— Дак я же и не предлагаю их зарезать! — вскричал Зотик.

— Ты их на Землю предлагаешь отправить — а это для них означает страшную, мучительную смерть… Даже если босс их не достанет в Нейтральной зоне…

— Ну, хорошо, оставим вопрос, что они ее заслужили… Может, дать им оружие?..

— А чем это отличается от того, чтобы просто зарезать? У них же ни малейшего шанса против нас… А через тысячу лет, в другом мире… Может, они и найдут свое место?

— Если выживут… — обронил Зотик. — На что очень мало шансов…

Зотик прекрасно понимал, что и в Нейтральной зоне у них еще меньше шансов выжить. Они не знают Закона. И на рожах у них написано: «гангстер». Не любят таких в Нейтральной зоне. Они привыкли всю жизнь ходить под боссом, привыкли, что их кто-то постоянно погоняет, они не приспособлены к настоящей драке; привыкли всю жизнь — только из-за угла, и только — в спину. Да их любой пират, даже замухрышка, который хотя бы пару раз сходил на абордаж, в два счета положит, хоть по очереди, хоть разом. При всем при том, к нормальным иммигрантам в Нейтральной зоне относятся довольно бережно. Ни один вольный астронавт, даже пират, не станет задираться к новичку, чтобы не прослыть слабаком и обидчиком детей.

— Все я понимаю… — протянул Зотик. — Просто, я еще не отошел после бойни на Фале, а потому и хочется всех осчастливить своим милосердием…

Вольные астронавты, особенно элита, проявляли крайний непрофессионализм с точки зрения любого профессионального вояки, во всяких разборках между собой, да и в драках с федералами тоже. В случае какого-нибудь конфликта, особенно если не было официально объявленной войны, военные и спецслужбы убирали всех свидетелей. Это у них называлось «зачисткой». Вольные астронавты же во время боя убивали направо и налево, но стоило противнику сдаться, и он тут же получал стопроцентные шансы на жизнь. Может быть, вольные астронавты, скитаясь в ненаселенных областях Галактики, в полной мере ощутили безмерную огромность Космоса и величайшую редкость и ценность человеческой жизни в нем?.. Свидетелей вольные астронавты убирали крайне редко, если уж никак было не обойтись без этого. Экипажи захваченных кораблей высаживали в каких-нибудь отсталых колониях, или вообще на вновь открытую необитаемую планету. Именно потому, что не любили зря лить кровь, вольные астронавты никогда не рисовали на обшивке своих кораблей какие-либо опознавательные знаки, а на абордаж ходили в шлемах из пластброни, с узкими отверстиями только для глаз. Шлемы размалевывали под мертвые головы, а на лица вдобавок надевали маски, имитирующие физиономии каких-нибудь фантастических разумных существ.

Как бы продолжая размышления Зотика, г-н Сидоров заговорил:

— Давно дело было. Я еще моложе тебя был. Ты слышал про капитана Ваньку Каина?

— Кто ж про него не слышал? — пожал плечами Зотик. — Только, это ж лет пятьсот назад было… Ты что, так стар?

— Ну-у… Не пятьсот, но к четырем сотням уже подбирается… А чего это тебя удивляет возраст астронавтов? До сих пор жив кое-кто из тех, кто летал еще на первых субсветовых звездолетах. Так вот, я Ваньку Каина пару раз встречал, а потом он сгинул, и его с тех пор никто не видел. Может, летит где-нибудь с субсветовой скоростью? Тысяч через пять лет объявится… Никто не знает, откуда у него это прозвище взялось, но боец он был знатный, и от слова своего даже в мелочах не отступал. Ты знаешь, кто такой был Каин?

— Ну-у… В общих чертах… — неопределенно пробормотал Зотик. Кто такой Каин, он представлял более чем смутно.

— Может, с Ваньки и берет начало наш Закон? — продолжал г-н Сидоров. — Случился как-то на корабле у него мятеж. Ну, ты знаешь, как поступают с мятежниками капитаны цивилизованных стран — в космос без скафандров… Ванька Каин с верной ему частью экипажа загнал мятежников в отсек управления двигателями. Корабль-то был старинный, к тому же в прошлом грузовик, потому-то отсек управления двигателями был отделен от центрального поста. Вот и сидят. День сидят, два, неделю… У одних — главная продовольственная кладовая, у других — резервная. Штурмом взять невозможно. Для удачного штурма нужен хотя бы трехкратный перевес. Тогда-то Ванька Каин и дал свое знаменитое Слово. Если мятежники сдадутся, он никого пальцем не тронет, и высадит их на какую-нибудь необитаемую, но пригодную для жизни, планету. А чтобы им не скучно было, привезет женщин.

