Все это наводило на мысль, что вторгаясь в Афганистан, мы совершаем грубейшую ошибку, создаем для страны «свой Вьетнам», навешиваем на нее тяжелейшие экономические гири, загоняем страну в политическую изоляцию. Результаты этой авантюры известны.

Прошло уже больше 20 лет. По этому поводу написано немало как хороших, так и плохих конъюнктурных книг, поставлено множество телевизионных передач. Но мне до сих пор непонятно, как могли не видеть тогда всех опасностей такие «зубры» от политики, как Громыко А.А. и Андропов Ю.В., участвуя в этой авантюре.

Василий Филиппович, будучи уже тяжело больным, внимательно следил за событиями Афганской войны. Искренне радовался победам, доблести и геройству десантников, горько переживал потери. Старый солдат до последних дней своей жизни сердцем и душой был среди сынов своих — любимых десантников.

Главным звеном в любом деле являются офицеры — они и творцы и исполнители. У Командующего было особое отношение к ним. На служебных совещаниях и в личных беседах он постоянно подчеркивал, что командир — это не столько должность, сколько обязанность и величайшая ответственность за порученное дело, за подчиненных. «Настоящий командир, — говорил Василий Филиппович, — силен уважением подчиненных и умением в любой ситуации найти верное решение и добиться его выполнения, будь то бой или рядовое учение».

Маргелов зло высмеивал тех начальников, которые боялись ответственности и прятались за спины заместителей или политработников. При этом ехидно напоминал известную присказку: «Если хорошо, то я сам, а что плохо, то виноват зам!». Иногда роль и место командира рисовал в несколько вульгарной, но в более образной и точной форме: «Командир, что задница, иногда поглаживают, а чаще всего бьют, больно бьют! Это надо понимать!»

Беспощадно высмеивал всех безынициативных командиров и начальников, ожидавших решения Командующего по вопросам, которые должны решать сами. Однажды, возмущенный бездействием одного начальника, с присущей ему образностью едко заметил: «Вырос ты с колокольню, до жопы не доплюнешь, а как дитя малое ждешь, что за тебя кто-то решать будет!»

Командующий оберегал командиров, особенно звена полк — дивизия. От нас, офицеров Управления, требовал учить и помогать им, а не собирать на них одни недостатки и кляузы. Он никогда не наказывал командиров за случайные промахи, но, однако, не давал спуску за лень и разгильдяйство, особенно, в вопросах дисциплины, боевой выучки и боеготовности. Здесь он был непреклонен, а иногда и беспощаден.

Подбирая командира полка на освободившееся место, Командующий созывал совещание, на которое приглашал не только своих заместителей и кадровика, но и начальников основных отделов, служб и всех офицеров боевой подготовки, которые лучше знали достоинства выдвигаемого кандидата. Нередко их мнение было решающим.

Помимо ума и деловых качеств, предпочтение отдавалось офицерам подтянутым, с хорошей строевой выправкой, красивым и молодцеватым. «Неопрятный, внутренне несобранный, некрасивый офицер не может рассчитывать на уважение подчиненных», — считал Командующий. В беседах с молодыми офицерами он иногда шутил: «Офицер-десантник должен быть таким, чтобы молодые женщины, любуясь им, если не отдавались, так думали об этом».

Командующий не терпел, если офицер излишне заботился о личной выгоде. Считал, что бытовой материализм — смертельный враг любого начальника, он развратит офицера, толкнет на низменные поступки, опустошит морально. Строительство личных дач за счет части, квартирные махинации, воровство общественного имущества пресекалось им беспощадно.

Офицерскую честь Василий Филиппович считал важнейшим качеством, поскольку она тесно связана с исполнением воинского долга. Мы, близко знавшие его, никогда не слышали от Командующего громких слов «Честь имею!» в адрес своей персоны. Просто он имел ее и всю жизнь бережно поддерживал, ценил это качество и у офицеров, строго взыскивал с тех, кто ронял и утрачивал ее.

