-- Да, - пробубнил крестьянин. - Мальчик пошёл туда.

Гурин некоторое время смотрел на его руку, будто по дрожи хотел узнать, действительно ли она направлена в нужную сторону. Затем хищно, с медлительностью ползущей змеи процедил:

-- Надеюсь, ты понимаешь, всё, что происходит во благо Правителя, происходит во благо простого народа Всех Заселённых Земель? И обманывать Правителя - всё равно, что обманывать самого себя? - пауза, многозначительная, испытывающая. - Ты уверен, что не ошибся с направлением?

У крестьянина задрожали губы, и Гурин на миг решил, что его рука покажет в другую сторону. Однако мужчина выдавил:

-- Не знаю, куда мальчик хотел пойти, но я сам видел, как он двинулся по этой развилке.

Гурин бросил на крестьянина последний взгляд, словно уколол на прощание, и пришпорил своего чёрного коня. Трое гвардейцев поспешили следом.

4

Комендант Анохры, тучный лысеющий мужчина, кружил вокруг кресла, где сидел Гурин, и каждую минуту обрабатывал свой покатый лоб, используя громадный платок, больше напоминавший полотенце. Это продолжалось почти полчаса, и коменданту начинало казаться, что щепетильная, отдававшая жареным, ситуация, не завершится никогда.

Четвёрка из личной гвардии правителя, странная, внушающая тихий, шуршащий в сердце ужас, появилась в городе на рассвете. Их чёрные кони напоминали хищных птиц, ворвавшихся в человеческое поселение, естественно, не с благими намерениями. Они источали то, что должно было после них остаться - зловещий след на теле города, из которого поднимаются пары животного страха.

Комендант уже знал, что правителю понадобился какой-то мальчик, он был уведомлён. Однако он не имел никаких сведений относительно пребывания этого таинственного ребёнка в Анохре. В то же время появление четвёрки гвардейцев означало, что разыскиваемый находится именно здесь, в городе, что является вотчиной коменданта.

На вопрос главного четвёрки, по имени Гурин, комендант ответил отрицательно. Мальчика в Анохре не было. Комендант ответил и ужаснулся про себя. Если он всё-таки ошибается, получится, что он едва ли не противодействовал воинам Правителя. Гурин на его ответ отреагировал почти равнодушно. Комендант так и не понял, поверил тот ему или нет. Гурин услал последнего из своих людей, светловолосого гиганта с неприятным лицом, и расположился в покоях коменданта. Комендант пытался получить снисхождение на случай нехороших новостей, он предлагал Гурину и то, и это, но воин Правителя соблаговолил лишь плотно откушать. После чего откинулся в широком мягком кресле, практически не реагируя на бессвязный лепет коменданта. Тот пытался проникнуть в мысли важного гостя, но скоро был вынужден признать, что ему это не под силу.

Комендант, мерявший суматошными, нервными шажками комнату, не мог знать, что серьёзных причин для личного беспокойства у него на самом деле нет. Впрочем, Гурин не спешил его обрадовать. Всегда могло случиться, что в последний момент всё повернётся в обратную сторону.

Двинувшись к Анохре, они не обнаружили следов мальчика. На пути к городу лежала всего одна деревенька, и после тщётных поисков Гурин рискнул предположить, что мальчик не останавливался в этом селении на пути к городу. Перед глазами всё чаще возникало лицо молодого крестьянина, указавшего направление. Гурин хмурился, рисуя в воображении образ отмщения, но понимал, что это ничего не изменит - они уже на пути к Анохре. Для надёжности он решил, что они прощупают город, и лишь затем двинутся к Вальцирии. В конце концов, мальчик идёт пешком, его задерживает лечение, они же могут преодолеть верхом за час то, что он проходит за полдня.

Пока Гурин в полудрёме сидел у коменданта, трое его людей бесцеремонно беспокоили горожан, останавливая прохожих, заходя в дома, в торговые лавки, опрашивая бездомных нищих. Гурин ждал, уже зная, каков будет ответ. Он и отвёл на поиски ограниченное время.

Наконец, доложили, что гвардейцы вернулись. Вошёл Булох. Комендант как будто уменьшился в размерах. Он давно осознал, что это дело для Правителя имеет первостепенное значение, хотя и не понимал причину.

-- Что? - коротко спросил Гурин.

Булох пожал плечами.

-- Никаких следов. По-моему, его тут не было.

Гурин перевёл взгляд на коменданта. Тот в очередной раз обтирался платком. Комендант явно испытал облегчение после слов Булоха.

-- Прикажите накормить их, - обратился к нему Гурин и посмотрел на Булоха. - Только быстро.

Булох кивнул и вышел. Когда комендант вернулся к Гурину, улыбающийся, с трясущимися щеками, тот жестом оборвал его уверения в преданности и любви к Правителю.

-- Лучше сделай нам доброе дело. Нам и, значит, Правителю.

Комендант с готовностью замер в ожидании просьбы.

Гурин некоторое время что-то обдумывал, затем произнёс:

-- Мы оказались в Анохре благодаря одной крестьянской семье, неправильно указавшей нам путь. Я думаю, они специально указали нам не то направление, - Гурин сделал паузу, пристально изучая коменданта.

Улыбка у того чуть ослабла.

-- Понимаешь, они обманули не нас, они обманули Правителя. Очень грубо обманули. В очень важном деле. Такое нельзя оставлять безнаказанным, нельзя ни в коем случае. И...проблема в том, что мы спешим, у нас очень мало времени. Я хочу сказать, нам некогда возвращаться в ту деревню, мы должны поспешить в Вальцирию, пока мальчик не ушёл оттуда. Вот я и прошу тебя помочь. Помочь Правителю.

Улыбка у коменданта исчезла вовсе, осталась одна подобострастность.

-- Лжецами, направившими нас по ложному следу, займёшься ты со своими людьми.

-- Э...э...- комендант снова принялся обрабатывать лоб платком, щёки жалко, смешно обвисли.

-- Это приказ Правителя. Я уполномочен действовать от Его имени. Комендант любого города должен содействовать мне и моим людям, содействовать, несмотря на свои собственные проблемы. Ты понимаешь?

Комендант вяло кивнул, давая понять, что знает.

-- Отлично. Эти люди должны умереть. Пусть это случится ночью, чтобы они находились в доме в полном составе.

-- Э...э... Что если...- промямлил комендант. - Если эти люди ошиблись...или...мальчик свернул в другую сторону, отойдя от деревни?

Гурин почувствовал желание, схватить эту пропахшую потом тушу за шиворот и встряхнуть так, чтобы выбить из неё всё ущербное псевдоостроумие. Конечно, Гурин не позволил желанию развиться. Перед ним стоял комендант, такой же представитель Правителя, как и сам Гурин. Гурин просил его об одолжении и понимал, что должен быть, по крайней мере, вежлив. Он уже думал о том, что мальчик мог поменять направление, отойдя от деревни на значительное расстояние. Однако он помнил лицо молодого крестьянина. Помнил его глаза, против воли хозяина выдававшие борьбу противоречивых чувств. Крестьянин обманул их. Он осознанно указал им не то направление, Гурин не сомневался в этом, особенно теперь, после доклада Булоха.

Но, если даже нет, что с того? Пусть в следующей жизни не ошибается!

-- Они должны умереть, - тихо, но неумолимо ответил Гурин. - Если беспокоишься о своей репутации, устрой так, чтобы их соседи решили, что это нападение банды. И помни, это произойдёт во имя Правителя.

Гурин встал, отсекая для коменданта пути к отступлению.

-- А теперь мне пора.