— Довольно! Покорно благодарю, — сухо и раздражённо промолвил он, — рассказ очень интересен, но из возраста, когда любят слушать страшные сказки, я вышел лет эдак десять назад!
Дарёнкины глаза мигом наполнились слезами.
— Ну почему?! — с болью крикнула она, — почему ты ни во что не веришь?
Но Николай уже шагал по узкой тропинке, направляясь к усадьбе и жалея о напрасно потраченном времени.
— Эй, ты, послушай! — прозвучало ему вслед, — расспроси-ка своего племянника Виктора! Он, пожалуй, поумнее тебя будет! Может он сумеет тебе объяснить!
Бледный от плохо сдерживаемого гнева Николай медленно развернулся в сторону Дарёнки. Увидев его рассерженное лицо, девушка охнула и, подобрав подол длинной юбки, опрометью бросилась прочь!
В сильном раздражении меж тем Николай добрёл до усадьбы. Поднявшись наверх, он хотел, было зайти в кабинет отца, но, услышав там голос господина Мюллера, передумал.
Мимо, что-то озабоченно бормоча и проворно семеня ножками, проходила Дарья Платоновна.
— Ах, Николенька! Что за дела творятся в нашем имении! Из-за всех этих напастей бестолковая стряпуха сожгла обед! Ты можешь себе вообразить — она всё оставила на огне и пошла сплетничать с прислугою! Так всё и сгорело! По второму разу на стол собираем, а время-то уж и к ужину! Кабы сама за всем не проследила, так и вовсе бы остались без обеда! Пойду Витеньку кликну, бедный мальчик зачитался, так уж верно голоден сидит…
— Не беспокойтесь, матушка, — мягко остановил её Николай, — извольте я сам зайду к Виктору и позову его к столу.
— Да уж, пожалуйста, Николя, — благодарно кивнула старушка, — да и сам, смотри! Не запаздывай!
Подойдя к двери, ведущей в комнату Виктора, Николенька дёрнул за ручку, но дверь оказалась запертой изнутри. Николай постучал, но не услышал никакого ответа. Он постучал громче, но в комнате вновь не слышалось ни шороха. Зачитался, — усмехнулся про себя Николай, — спит, небось, как сурок! Он постучал ещё громче и продолжительнее и, наконец, услышал в комнате звуки какого-то движения.
— Иду, — раздался сдавленный голос Виктора, — одну минутку!
В комнате что-то грохнуло, словно уронили тяжёлое, дверь распахнулась, и перед Николаем предстал запыхавшийся Виктор.
— Отчего не открываешь, — полюбопытствовал Николай, проходя в комнату, — заснул?
— Заснул, — с готовностью подтвердил Виктор, осторожно прикрывая распахнутое окно.
— Матушка обедать зовёт, — скучающим тоном проговорил Николай, оглядывая комнату племянника.
— Правда?! — просиял Виктор.
— Правда, — подтвердил Николай с некоторым удивлением, — но я бы тебе посоветовал для начала умыться. Чем это, братец, от тебя так несёт? Ты что это травою, что ли какой натёрся?
— Это… ну да я — от прыщей! — краснея, проговорил Виктор первое, что пришло ему в голову, — мне мисс Флинт посоветовала!
Ну-ну, — неопределённо промычал Николай, — так ты уж умойся, дружок.
Он лениво приподнял лежащий на кровати том.
— Что книга? Интересна?
— Очень, — промямлил Виктор, с тоской глядя на дядю, не чая, когда же тот оставит его в покое.
— О чём же? — думая всё больше о своём, рассеянно спросил Николай.
— Э-э… о путешествии! Вообще так — о разном…
— Вот как? — Николай посмотрел на обложку. На чёрном фоне крупными красными буквами были выделены слова Паразиты. Виды и способы борьбы.
— Говоришь путешествия? — внимательно глянул на племянника Николай, продолжая листать книгу, — и давно ли ты, братец, врать то научился?
Но попавшему впросак Виктору не пришлось искать оправдания в своей неудачной лжи. Внезапно бросившийся в глаза заголовок заставил Николеньку вмиг забыть о мальчике. Лихорадочно просматривая текст, и не веря глазам своим, он нетерпеливо дал знак Виктору, что бы тот оставил его в покое и обрадованный мальчик тот же час улизнул, не заставляя себя упрашивать.
