Меж тем снаружи всё ближе доносился шум яростной схватки. Враждующие стороны приближались, дверь в любой момент могла быть распахнута, и Виктор заторопился с поисками. Он лихорадочно обшаривал руками тёмные углы, куда не достигал неяркий свет, заглядывал под скамьи и проверял за иконами. В брошенном на полу металлическом кадиле и в запылённой ризнице Виктор обнаружил ещё два камня, но всё это были не те!

Сверху послышался топот с колокольни — это спускались неприятели, вдоволь наигравшиеся с несчастным пленником. Они так спешили к церковным воротам, на помощь своим друзьям, что в полумраке не заметили заметавшегося от неожиданности Виктора.

В ту же секунду двери распахнулись, и церковь озарилась бледным светом и огласилась пронзительными воплями треском и гамом. Враждующие стороны, потерпев значительные потери, продолжили боевые действия, на территории церкви сметая на своём пути все препятствия. На стороне Летава сражались только два бойца — Андрейка и Лизанька. Девочка бешено царапалась и с таким отчаянным визгом бросалась на неприятелей, что они не решались к ней приблизиться. Андрейка молотил тяжёлыми кулаками направо и налево, но силы были слишком неравны. Пауки, в том числе и неудачливые преследователи Епишки окружили крылатых детей, со всех сторон замыкая глухое кольцо. В последней решительной попытке спастись Андрейка и Лизанька взвились на крыльях вверх, но метко пущенные сети тут же пригвоздили их к полу!

Не помня себя от гнева и отчаяния, Виктор вскочил на серебряную купель, удерживаясь на толстых её краях, и издал боевой клич, готовый броситься на обидчиков. Но ещё одна брошенная сеть подкосила мальчика, и он свалился, задыхаясь от унижения, прямо в середину купели, больно ударившись о твёрдый нарост на дне и подняв целую тучу мелких брызг.

Пауки зловредно захохотали, скаля в улыбке мелкие острые зубы. Виктор попытался сесть, но липкие переплетения сети мешали ему двигаться. Он лихорадочно зашарил руками по карманам, разыскивая свой перочинный ножик, и вдруг с радостным удивление обнаружил, что все зеркальные камни, отягощавшие его карманы, исчезли! Боясь поверить своей удаче, Виктор провёл рукою в тёмной непрозрачной воде, вытаскивая на свет тот самый предмет так больно ударивший его при падении и — вот он! Настоящий Зеркальный Камень! Первое отражение в Отражённом мире!

Виктор смахнул с глаз намокшую, но не потерявшую липкости сеть и поднял сверкающую находку высоко над головой:

— Я нашёл Зеркальный Камень! Вы должны освободить нас! Мы победили!

Неприятели хитро переглянулись и двое из них угрюмо двинулись к Виктору, сжимая кулаки и неприязненно бурча. Весь их злобный вид говорил, что такая внезапная удача может дорого обойтись! Но тут в дверном проёме, загораживая худеньким тельцем свет, появился маленький Епишка:

— Эй, Емелька! Скажи своим, чтоб не шалили! Освобождай наших — мы Зеркальный Камень нашли!

Очень широкий в плечах и потому кажущийся ещё более приземистым, чем остальные паренёк с холодной злостью глянул на Епишку, но спорить не стал, махнул нехотя рукой и вскоре сети с потерпевших были сняты.

Выйдя на церковный двор, обе неприятельские компании мирно расположились рядышком и принялись подсчитывать потери.

Кондрат, Матвей и Алёнка провели достаточно много времени в липких паучьих сетях, источавших ядовитый одурманивающий запах и потому лежали на грязно-чёрной земле совершенно без сил. Лица у них стали бледного зеленоватого оттенка, и кончики пальцев заметно дрожали не в силах сдержать охватившую всё тело слабость.

Не лучше выглядел и неприятельский воин толстоватый увалень Антошка, сражённый Епишкиной огнянкой и пролежавший в тесной яме всё время сражения рядом с пленённым Кондратом.

Остальные не ощутили на себе прикосновения ядовитых снарядов, но их неунывающие физиономии носили явные следы былого сражения.

У предводителя заречных жителей крепкого, словно сбитого из единого куска камня Емельки вся левая щека была исполосована острыми Лизанькиными ноготками. Два его брата Никита и Афоня утирали мокрой тряпицей кровь с разбитых Андрейкиными кулаками носов и бровей.