Его школа воспитания командиров была на удивление эффективной. На должности командиров полков и дивизий всегда был целый ряд достойнейших офицеров. Уважая свои кадры, он никогда не брал претендентов со стороны «из варягов». Не случайно после Василия Филипповича высокую должность командующего занимали и занимают его воспитанники-десантники, бывшие когда-то лейтенантами, командирами полков и дивизий.

Маргелов В.Ф. не случайно слыл солдатским генералом. Он любил десантников искренне, по-своему, по-отцовски. И они платили ему тем же бескорыстно, преданно, почитали его не как начальника, а скорее как духовного отца. Ведь не случайно в недрах войск родилась прекрасная песня «Десантники — Маргелова сыны!».

Прошло уже много лет, но перед глазами стоит ярчайший эпизод уважения и любви бывших подчиненных к своему Командующему, свидетелем которого посчастливилось мне быть.

Было это 2 августа в «День десантника» где-то в 86-м или 87-м году. Василий Филиппович находился в госпитале им. Бурденко. Я с утра был на территории госпиталя (там лечилась моя дочь). Зашел в отделение «лор» к Командующему, он готовился к очередной процедуре. Поздравив его с праздником, я ушел навестить свою дочь.

День был по настоящему праздничный — яркое солнце, тепло. Больные и их родственники ходили по аллеям госпитального парка или отдыхали на скамеечках Где-то ближе к полудню внимание всех привлекла группа молодых людей — человек 200, которая толпой ввалилась на территорию госпиталя. Было очевидно, что это бывшие десантники, одетые кто во что, но зато все в тельняшках и голубых беретах. Командовал ими кто-то из бывших сержантов или младших офицеров. Он построил их и четким парадным шагом подвел к крыльцу «лор» отделения. Кто-то из родных или медперсонала доложил Василию Филипповичу о прибытии десантников. Он вышел на крыльцо и четко отдал честь замершим в строю бывшим солдатам. Десантники весело и дружно поздоровались со своим Командующим и так же четко поздравили его с «Днем десантника».

Не ожидавший этого, Командующий был немного растерян и смущен тем, что не может, как когда-то, громким голосом приветствовать гвардейцев и поздравить их со знаменательным днем. Ему было неловко за беспомощность, тяжелую болезнь, выбившую его из обычно активной колеи жизни. Скупая слеза повисла под глазом старого солдата. Быстро смахнув ее, Командующий через своего сына-офицера поздравил молодых ветеранов войск, а затем прошел вдоль строя и каждому из них пожал руку, спрашивая, где они заслужили боевые награды. Награды, в основном, были за Афганистан.

Поздравив Командующего, строй четко отошел к краю бетонной дорожки, а затем по команде — с песней «Десантники — Маргелова сыны!» лихо прошел мимо Василия Филипповича. Больные, их родственники и медперсонал аплодисментами поздравили Командующего и лихо маршировавших десантников.

Растроганный вниманием и оказанной честью, немного растерянный Василий Филиппович стоял на крыльце, слезы благодарности выступили на глазах мужественного человека. Он видел, что не забыт еще, что его любят и помнят не только близкие друзья и товарищи, но и десантники, с которыми он так долго разделял радости и неудачи тяжелой десантной службы.

Вряд ли знаменитый госпиталь помнит в своей вековой истории еще подобное проявление любви и уважения бывших подчиненных к тяжело больному, бывшему, но до сих пор любимому Командующему!

Командующий, как мог защищал солдат, даже если они были не во всем правы.

Однажды в тире артполка Тульской дивизии по вине солдата были ранены три милиционера взрывом имитационного заряда, заложенного в пустой термос.

Солдат, который обслуживал этот объект, не понимая возможных последствий, «заминировал» вход, чтобы попугать любопытных сослуживцев в случае проникновения их в тир.

Военный прокурор был намерен возбудить судебное дело, требовалось решение командира. О происшествии доложили Командующему, который был в то время в Тульской дивизии.