А увидал Николенька слово знакомое, что не так давно он впервые от бабки Пелагеи услыхал — морок! Возбуждённо водя пальцем по отпечатанным строчкам, юноша прочёл:
Морок
В природе известно существование особей только мужского пола. Рождается морок от отца — морока и обычной человеческой женщины. Ребёнок рождается беспомощным, не имея ни рук, ни ног и в таком состоянии пребывает до трёх лет.
Отец-морок может иметь за всё время своей жизни только одного ребёнка и потому неустанно следит, чтобы мать не оставляла его ни на миг и все три года вскармливала его своим молоком. Три года хватает ребёнку, чтобы подготовить свой организм к переходу в чужое тело. Как правило, нужное ребёнку-мороку тело поставляет ему его отец. Происходит это посредством так называемого Смертельного поцелуя, к ребёнку-мороку подводят человека, обычно для этих целей берут здорового и крепкого мальчика и под любым предлогом ребёнок-морок целует малыша в лоб, перенося тем самым свою душу в инородное тело.
Спустя некоторое время ненужная телесная оболочка ребёнка-морока погибает, а душа его тем временем пребывая в чужом теле, постепенно вытесняет чужую душу, занимая отвоеванное пространство.
Этот процесс длится около месяца, после чего ребёнок — морок полностью осваивается в чужом теле.
После этого, морок становится особенно опасен. У него появляется способность насаждать части своей паразитирующей души в других людей, оставаясь в прежнем теле, что приводит к полному помутнению рассудка заражённых особей и совершенному подчинению паразиту-мороку.
Обычно это может происходить два или три раза, но особо сильные мороки способны заразить за короткий период времени до пяти человек. Люди, оставаясь в прежнем обличии, полностью переходят во власть морока, но при этом сами мороками не становятся и погибают сразу, как только погибнет заразивший их морок.
Для воспроизведения потомства старое тело становится непригодным и морок вновь выходит на охоту, применяя всё тот же Смертельный поцелуй. Морок уничтожает свою жертву, обновляя свой организм и готовясь тем самым к зачатию ребёнка — морока. Этот период является для морока наиболее благоприятным и единственным для зачатия своего ребёнка.
После рождения очередного ребёнка-морока, морок состарившись, может иметь ещё одно последнее воплощение посредством Смертельного поцелуя.
В этом случае морок, как правило, для своих целей выбирает молодую человеческую взрослую особь, зачастую женщин. После этого позаимствованное тело утрачивает способность к развитию и существует не более двадцати лет, после чего морок окончательно погибает.
Таким образом, после рождения и до смерти морок для поддержания своего существования способен уничтожить от трёх до восьми человек.
Вот что так необыкновенно поразило воображение Николеньки! Так что же это — правда?! — недоумевал молодой человек, привыкший верить печатному слову, и тут же сам одёрнул себя, — да нет, право же чушь!
Одержимый сомнениями Николенька перелистал книгу, надеясь сыскать имя автора. И каково же было его удивление, когда на первой же странице он увидел собственную фамилию — Перегудов! Не веря глазам своим, он прочёл ещё раз, сомнений не оставалось — проф. М.Д. Перегудов значилось на титульном листе необычной книги.
Немедленно желая выяснить, не является ли этот самый Перегудов, каким либо дальним родственником, Николай вихрем ворвался в кабинет отца, и таково было его нетерпение, что, позабыв правила приличия, а вместе с тем необходимость постучать и испросить позволения войти он выпалил прямо с порога:
— Батюшка, не знаете ли вы некоего профессора М.Д. Перегудова?! — потряс Николенька рукою с зажатым в ней томом, — он написал эту книгу и возможно он наш родственник!
Отец недоумённо пожал плечами и ничего не сказал.
За него ответил находившийся там же господин Мюллер.
— Михаил Данилович Перегудов был некогда владельцем этого имения. Что касается родства, то если мне не изменяет память, то он является вашим двоюродным дедушкой э-э-э… в пятом колене! — торжествующе закончил Генрих Карлович.