Глава 2
Командир 37-го ВДК
Особый корпус ВДВ. Первый прыжок офицера Кукушкина. Без юмора в ВДВ нельзя! «ЧП» устраняются по разному. Высокое назначение. Любить природу — быть человеком.
С конца 1948 года 37-й гвардейский воздушно-десантный Свирский Краснознаменный корпус стал особым корпусом в Воздушно-десантных войсках. Кроме трех воздушно-десантных дивизий (13, 98 и 99 вдд) в него входила 1-я военно-транспортная авиационная дивизия трехполкового состава с комплектом планеров Як—14, с большим количеством летного состава и пилотов-планеристов. 37-й гв. воздушно-десантный корпус и 1-я атд в 1948 году с прибытием в Приамурье, решением Главкома были оперативно подчинены Командующему 1-ой Отдельной Краснознаменной армии (1 ОКА), штаб и войска которой размещались на территории Амурской области.
1-ой ОКА командовал тогда известный военачальник, дважды Герой Советского Союза генерал-полковник Лелюшенко Д.С.
Решение о переподчинении было не лучшим. Большинство из руководства этой армии о десантных войсках и их специфике имели представление не больше, чем о царстве Божьем. И, тем не менее, вмешивались в дела корпуса, часто мешая делу.
Нормальным взаимоотношениям с десантниками не способствовал и командарм, человек властный и даже деспотичный. Решения, касающиеся корпуса, принимались иногда на эмоциях, непродуманно. Служебные совещания руководящего состава из деловых встреч командарм превращал в издевательские экзамены по знанию уставов и технических характеристик бронетанковой техники. Так что подчиненность эта доставляла комкору немало головной боли. В этих условиях Василию Филипповичу приходилось проявлять немалое искусство дипломата, чтобы как-то ослабить пресс армейского руководства на войска корпуса и защитить офицеров от напрасных наказаний.
Вначале штаб корпуса располагался в г. Манзовка Приморского края, затем был переведен в г. Куйбышевка-Восточная (ныне — г. Белогорск).
Всю эту армаду частей, семей офицеров, боевой техники, парашютно-десантного имущества надо было разместить, укрыть, обогреть.
Корпус обустраивался на новом месте очень трудно, по существу он был, по существу, посажен на пустое место. Строительство шло постоянно. К примеру, зимой и летом 1952 года только в Куйбышевском гарнизоне строилось более двух десятков казарм, столовых и жилых домов. Такое же положение было в городах Свободном и Шимановске, там обустраивалась 99-я гв. вдд.
Большинство строек выполнялось силами частей корпуса в условиях жутких амурских морозов при постоянной нехватке строительных материалов. Вместе с тем в течение двух лет обустройство частей корпуса в основном было завершено. Это явилось заслугой не только самоотверженной работы офицеров и личного состава частей, но и командования корпуса, в первую очередь, комкора Маргелова В.Ф. Его энергия, напористость, исключительная тактичность при общении с местными властями и, наконец, личное обаяние были решающими в ряде сложных ситуаций. Во имя дела он не щадил ни себя, ни подчиненных.
Зимой 1952 года корпус навестил Главком войск Дальнего Востока Маршал Советского Союза Р.Я. Малиновский. Родион Яковлевич внимательно осмотрел все стройки и в целом остался доволен ходом обустройства и деятельностью комкора Маргелова.
Маршал побывал и в гостях на квартире у комкора в Куйбышевке-Восточной. Заехал он вместе с супругой и младшей дочерью Наташей, сверстницей близнецов. Родион Яковлевич только что вернулся из командировки в Москву и привез в подарок невиданное ранее мальчишками лакомство — большой шоколадно-вафельный торт, которого с избытком хватило всем присутствовавшим во время чаепития.
Во время встречи сыновья комкора успешно выполнили «боевую задачу», поставленную родителями, продекламировав для маршала фамильное стихотворение «Песня славит Сокола». Родион Яковлевич остался доволен «высокой военной выучкой» шестилетних «гвардейцев».
