— Латинская версия кошмарного "Necronomicon". Кто-то скажет, что это выдумка Лавкрафта… 17 век? — Федор посмотрел на антиквара, ища подтверждения своей мысли. Тот кивнул:
— Вы превосходный знаток. Мало кто может так легко датировать книги.
— Спасибо, вы всегда тонко льстите моему самолюбию, — он положил книгу на прилавок слева от себя. Антиквар знал этот жест. Он означал, что Федор покупает эту книгу. В это время Беляев взял еще одну из стопки, принесенной ему для выбора:
— Зловещая "Liber Ivonis" Альберта Магнуса… — выпустил книгу из изящных пальцев, дав ей скользнуть на прилавок — еще не решил, брать ли безделицу, взял из стопки еще одну:
— "Cultes des goules", "Культы оборотней" графа д'Эрлетта — одиозная книга… — положил ее на книгу Магнуса и переложил обе в стопку тех книг, что собирался купить.
— Есть еще "Ключ к познанию" графа д'Эрлетта, — позволил себе прервать покупателя антиквар.
Тут же, пробежав кончиками пальцев в своей стопке, показал книгу. Федор внимательно ее пролистав, отложил в "свою" стопку. Еще одна книга вызвала удивленное "Хм!":
— Просто невыразимая редкость… — тонко сказал Федор.
Антиквар улыбнулся каламбуру о невыразимых культах так, как будто это было его любимой шуткой, — "Unaussprechlichen Kulten" фон Юнцта… — и эту книгу Федор отправил "себе".
— Что скажете об этой? — не вытерпел антиквар, показывая книгу в черной с зеленым коже.
Федор не удержался от громкого восклицания:
— Дьявольские "De Vermis Mysteriis"! — и тут же сбавил тон на обычный, — Червивые таинства старика Людвига Принна… Так ведь это скорее всего подделка… — он перелистнул страницы, обратил внимание на недостаток типографской печати, — А… Нет, виноват, виноват… Поздняя копия, но Принн. Держал в руках такую… В Праге. В Праге ли? Почему-то все такого рода книжицы у меня стойко ассоциируются с Прагой…
Тут же положил книгу в "свою" стопку.
— "Ars Magna et Ultima" Луллия, — антиквар показывал ему еще одну книгу в богатом кожаном переплете, тисненом серебром.
— Да что вы говорите? Эта? — Федор требовательно протянул руку, антиквар положил книгу в протянутую ладонь.
Покупатель внимательно осмотрел фолиант, послушал, как шуршат страницы, затем деликатно постучал пальцем по переплету…
— Тысяча триста, — подобный допрос "с пристрастием" не был свойственен Федору и букинист это знал. Федор задавал подобные вопросы, только когда не был уверен, достаточно ли ценно содержимое книги для его приобретения. В конце концов, Луллия в более скромном издании можно было купить и дешевле, а эту книгу продать какому-нибудь нуворишу.
— Хорошо, — Федор согласился с ценой, положив ее в "нужную" стопку и антиквар почувствовал мгновенное облегчение — Федор Михайлович был очень строгим ценителем.
Федор взял следующую книгу, бегло ее просмотрел. Букинист внутренне весь сжался. Разные знатоки расходились во мнениях относительно этой книги. Кто-то говорил, что это полностью подделка, кто-то утверждал, что на свете встречаются и настоящие экземпляры этого сочинения.
— Пнакотикские рукописи… Бессмыслица. Но забавно, — вынес свой приговор Федор и небрежно отложил ее на прилавок. Антиквар тяжело вздохнул, а затем обеспокоено зашевелился, потому что Федор рассматривал следующий том без того внимания, что он заслуживал, по мнению антиквара.
— "Clavis Alchimiae" Фладда, неплохое сочинение… — Федор выпустил книгу из рук, заинтересовавшись следующей.
— Джованни Батиста делла Порта "De Furtivus Literarum Notis" О знаменитых тайных писаниях, 1563 год. Ему еще и тридцати не было… — задумчиво, совершенно для себя, сказал Федор.
— Он уже основал Академию тайн природы, — вставил антиквар, желая блеснуть эрудицией.
— В Неаполе, в 1560 году… — механически согласился Федор, — Хорошо сохранилась, — погладив книгу по перелету, он положил ее к себе.
