- Понятно. Как хочешь. Спасибо, что доверился. Во всяком случае хоть стало ясно почему ты на других аллиолов во многом не похож. Привык видно, что у тебя судьба своя отдельная... вот она и стала такой.

   - Только не думай, что я всегда такой везучий, как когда в реку упал. Иногда все с точностью наоборот...

   - Да, у тебя старые рубцы на спине, если приглядеться видны, - признался Свест, - У вас же много чего до конца жизни след оставляет. Значит хоть раз да не повезло. Но Смиалоэты в большинстве не без этого.

   - Хочешь узнать откуда?

   - Только, если хочешь рассказать - Свест достал бутыль и наполнил чашу, - тебе налить?

   - Давай, - согласился я, - правда рассказывать особо нечего. Это можно сказать ни за что. Просто это оно самое везение наоборот.

   Свест молча отхлебнул, одновременно словно находясь во внимании, но при этом и не настаивая на продолжении. Тем не менее я заговорил:

   - Когда мы, группа пацанов лет четырнадцати-пятнадцати одного выпуска получили право уйти из семейного поселения в построенные специально для нас хижины, нам рассказали, что отныне община не будет нас кормить и мы должны сами приносить из леса еду, да еще и регулярно наполнять ею зимние закрома. Но при этом забыли рассказать некоторые правила жизни в общине. Нам казалось, что теперь, когда мы не дети можно практически все. Мы же и не девушки, которые могут покинуть семейную общину только для посещения центральной жреческой или зимней части селения и должны вести себя всегда незаметно. Нам можно все! Мы носились, шумели, задирали окружающих. И старшие ребята, видно, захотели над нами пошутить. Сказали, что один из их приятелей переоделся жрецом и скоро проследует вдоль наших поселений. Не помню, что они пообещали взамен, но подговорили нас всех одновременно выскочить на дорогу с криками.

   - А жрец оказался настоящий? - догадался Свест.

   - Да, и при его появлении в селении следовало пасть на землю лицом вниз. А переодеваться жрецом никто бы никогда не посмел. Но мы этого не знали - в семейной части не бывает жрецов. Взрослые мужчины и женщины сами выходят на дорогу, чтобы лицезреть его величие. Ну а мы были молодые, глупые и даже не подумали посмотреть, как поступают остальные, и когда на дороге в белых жреческих одеяниях появился человек мы сделали так, как было задумано, выскочив из засады. Засаду нам помогли устроить те же старшие и у нас там практически не было обзора.

   - Могу себе представить!

   - Да, конечно, жрец отшатнулся, закричал проклятия, - я рассказывал это первый раз, тем не менее подробности словно всплыли откуда-то из глубины памяти и я озвучивал их тупо глядя перед собой, - Тут же подбежала следовавшая в двадцати шагов за ним гвардия и разбежаться мы не успели. Потом подтянулись еще гвардейцы. Нас собирались отвести сечь на центральную площадь поселения. Но один из охранных гвардейцев, бросился в ноги жрецу и стал молить нам прощения, ссылаясь на то, что мы всего несколько дней как признаны взрослыми. Кажется, это был отец одного из наших. Жрец смилостивился. Велел нам всем встать на колени, опустив вниз голову, как полагается делать завидев жреца, пока он не даст разрешения подняться. Когда мы послушались, сам зашел сзади и ударил каждого три раза по спине длинной гибкой розгой. Помню как замирало сердце от вскриков друзей... Мы уже все вздохнули с облегчением, когда жрец произнес, что тем не менее мы должны знать, что нам полагалось бы за такое деяние на самом деле и он продемонстрирует это на одном из нас. Уж не знаю почему, но показал он на меня. Меня раздели полностью и я узнал, зачем в деревне, недалеко от дороги вкопаны крепкие столбы с развилкой наверху. Один из охранных жреца, связывая впереди мои руки сообщил, что мне крупно не повезло, другой перекидывая эту веревку через сук и натягивая сказал, что придется мне покричать в назидание остальным. Не знаю сколько раз они меня ударили, но очнулся я уже на земле оттого, что меня окатили холодной водой. Вокруг стояли перепуганные сверстники. А кто-то из старших парней предупредил, что если не будем вести себя прилично, то они и в дальнейшем обещают нам нечто подобное. Правда те же старшие парни и отвели меня в мою лачугу и уложили на постель.