— А женщин-то где он столько набрал? — изумился Зотик. — Кто согласится переселяться на необитаемую планету?

— А он и не спрашивал согласия, — ухмыльнулся г-н Сидоров. — Наловил их в биотроне. Да еще, как на подбор, красоток, и не старше шестнадцати. К тому же раза в три больше, чем было мятежников. Планета оказалась благодатной. Он ее так и не зарегистрировал в Департаменте колоний. Может, для себя берег? Хотел организовать республику вольных астронавтов. Болтали, будто была у него такая идея фикс… Впоследствии этих республик появилось… И все они рано или поздно становятся нормальными колониями Земли. Недавно его планету заново нашли научники. Представляешь, их физиономии? Они уже подсчитывали призовые деньги, которые впалят в свои научные изыскания, а тут целый город и несколько деревень землян, к тому же граждан Нейтральной зоны.

Г-н Сидоров потыкал носком туфли в бок одного из бойцов, окликнул:

— Э-гей, супермены! Очухались? Может, двинем дальше?

Окончательно сломленные и духовно, и морально боевики поплелись за г-ном Сидоровым. Зотик шел позади, брезгливо отводя взгляд от сутулившихся спин. Слава Вселенной! Областей невесомости больше не случалось. Наконец добрались до гигантского ангара, буквально забитого кассетами со спасательными капсулами. Г-н Сидоров подошел к крайней кассете, три ячейки которой были уже пустыми, сказал:

Тесновато, конечно, ребята, но жить можно. Хотя, тут просторнее, чем в тюремной камере, или в жилом модуле на Меркурии… Я сам, было дело, пару раз по несколько лет жил в таких капсулах. Тут очень надежный термоядерный реактор, практически вечный, сверхнадежный, полностью автономный биотрон. Движок — прямоточный, но ни его мощности, ни массы капсулы не хватит для т-перехода. Зато на субсветовой скорости ускоритель сам снабжает энергией все системы капсулы. Так что, в ней можно всю Вселенную пересечь, из конца в конец. Одно лишь маленькое неудобство; еще мой папаша, упокой Вселенная его душу, поняв, что капсулы не продать, вытащил из них и продал системы анабиоза. Почему-то на черном рынке эта модель ценится дороже всего, даже до сих пор.

Гангстеры жались у люка, боязливо заглядывали внутрь.

— Ну, не журитесь, хлопцы! — вставил в свой безупречный интерлинг странную фразу г-н Сидоров. — Тут компьютер весьма приличный стоит, хоть и давно устаревший. Он активизируется сразу, как только открывается люк; так что, все управление он уже взял на себя. Не вздумайте в него соваться, менять программу. Повернуть к Земле вы все равно не сможете. А еще в нем заложено сотен пять обучающих программ; и школьные, и университетские есть. Так что, через пяток лет вы вылезете отсюда образованными людьми. Сейчас-то вы, поди, и писать не умеете? Лично я за два срока на двадцати восьми языках говорить научился…

— Вам что, помочь? — нетерпеливо осведомился Зотик, примериваясь пинком послать в капсулу одного из бойцов.

Однако тот, тяжко вздохнув, полез сам, неуклюже раскорячиваясь в проеме.

Когда крышка захлопнулась, г-н Сидоров подошел к небольшому пульту, расположенному у входа в ангар, поиграл сенсорами; с потолка ангара свесилась механическая рука, захватила капсулу поперек, и одним движением вогнала ее в гнездо катапульты.

— Куда бы их?.. — пробормотал г-н Сидоров, задумчиво вертя пальцами над сенсорами. — Ага, вот! Амазонка-Нео…

— Ну, ты сади-ист… — протянул Зотик. — Таких жлобов на планету феминисток…

— А что? — задорно улыбнулся г-н Сидоров. — Мужчин там — дефицит. Мало находится дураков, жить по таким законам. Представь, после четырех лет путешествия в обществе друг-друга, оказаться сексуальным рабом сразу десяти, или даже двадцати женщин, да еще и не красоток, мягко говоря… А?..