Мы молча дерябнули, и я вдохновенно продолжил:

Тут мой благодарный слушатель качнулся на стуле и, взмахнув плавниками, рухнул на пол. Самое интересное – даже не пытался подняться. Унылый храп вознесся над прибрежными водами Японского моря. Я медлить не стал – еще начнет, как всякий добропорядочный моллюск, откладывать яйца на плавающие предметы. Растолкал, вытащил на улицу и посадил в такси.

– Куда? – недовольно принюхиваясь, спросил водила.

– В «лунное посольство», – пошутил я. – Вот вам деньги. В общем, товарищ объяснит.

Маня из японского ресторана сразу двинула на Горбушку за струнами. Одобрив все мои начинания: покупку участка на Луне, контакты с Киром по клубам, встречу с Леней Бурлаковым. Я же, окрыленный, помчался на «Мосфильм».

В третьем часу уже стоял возле студийной кассы. К моему удивлению и стыду (хотел ведь трусливо соскочить, жадюга, скупердяй!), второстепенные персонажи «Операции „Ы“ обошлись мне всего в 1720 руб. 85 коп. Я вчетверо сложил разлапистую справку-счет и аккуратно втиснул в бумажник, подаренный Ксюхой во времена текиловой метели.

Выпендрился еще перед кассиршей:

– Какие копейки! Господи, сколько же мы сами будем стоить после смерти?

– Кому копейки, а кому гроб с музыкой, – мрачно отчеканили из окошка.

Архив был похож на гимнастический зал. От пола до потолка – турники с картонными коробками, забитые бахромчатой бумагой. Собачий холод, хотя на дворе середина весны. Моя проводница Елена расчистила единственный стол, сдвинув чьи-то папки на край, протерла тряпкой свободный пятачок:

– До вас здесь рылись в «Берегись автомобиля». Разлили моторное масло, – пошутила она с очаровательной улыбкой.

Я не удержался, открыл фотоальбом проб рязановского шедевра. На первой странице лучезарное лицо Леонида Куравлева. Оказывается, претендовал на роль Деточкина. На второй – великий Смоктуновский, чьи-то каракули в верхнем углу: «Утвержден». На следующей – сосредоточенное, как на паспорт, и в этом смысле неожиданное лицо Никулина. Тоже мечтал о роли благородного угонщика.

Заурчал, будто мартовский кот, голубь за окном, послышались чьи-то шаги. Словно со шпаргалками попался – быстро закрыл Рязанова, пододвинул груду Гайдая.

– Чайку не хотите?

– Большое спасибо. Жутко холодно.

– Обычная история. Отопление отключили, а весна забуксовала.

– Забуксовала, – согласился я. – Забуксовала, очень хорошее слово. Вы всех моих-то нашли?

– Кажется, всех. С вашим Уральским, правда, долго провозилась.

– Уральский, Уральский... «Подозревался» на роль старика-алкаша. А что с ним?

– Однофамилец обнаружился. Тоже В. Уральский. То ли Владимир, то ли Василий, я уже не помню. Перелопатила полархива, но вашего все же нашла. Вся в пыли, как в снегу.

Я не сказал Елене, что «Огласите весь список, пожалуйста!» уже идентифицирован – сам Гайдай играл. Молча поцеловал ей руку. Даже не смутилась – это у них, у интеллигентов, в порядке вещей. (Ха-ха.) Чай мне принесла мгновенно.

– Не буду вам мешать.

– «С обедом не опаздывайте», – процитировал я Верзилу-Смирнова, но так, себе под нос.

– Что вы сказали? – в недоумении обернулась Елена.

Вечное пребывание в тишине обостряет слух, я забыл.

– Шутка. «Бамбарбия. Киргуду».

– А-а-а. Если что, я в соседней комнате.

Я открыл верхнюю папку. Это были варианты сценария. Полистал. Елена минуту назад обмолвилась, что фильм сначала назывался «Смешные истории». Оказывается, более раннее название – «Несерьезные истории». А Шурика в сценарии, кстати, звали не Шурик, а Владик Арьков. Но это так, к слову.

Завальсировал мобильник (у меня Штраус в программе). Кир Викулкин.

– Тебе есть куда перезвонить?

– Я в ирландском пабе дую пиво.

– Какой там номер?

– Блин, что это у вас у всех сегодня с юмором?

– У кого это у вас?

– Ну, Маня с утра, Елена тут в архиве.

– В каком архиве? Ты что, к Мане вчера из казино укатил?

– К ней, – зачем-то соврал я. – А ты ревнуешь?

Внезапно связь прервалась. Я набрал мобильник Викулкина. «Абонент не отвечает или временно недоступен».

– Не понял юмора...

Я встал, прошелся вдоль архивных завалов. Казалось, документы шевелятся в коробках, как змеи в траве.

– Странный этот Кирилл!

Вернулся на рабочее место, подвинул к себе фотоальбом с пробами к «Операции „Ы“. Отчего-то помечен грифом „Хранить постоянно“. На „Берегись автомобиля“ такой гриф отсутствовал. Полистал альбом. Самое интересное – фото Демьяненко на роль Шурика не обнаружено. Зато полно других претендентов, и все неизвестные: некий Абдулов (но не знаменитый Александр Гаврилович, конечно), Эпштейн, Леньков... Ни лица, ни фамилии ни о чем не говорят. Да, впрочем, это и не мои герои! Поискал своих второстепенных – о, все тот же В. Уральский. Запылившаяся находка прекрасной Елены. Пробовался на роль повара. И взяли. Тот, кому Верзила-Смирнов говорит: „А компот?“ Но, увы, для моего исследования Виктор Васильевич не существует. Хотя его повар тоже как бы второстепенный персонаж – отсутствует крылатая фраза. Он вообще и рта за все время не раскрыл.

Немой. Не мой.

На этой шутливой ноте я открыл следующую папку. Там покоились различные постановления: сценарно-редакционной коллегии, мосфильмовского худсовета и т. д. Естественно, по фильму «Операция „Ы“. Взглянул на бойкого голубка за окном. Он все так же урчал и выстукивал коготками по подоконнику морзянку. Свободный человек! Господи, какая же скука смертная – сидеть в архиве и разбирать хреновый почерк секретарши редакционной коллегии!

Впрочем, местами было забавно:

«...Хотелось бы обратить внимание авторов на эпизод превращения Верзилы в негра. Этот трюк, в котором обыгрывается густо положенный черный грим и ожерелье из изоляторов, кажется нарочитым и необязательным».

«...В 3-й новелле – отвратительная мышь. План с мышью надо срезать».

«...Я считаю, что надо кончать снимать Моргунова и Пуговкина. Они неинтересны и надоели. Демьяненко не хватает крупного плана, за очками глаз не видно».

Больше ни черта не разобрал. Надо же, солидная организация, орденоносная. Могли бы и на машинке протоколы печатать.

Тут тихо, как хлороформная мышка, вкатилась Елена.

– Мы, к сожалению, закрываемся. Удалось что-нибудь интересное найти?

– Да как сказать... Так, поверхностно ознакомился. По моим второстепенным персонажам пока вообще ничего. Приду завтра, часов в двенадцать.

– Тогда всего хорошего. – И она протянула мне сухую, как документ, руку.