– А чего мудрить? Положи в банк. Никто у тебя спрашивать не будет, где взял. Только в конце года придется подоходный налог заплатить…

Они посидели молча. Говорить было уже и не о чем. Димыч спросил:

– Тебя проводить завтра?..

– Да нет… Зачем?..

– Ну, может, со следа их сбить?..

– А какая разница? Если я отсюда полечу, или из Новосибирска, или из Томска? Всего три отправных точки… За час можно проверить, кто и куда вылетел…

– И то верно…

– Так что, буду действовать на опережение. В тайге они меня не догонят, будут ловить в точках выхода. Но точек выхода много, тут опять можно сработать на опережение…

– Ладно, Наполеон ты мой ненаглядный, иди, готовься к походу… – Димыч поднялся, энергично пожал Павлу руку.

Низко опустив голову, Павел проговорил:

– Найди Валерию… Я себе ни за что не прощу, если с ней что-то случится… Надо же, два раза встретились, и тут же влипла из-за меня…

– Найду…

Димыч что-то хотел сказать, но промолчал, только рукой махнул, и зашагал к подъезду. Павел поспешил домой.

Дома, как всегда в отсутствие внуков, Анна Сергеевна позабыла приготовить ужин. Павел поставил вариться картошку в мундирах на пару, и, открыв холодильник, принялся соображать, чего бы приготовить к картошке. В контейнере лежало несколько красных помидоров – Ольга незадолго до отъезда купила, не хватило терпения своих дождаться. Павел достал помидоры, кусок ветчины, шесть яиц. Ему вдруг захотелось попробовать яичницу с ветчиной и помидорами, вычитал в какой-то книжке, что закоренелый холостяк и женоненавистник каждый день готовил именно это блюдо. Разогрев сковороду, Павел выложил все ее дно толсто нарезанными ломтями ветчины, потом набросал порезанные пополам помидоры, после чего разбил яйца. Сообразил, что получился чересчур толстый пирог, чего доброго низ подгорит, убавил огонь. Яичница жарилась долго, успела свариться картошка. Павел как раз освобождал от мундиров картошку, когда отворилась дверь, и из прихожей послышался голос Анны Сергеевны:

– Паша, ты уже пришел? А я заработалась на огороде и забыла чего-нибудь приготовить. Сейчас картошки отварю…

Павел усмехнулся, проговорил добродушно:

– Садитесь ужинать. Я уже и отварил, и яичницу пожарил.

Увидев сковороду, Анна Сергеевна удивленно спросила:

– А это что такое?

– Не знаю. Сейчас попробуем…

Павел отрезал ножом половину содержимого сковороды, положил на тарелку. Оказалось, что без ножа это кушанье есть было невозможно. Павлу пришлось учить Анну Сергеевну, как пользоваться ножом и вилкой. Стряпня оказалась удивительно вкусной. Когда уже все съели, Анна Сергеевна тихо сказала:

– Паша, ну его, это богатство… Бросай ты писать эти книжки, за которые долларами платят. Раньше хоть бедно жили, зато спокойно. А теперь Ольга с детьми, незнамо где. Ты сам куда-то собираешься… Бросай, а?..

Павел расхохотался. Наивная душа, Анна Сергеевна, вывела точнейшие выводы; весь корень зла в детективах и есть.

Однако, просмеявшись, он серьезно сказал:

– Поздно уже. Теперь придется воевать за богатство.

Анна Сергеевна понимающе покивала, спросила:

– Когда уезжаешь?

– Послезавтра… Но если кто спросит, говорите, что уже уехал. Я к телефону подходить не буду.

Пройдя в спальню, он оглядел разложенное на кровати снаряжение. Чего-то явно не хватало, и тут до него дошло:

– Черт! Там же реки текут через каждые пять километров! А вдруг переправляться придется? Вот и сработай на опережение, если возле каждой реки плот строить… – проговорил он, и почесал в затылке.

Павел бывал в экспедициях только на юге Красноярского края, в центральных районах и в южной Якутии бывать не доводилось. Дотягивается или не дотягивается вечная мерзлота до того района, где находится кимберлитовая трубка, он не знал.

– Не тащить же с собой надувную лодку… – пробормотал он. – Да и спать на вечной мерзлоте, приятного мало; придется на каждой ночевке по две-три пихты срубать на подстилку…

Он завел руку за спину, пощупал поврежденный позвонок; в глубокой ложбинке на спине, сквозь толстый слой мышц, торчащий остистый отросток еле-еле прощупывался. Черт его знает?.. Если застудишь, может и хрупнуть…

– Не надо было с Валерией связываться… – вслух сказал он, и принялся скидывать на пол снаряжение.