Время пролетело быстро — у всех нашлись общие темы для дружеских разговоров. Расставаясь, гости и хозяева выражали искренне удовлетворение от теплой встречи.
Корпус не только строил, но и усиленно занимался боевой подготовкой: стрелял, прыгал с парашютом, проводил тактические учения, осваивал десантную технику. Десантной выучке уделялось особое место, т. к. в те времена только она отличала десантников от обыкновенной пехоты.
Ветеран Воздушно-десантных войск полковник Кукушкин Алексей Васильевич попал в десантники случайно. В ноябре 1952 года, окончив Академию им. Фрунзе, его распределили (как ему сообщили) в штаб Воронежского военного округа (в те времена такой был). Но, вопреки его ожиданиям, приказом Министра ВС СССР маршала Василевского А.М., он был определен на Дальний Восток, в штаб 37-го гв. ВДК.
На Дальний Восток он ехал с нежеланием и глубокой обидой в душе. Товарищи, которых отбирали в ВДВ, еще осенью прошли медкомиссию на годность к прыжкам, а его, «брошенного как кур во щи» в десантники, лишили даже этой формальности.
Одному из авторов, в бытность его младшим офицером, выпала честь некоторое время служить в Управлении ВДВ вместе с начальником разведки войск полковником Кукушкиным А.В. Он являл собой пример настоящего советского офицера-профессионала высшего класса, доброжелательного, без тени высокомерия и превосходства всегда готового придти на помощь младшим по званию и опыту, как с равными поговорить с ними о служебных и житейских делах. Таким он остался и поныне…
Его воспоминания, пронизанные глубоким уважением и любовью к Командующему, показывают генерала Маргелова В.Ф. в разные моменты его службы правдиво, без оттенка лести и чинопочитания. Благодаря любезному разрешению Кукушкина А.В. отрывки из его воспоминаний в настоящей книге раскроют многие стороны становления Воздушно-десантных войск, роли Командующего и его подчиненных в этом многосложном процессе, эпизоды из жизни десантников.
В этом плане большой интерес представляет описание А. В. Кукушкиным своего первого прыжка.
Погода зимой в Амурской области необычайная. Жестокие морозы, доходящие нередко до минус 50 градусов, студеная тишина, по-летнему яркое солнце и полное безветрие.
Десантники успешно пользовались таким погодным феноменом, как отсутствие ветра при ясной погоде, и большую часть прыжков и учений с десантированием проводили зимой. Прыгать запрещалось лишь тогда, когда температура воздуха была ниже 30 градусов мороза.
«Вместе с войсками учился и штаб корпуса — к десантной подготовке подключили и нас, новичков. Формальная медкомиссия в медсанбате, две тренировочные укладки парашюта ПД-47, и вот мы уже на предпрыжковой подготовке, точнее, на только что построенном парашютном тренажере — «костоломе Проничева». Опытные десантники наотрез отказались прыгать с него и со смехом предложили опробовать тренажер на новичках.
Первым поднимаюсь на скрипучее, на высоченных столбах нелепое сооружение. На самой верхотуре напяливаю на себя подвесную систему, соединенную через свободные концы с двумя тросами. Складываю руки на запасном парашюте и по команде инструктора Ильина С.П. прыгаю вниз. Метра через 3–3,5 свободного падения меня тряхнуло так, что слетела шапка и валенки. Я как дурак, босой и с голой головой, болтался на тросах в метрах трех-четырех над землей. Внизу, забыв о морозе, хохотали офицеры. Напялив кое-как брошенные мне валенки, старательно выполнил команды Ильина «Развороты по ветру», а затем по команде «Земля!» снова кирпичом полетел вниз и шлепнулся на кучу насыпанных опилок.
Товарищи со смехом и шутками поздравили меня с «первым» прыжком, но мне тогда было не до шуток.
Вторым прыгал другой новичок. Его эксперимент был более печален. Разбитый нос и ушибленное колено вынудили прекратить «тренажерный» эксперимент в нашей предпрыжковой тренировке.