отозвался о Цзы-чане, что он обладал четырьмя качествами благородно—го мужа: скромен по своему поведению, почти—телен к старшим, щедр в пропитании народа и справедлив в пользовании его трудом.

17. Философ сказал: «Янь Пин-чжун был искусен в обращении с людьми, сохраняя к ним почтительность и после продолжи—тельного знакомства».

18. Философ сказал: «Цзан Вэнь-чжун посадил большую черепаху в комнату, в ко—торой на капителях были вырезаны горы, а на столбиках над матицей нарисованы были водяные растения. Каков же его ум?»

19. Цзы-чжан спросил Конфуция, какого он мнения о министре Цзы-вэне, который, трижды занимая эту должность, не выра—жал радости и, трижды покидая ее, не вы—сказывал неудовольствия и при этом непре—менно объяснял новому министру прежние правительственные распоряжения (т. е. свои). Философ сказал: «Преданный чело—век». «А гуманный ли он?» — продолжал Цзы-чжан. «Не знаю, каким же образом он мог быть гуманистом», — ответил Кон—фуций.

Цзы-чжан вновь спросил: «А что Вы ска—жете о Чэнь Вэнь-цзы, который, имея 10 четверок коней, когда Цуй-цзы убил циского князя, бросил их и бежал; прибыв в другое государство и сказав, что „и здесь люди похо—дят на нашего вельможу Цуй-цзы“, оставил это государство и прибыл в другое; и опять, сказав, что „и здесь люди походят на нашего вельможу Цуй-цзы“, он покинул и это госу—дарство?» Конфуций сказал: «Безупречный человек». Цзы-чжан вновь спросил: «А гума—нист ли он?» «Не знаю, — отвечал Фило—соф, — откуда бы ему быть гуманистом?»

20. Цзи Вэнь-цзы трижды подумает, а потом уже исполнит. Услышав об этом, Философ сказал: «И дважды довольно».

21. Философ сказал: «Когда в государст—ве царил закон, то Нин У-цзы был умен, а ко—гда в государстве пошли беспорядки, он ока—зался глупым. С умом его можно поравнять—ся, но с глупостью — нельзя!»

22. Философ, находясь в уделе Чэнь, ска—зал: «Надо возвратиться! Мои детки стали высокоумны и небрежны в деле; хотя внеш—нее образование их и закончено, но они не знают, как сдерживать себя».

23. Философ сказал: «Бо-и и Шу-ци не помнили прежнего зла, поэтому-то на них и роптали мало».

24. Философ сказал: «Кто говорит, что Вэйшэн-гао — прямой человек? Кто-то попро—сил у него уксуса, он выпросил у соседа и дал».

25. Философ сказал: «Цзо Цю-мин сты—дился лукавых речей, вкрадчивой наружно—сти и чрезмерной почтительности, и я так—же стыжусь их. Цзо Цю-мин стыдился дру—жить с человеком, против которого таил в душе неудовольствие, и я стыжусь этого».

26. Философ, обратившись к присутст—вовавшим Янь-юаню и Цзы-лу, сказал: «По—чему каждый из вас не выскажет своих же—ланий?» Тогда Цзы-лу сказал: «Я желал бы иметь экипаж, лошадей и легкую шубу, ко—торыми бы я делился с друзьями и не роптал бы, когда бы они пришли в ветхость». Янь-юань сказал: «Я желал бы не хвастать—ся своими совершенствами и не разглашать о своих подвигах». Цзы-лу сказал: «Мы хо—тели бы слышать о Ваших желаниях». Фи—лософ сказал: «Я желал бы старых успоко—ить, с друзьями быть искренним и малых ле—леять».

27. Философ сказал: «Да! Я не видал чело—века, который мог бы замечать свои погреш—ности и внутренне осуждать за них себя».

28. Философ сказал: «В маленьком селе—нии непременно найдутся люди, преданно—стью и искренностью подобные мне, но не найдется таких, которые любили бы учить—ся, как я».

1. Философ сказал: «Юна можно поста—вить лицом к югу». Тогда Чжун-гун спросил Конфуция о Цзы Сан-бо-цзы; тот отвечал: «Годится — он нетребователен». Чжун-гун спросил: «Разве нельзя управлять народом, будучи внимательным к самому себе и либе—ральным в деятельности? Но быть нетре—бовательным как к самому себе, так и к сво—ей деятельности — разве это не будет уж слишком нетребовательно?» Философ ска—зал: «Слова Юна справедливы».

2. Ай-гун спросил Конфуция: «Кто из Ва—ших учеников любит учиться?» Тот отве—чал: «Был Янь-хуэй, который любил учить—ся, не переносил своего гнева на других и не повторял ошибок. К несчастью, его жизнь была коротка, он умер. Теперь таких нет. Не слышно, чтобы были любящие учиться».

3. Когда Цзы-хуа был отправлен в Ци, то Жань-цзы просил хлеба для его матери.

Философ сказал: «Дай ей один фу (6 мер 4 гарнца)». Жань-цзы просил прибавить. Философ сказал: «Дай ей один юй (16 мер)». Жань-цзы дал ей 5 бинов (80 мешков по 4 пуда 12 фунтов в каждом). Тогда Фило—соф сказал: «Я слышал, что когда Чи (Цзы-хуа) отправился в Ци, то он поехал на сытой лошади и одет был в легкую (бога—тую) шубу. Благородный муж помогает ну—ждающимся, но не прибавляет к богатст—вам богатых».

4. Когда Юань-сы был при Конфуции управляющим и Конфуций давал ему 900 мер хлеба, то тот отказывался. Учи—тель сказал: «Не отказывайся, а возьми и раздай соседям, живущим с тобою в одном хуторе, деревне, селе или волости».

5. Философ отозвался насчет Чжун-гуна следующим образом: «Теленок от пе—строй коровы, если он рыжий и притом с рогами, хотя бы люди и не пользовались им для жертвоприношения, разве духи гор и рек им погнушались бы?»

6. Философ сказал: «О Хуэе я могу ска—зать, что сердце его в течение трех месяцев не разлучается с гуманностью, тогда как у других ее хватает на день, самое большее — на месяц».

7. Цзи Кан-цзы спросил Философа: «Можно ли допустить Чжун-ю до участия в управлении?» Тот ответил: «Ю — человек решительный. Что для него значит участ—вовать в управлении?» Цзи Кан-цзы спро—сил: «Ну, а Цю можно допустить?» Фило—соф сказал: «Цю, он талантливый человек. Какая трудность для него участвовать в управлении?»

8. Цзи-ши посылал Минь-цзы-цяня прави—телем города Ми. Минь-цзы-цянь сказал по—сланному к нему с известием: «Вежливо от—кажись за меня, а если в другой раз будет приглашать меня, то я непременно уйду на реку Вэнь».

9. Бо-ню заболел. Философ, навестив его, взял через окно его руку и сказал: «Ум—рет — такова судьба. Такой человек и уми—рает от такой болезни!»

10. Философ сказал: «Какой достойный человек Янь-Хуэй! Он довольствовался одною чашкою риса и одним ковшом воды и жил в отвратительном переулке. Другой бы не мог вынести этих лишений, а он не изменял своей веселости. Какой достойный человек Хуэй!»