   - Страшно слушать Рин, - признался Свест, когда я замолк, - и это притом, что мы способны восстановиться от такого в течение нескольких дней без следа, у нас крайне редко кого когда бьют. Чаще ограничиваются каким-то количеством дней в прохладных и летом подвалах башен. Может только в каких-то крайних случаях и то при согласии сборища вождей. Да и не... Военное время, когда все решает верховный вождь я даже не беру в расчет.

   - За мной пришла ухаживать тогда моя мать, - одержимый приступом откровения опять продолжил я, - из всего, что она тогда мне наговорила, я запомнил, что она почему-то считала меня проклятым и говорила, что ей стыдно и за меня и за мою старшую сестру и что никого нет несчастней ее. Впрочем, я довольно быстро поправился и она ушла.

   - Ты именно после того стал строить хижину на отшибе, где нет ни столбов ни дороги?

   - Пожалуй да, первый раз я занял там место тем же летом, как только смог делать хоть чего-нибудь. Кстати, потом у меня все было хорошо. Вскоре приятели перестали меня шарахаться и в общем-то я жил нормально, не хуже других. И был далеко не последним.

   - Делал что хотел и бродил где вздумается, - дополнил Свест.

   - А центр поселения посещал только по необходимости, - закончил я.

   - Жалеть тебя я не стану, - сообщил Свест, - все это в прошлом. Но думаю, что ничего ты не потерял, уйдя от своих. И все у тебя в итоге сложится.

   - А мне, Свест, иногда почти все равно, что там еще будет... Надо жить тем, что есть.

   - Ну что же, - вздохнул Свест, - вероятней всего, что если что я буду на твоей стороне если, конечно, ты не будешь прилагать слишком большие усилия, чтобы я передумал.

   - Может быть я когда-нибудь и смогу тебя отблагодарить...

   - Ой, не расплатишься! - обратил все в шутку Свест.

   Дальше разговор как-то незаметно перетек на наши обыденные дела и мы, договорившись, что завтра пойдем вместе в зал, устроились для сна.

   ***

   На следующий день мы так и поступили. Поначалу Свест как и раньше озадачил меня застилкой пола и повторением одних и тех же упражнений, но в этот раз он вскоре подошел и рассматривал как я тренируюсь, что-то видимо прикидывая. Потом поманил меня.

   - Иди сюда

   Я подошел.

   - Надо забраться вон на ту площадку, - он показал мне выступ шагов в пять в длины и шага три ширины на довольно солидной высоте.

   Я огляделся: стена почти отвесная, под ногами, как и везде - булыжник. Впрочем, для такой высоты последнее уже не существенно. Тем не менее я начал подъем. Едва мои ноги оказались на том уровне, где раньше была моя голова, я почувствовал, что Свест стоит за мной. Его левая рука легла на мое плечо.

   - Не отвлекайся, - произнес он, - пойдем выше.

   Он поднимался синхронно со мной. При этом одна его рука оставалась всегда свободной. В какой-то момент я оценил преимущества такого способа передвижения для меня. А именно тогда, когда я случайно бросил взгляд вниз и тут же моя нога соскользнула с выступа. Но я не успел проверить смогу ли я удержаться на руках - Свест прижал меня всем телом к скале. Той рукой, что до этого момента была свободна, теперь он тоже держался за стену, по ту сторону от меня.

   - Фиксируйся опять, - подсказал Свест, - испугаться не успел?

   - Нет.

   - Жаль. Ладно, потихоньку отпускаю.

   Вот я и снова держусь практически самостоятельно. Остальной путь до площадки я проделал без особых сложностей.

   - Устал? - поинтересовался Свест.

   - Да, не очень.

   - Теперь смотри вниз сколько хочешь и отдыхай, скоро вернусь, - с этими словами Свест рукой охватил мой затылок и заглянул в глаза, - не спускаться одному ума-то хватит?