Впервые за две недели он спал спокойно, и не просыпался по пять-шесть раз за ночь. Наутро Павел первым делом пошел на водочный завод. Пройдя через железную калитку в высоченном железобетонном заборе, оказался в крошечном магазинчике. Здесь торговали водкой по оптовым ценам.

Оглядев грубые деревянные полки, уставленные бутылками, Павел спросил:

– А спирт у вас есть?

Скучавшая по случаю утреннего времени продавщица, заинтересованно спросила:

– А сколько будете брать? Если больше двух бочек, то скидка…

– Да нет, мне всего литра два надо…

– А… Ну, тогда на разлив… Давайте тару…

– А я не прихватил с собой, думал, у вас в бутылках…

Она покачала головой, достала из-под прилавка две пустых полторашки, спросила с надеждой:

– Может, три возьмете?..

– Ну, давайте три…

– Наливая спирт, она спросила:

– На охоту идете, или в турпоход? У нас туристы и охотники помногу спирта берут. Хотя, на охоту, вроде бы, рано…

– А я как раз на охоту еду… – усмехнулся Павел. – Нынче круглый год открыта охота на козлов…

– Да что вы говорите?! – изумилась продавщица. – А мой только осенью ездит. Прошлый год с другом лицензию покупали, лося привезли. Всю зиму с мясом были. Мой, как завязал, другим человеком стал: и дачу построил, и на охоту, и на рыбалку… В декабре, как лед крепким стал, на рыбалку съездил – восемь мешков рыбы привез!

– А я лет пятнадцать на охоту не ездил… – грустно сказал Павел. – Из-за травмы позвоночника. Если нынешний поход кончится удачно, осенью съезжу куда-нибудь поохотиться…

Расплатившись, он вышел из магазина, огляделся, подумал, контролируют или не контролируют его бойцы Комаревского? То, что к нему в бассейн приходил авторитет, они явно прохлопали. Иначе Комаревский наверняка спросил бы Павла, зачем он приходил. Н-да, может тухловато получиться, если для кого-нибудь из скорпионов дойдет, что он на обоих решил поработать…

Вернувшись домой, Павел оставил спирт, и, забрав десять тысяч долларов, которые ему дал Комаревский, пошел в отделение Сбербанка, где хранил свои кровные, заработанные тяжким писательским трудом. Черт! А если авторитет узнает, что он десять тысяч на счет положил, да захочет спросить, что за деньги, и откуда взялись? Но ничего не поделаешь, приходилось рисковать; а то какой-нибудь гад из окружения Комаревского, пронюхав, что деньги хранятся дома, заберется, да голову Анне Сергеевне расколотит…

У окошечка обмена валюты, Павел вытащил из кармана пачку сотенных, сказал:

– Мне продать нужно…

– Сколько у вас? – профессионально равнодушно спросила женщина.

– Десять тысяч…

– У нас нет столько наличности.

– А вы безналично на мой счет переведите.

– Господи! Да зачем вам мудрить? Откройте валютный счет…

Павел хлопнул себя по лбу толстой пачкой. Вот что значит, нищета. Ему даже в голову не пришло, что можно открыть валютный счет…

Уладив финансовые вопросы, он отправился в спортивный магазин. Увидев его, продавщица весело воскликнула:

– Опять что-то забыли?

– Ага. Вспомнил, что там, куда я еду охотиться на козлов, вечная мерзлота. Подайте-ка мне вон тот двуспальный матрасик… – и он показал на роскошный надувной матрас, явно импортный.

Матрас ему понравился с первого взгляда; не резина, а какая-то мягкая и прочная синтетика, в спущенном виде матрас мог уместиться в кармане. Расплатившись, он вышел из магазина. И тут обнаружил, что до вечера время просто некуда девать. Осталось только зайти в продовольственный магазин и закупить продуктов; во время марш-броска не всегда ведь можно удачно поохотиться или порыбачить. Он зашел в магазин для богатых, где когда-то его страшно удивили лягушачьи лапки в витрине. Прикинув, за сколько дней он может пройти своим маршрутом до заброшенного лагеря, и выйти к ближайшему поселку, Павел купил килограмм гречки, несколько пакетов китайской лапши, яичного порошка, молочного порошка, вакуумных упаковок с ветчиной, пяток плиток шоколада, пару пачек какао. Взвесил пакет на руке. М-да-а… Раньше бы так жить; еды на две недели, а почти ничего не весит… Вот если бы еще бизнесмены додумались торговать сублимированными продуктами, вообще настал бы рай для туристов. Может, вернуться в Университет?.. Экспедиции, наука…