Виктор сидел, лениво перекидывая с ладошки на ладошку свой боевой трофей, с любопытством поглядывая на своих недавних врагов.

Невысокого роста, но гораздо более широкие в плечах, чем Летава они имели очень густые волосы русого оттенка, низко растущие надо лбом. По виду эти крепыши казались существами злобными лишёнными всяческих светлых эмоций и добрых чувств. И для Виктора было большой неожиданностью увидеть, как низенький Антошка косолапо проковылял к бледной и унылой Алёнке и осторожно оттёр ей широкой ладонью запачканный пылью лоб. Алёнка благодарно улыбнулась ему в ответ, и они заговорили о чём-то тихо, и голос Антошкин звучал на удивление нежно.

— Ухаживает! — презрительно зашептал подсевший к Виктору Епишка, — у них, у Пауков этих, на затылке, знаешь, ещё глаза есть! Они могут не поворачиваясь, назад смотреть!

Уставший Виктор даже не подумал усомниться в Епишкиных словах. За этот день мальчик такого навидался, что если бы вдруг кто из его новых знакомых внезапно превратился бы в змея о трёх головах, навряд ли такая метаморфоза поразила бы Виктора. Мальчик почувствовал лишь, что он очень голоден, да и воспоминания о доме и возможно скором наказании, если обнаружиться его исчезновение, предстали перед ним со всей очевидностью, и Виктор заторопился домой.

Остальные также не стали задерживаться и вскоре вся компания и друзья, и враги вместе вышагивали по склону холма к одиноко стоящему дубу, поддерживая пострадавших в битве товарищей. По дороге Летава подобрали свои серые хламиды и, накинув их на плечи, вновь превратились в маленьких невзрачных горбунов уверенно и деловито спешащих домой.

Глава 7

Морок

Не дождался Дмитрий Степанович помощи от друга своего статского советника Александра Матвеевича Острового! А не дождался, потому что друг его любезный Александр Матвеевич так никогда и не узнал, что же случилось тем жарким летом в глухой деревушке с весёлым и солнечным названием — Полянка, затерянной меж холмов да среди дремучих лесов!

А случилось-то вот что…

Незадолго до полудня вся семья (как и велено было!) находилась дома. Дарья Платоновна оставив шитьё, спустилась в кухню распорядиться насчёт обеда. Николенька сидел в кабинете отца, увлёкшись интересною книгою, а сам Дмитрий Степанович расположился поодаль за большим письменным столом, делая вид, что проверяет расход (что впрочем, и на самом деле пытался делать вполне искренно). Но мысли его были далеко, и он всё чутко прислушивался к малейшим шорохам и время от времени, горестно вздыхая, тревожно вглядывался в окно.

Несмотря на ежесекундное ожидание, хлопнувшая внизу парадная дверь напугала Перегудова. Он отложил перо, побледнел и сорвавшимся голосом спросил, обращаясь к Николеньке:

— Что там? Кто?! — и тут же остановил рукою с готовностью вскочившего сына, — да сиди уж! Я сам!

Дмитрий Степанович побежал вприпрыжку вниз, нелепо тряся отвисшими щёками и, враз растеряв весь свой представительный вид. Спустившись с лестницы, он остановился отдышаться, хватаясь за сердце и с шумом вдыхая воздух. Постояв и успокоив дыхание, Перегудов стараясь придать лицу, грозное выражение двинулся в переднюю. Навстречу ему, поспешая, вышел дядька Ёра Семёнович. Увидев барина, он открыл, было, рот для доклада, но Перегудов молча сдвинул его в сторону и сам вышел встретить посетителя.

В передней, заложив руки за спину и нервно прохаживаясь вдоль стены, поджидал его управляющий господин Мюллер. Вид его был положительно нездоров. Тёмные круги под воспалёнными глазами, нечёсаные волосы, небрежно спадающие на бледный лоб, губы, поджатые до боли — вот что являл собою обычно такой благодушный, уравновешенный и ухоженный Генрих Карлович!

Завидев Дмитрия Степановича, управляющий резко повернулся к нему, и по военному щёлкнув каблуками, склонил в молчаливом приветствии голову.