Неожиданно, его внимание привлекла толстая книга в самом низу стопки. Он ловко "выкрутил" ее и открыл на титульном листе. Тут же на его лице появилось выражение глубочайшего разочарования. Он явно принял ее за какую-то другую.
— "Необъяснимые происшествия, имевшие место в новоанглийской Ханаанее, описанные преподобным Вардом Филипсом, пастором Второй церкви Архам-сити на берегу Массачусетсского залива". Ну просто шедевр! — насмешливо протянул Федор, продолжая читать титул, — 1801 год, Бостон, — он насмешливо хмыкнул и захлопнул книгу, — Ее надо купить только для того, чтобы показывать внукам, какие книги не нужно покупать! — антиквар и Федор засмеялись.
Федор положил "ненужную" книгу на прилавок, "Ключ Алхимии" Фладда с прилавка переложил в свою стопку. Все остальные книги его не заинтересовали.
— Итак? — задал вопрос Федор.
— Аль Азиф, два Эрлета, Фладд, Принн, Магнус… делла Порта… Юнцт… Луллий за тысячу триста… Пять тысяч шестьсот, — на самом деле цена не изменилась бы, даже если Федор взял все книги, но даже самым любимым покупателям не нужно знать все.
— До шести — "Необъяснимые происшествия" и "Пнакотикские рукописи", — задумчиво предложил Федор.
— Превосходно! — ответил букинист, просияв. Больше всего он обрадовался тому, что кадавр "Пнакотикских рукописей" не будет позорить его славное заведение.
Федор достал бумажник и начал отсчитывать деньги. Хозяин магазина не был из тех людей, кому сумма вручалась одна и сразу, не тот калибр. Антиквар тщательно упаковывал книги, осторожно кося глазом на деньги.
Федор положил деньги на прилавок и, прощально кивнув хозяину магазина, взял упаковку книг и, не оборачиваясь, вышел на улицу. Подойдя к "Хаммеру", он некоторое время искал по карманам ключи, которые он, по обыкновению, просто забыл в замке зажигания. Вспомнив, мысленно дал себе подзатыльник, открыл дверцу и, поставив книги на сиденье, достал сотовый телефон. Повертел его в руках, снова убрал. Сел в машину и медленно поехал по улице. Снова открыл телефон. Набрал номер.
— Добрый день, Беляев вас беспокоит. Да, по поводу "Пнакотикских рукописей". 1731 год… Кожа… Нет, не человеческая. На человеческой коже "Пнакотикские рукописи" последний раз были написаны в 1322 году… Да, как договорились, семьдесят пять. Да, на мой счет… Как только деньги ко мне придут, тотчас же. Прекрасно. Значит я просто еду к вам. Считайте, сколько мне нужно времени на стояние в пробках с Васильевского острова, — сказал Федор и посмотрел на название улицы. Оно гласило: "Лиговский проспект, 11". Доктор прибавил газ. Пусть думают, что он едет с Васьки.
До здания "Межрегионбанка" Федор доехал довольно быстро. На охраняемую стоянку его пропустили, даже не спросив документы — его "Хаммер" здесь хорошо знали и указания насчет него были даны строжайшие. Ловко выкрутив из упаковки требуемую книгу, Федор достал сотовый и набрал номер.
— Добрый день… Да… В руках. Иду.
Он вышел из машины, снова не потрудившись ее закрыть, и пошел в видневшийся неподалеку вход в здание. На проходной его уже ждали два безукоризненно одетых молодых человека.
— Федор Михайлович? — спросил тот, что стоял слева.
— Да. Я — Беляев.
Федор кивнул молодым людям и пошел к лифту. Двое сопровождающих — следом за ним. Свой путь до кабинета второго заместителя генерального директора Федор знал прекрасно — он не первый и, даже, не десятый раз продавал книги этому человеку.
Путь был красив — полированный мрамор в человеческий рост, дерево, позолота, хрусталь — банк был не из бедных и старался, в меру своих способностей, это показать.
В приемной второго заместителя наперерез Федору, чуть не плача, бросилась секретарша и, кланяясь в пояс, стала умолять подождать — шефа сию минуту вызвали к Самому…
Федор милостиво кивнул, и, потребовав для услаждения души улунского чая "Сы цзи чунь" сиречь "Весну четырех сезонов" и цукатов для улучшения ощущений, погрузился в недра огромного кресла, чтобы всласть помедитировать. Всласть помедитировать ему не дали. Буквально через несколько сладких мгновений медитации Федор услышал: