Дини попытался встать. Гвардеец, следивший за ним, поддержал мальчика. Затем неожиданно снял с его лодыжки цепь.

- Ладно, - пробормотал он. - Побудь без неё. Я всё равно рядом.

Гвардеец отступил, после чего вовсе покинул комнату, хотя его присутствие в доме по-прежнему угадывалось.

Девочка перевела взгляд на мальчика. Страх по-прежнему был в её глазах, но к мальчику он не имел отношения. Её мать, лежавшая на спине, тоже попыталась рассмотреть ребёнка, которого привели в их дом воины Правителя.

Дини пошатнулся и был вынужден опуститься на колени. Запах болезни без названия вызывал спазмы желудка. Противление чего-то бесплотного исходило от кровати, где лежала женщина, и оно усиливалось. Дини почувствовал приступ страха и беспомощности. Он понял, что надо выбирать одного человека, но кого: мать или дочь? Мать в более тяжёлом положении, но Дини ясно представил, что, спася её, обессилит настолько, что уже не поможет её дочери. И в то же время, выбрав девочку, Дини рисковал потерять время и не вытянуть женщину из когтей болезни без названия. В случае с ней дело приблизилось к сумеречной зоне, из которой её уже не вытащишь.

Дини растерялся. Подавленный, обессиленный, он смотрел на мать и дочь. Кого же?

Запах стал совершенно невыносим. Дини закрыл глаза, согнулся, будто ему нанесли удар в живот. Перед глазами вновь возникла белёсая сетка, пронзавшая верхний слой почвы. Ростки тянулись кверху прямо на глазах. Каждый из них поразит человека, можно не сомневаться в этом. Казалось, ростки кинжалами тянутся к самому Дини, тянутся, желая, чтобы мальчик отступил. Видя их рост, Дини осознал, что беспомощен против них. Осознал, что, даже вылечив женщину и её дочь, он всё равно не спасёт их. Город закрыт, они не уйдут отсюда, и очень скоро, в самое ближайшее время болезнь без названия снова поразит их. Так сказать, повторно. Покинь они Столицу сразу же, как только Дини отдаст им последние силы, они бы спаслись. Но мальчик знал, просить гвардейцев, чтобы они выпустили людей, бессмысленно. Всё равно, что просить эту белёсую сетку, заполонившую внутренний взор, раствориться, исчезнуть, погрузиться в землю и навеки остаться в её бездонной черноте.

Дини привалился к стене. Он был раздавлен. Все его действия потеряли смысл. Потерял смысл его дар, его дорога. Даже все прежние случаи, когда он спасал людей, потеряли смысл.

- Папочка, - прошептал мальчик. - Помоги мне. Помоги мне, пожалуйста.

Он знал, на шёпот никто не придёт, никто не откликнется. Он сам должен увидеть отца. Вернее увидеть то, что отец сказал бы ему, будь он рядом. Мальчик попытался расслабиться. И ему это удалось.

Он увидел отца. Тот был, как живой.

3

Флек почувствовал, что не может дышать. Ощущение длилось невыносимо долго. Когда он, наконец, сделал глоток воздуха, лоб стал горячим, шея вздулась и налилась кровью. Флек закашлялся.

Меркль, так и не сказавший ни слова, попятился. Одновременно попятился и другой лекарь. Судя по всему, они сочли за лучшее удалиться. Конечно, они могли понадобиться опять, но разумнее обождать с другой стороны дверей. Они будут совсем близко.

Флек перевёл взгляд на Правителя. Тот, будто почувствовав это, обернулся. Невероятно, но Правитель улыбнулся. Улыбка безысходности.

- Да, - прошептал Он. - Всё обстоит именно так. Мы опоздали, мой дорогой Флек. Опоздали.

Он улыбнулся ещё шире. Улыбка ненормального человека.

Флек поперхнулся, после чего выдавил:

- Отец, не всё потеряно. Прикажи привести мальчика к себе и запрись в Клунсе. И пусть никто из стражников не меняется, не выходит и не входит туда. Пусть они живут там.

Правитель, прекратив улыбаться, смотрел на него. Казалось, он слушает человека, ставшего Его последней надеждой, но так лишь казалось. Что-то не соответствовало этой деланной заинтересованности в Его глазах, и Флек осознал, что давно не чувствовал себя так неуютно под этим взглядом.

- Если выдержать карантин в Клунсе, - добавил Флек. - Тебе ничего не грозит, отец. Мальчик справится с единичными случаями, если таковые возникнут. Он справится, можешь верить. В Городе слишком сложно контролировать перемещение людей, с опозданием приходят данные о чьей-то болезни. Поэтому здесь невозможно было справиться. Это и Нелч подтвердит.

Нелч, боясь взглянуть на Правителя, усердно закивал.

Правитель шагнул к Флеку. Обошёл его по кругу, как человека, которого рассматривал впервые. Вновь отошёл.

- Я не стану запираться в Клунсе. И мальчик останется здесь.

Флек хотел кивнуть в знак согласия, но у него вырвалось лишь удивлённое восклицание.

- Он останется здесь, в Столице, и ты, Флек, останешься вместе с ним.

Флек задержал дыхание, в ушах шумело, ему показалось, что он ослышался.

- Да, ты правильно понял. Ты будешь с мальчиком до конца. Вопрос в том, каков будет этот конец? От тебя это тоже зависит, Флек.

- Но, отец...

- Выслушай Меня, Флек. Я бы мог замкнуться в Клунсе, но Я этого не сделаю. Я двинусь к Лакаслии. Склады там не меньше, чем в Столице. И Лакаслия дальше от Города, нежели Клунс. В доме коменданта Лакаслии мне будет спокойнее. Ты же, Моя правая рука, позаботишься о Моём Городе во время Моего отсутствия.

- Да, отец, - прошептал Флек.

- Из Города никого не выпускать. Для тебя и гвардейцев припасов хватит надолго, остальные пусть дохнут с голода, если были так тупы, чтобы оказаться здесь в такое время. Как только Мой эскорт покинет Столицу, всё - ворота запечатаются.

Пауза. Правитель смотрел на Флека в упор. Тот не отводил взгляда, не говорил ни слова. Правитель, удовлетворённый, кивнул.

- Пусть ворота забаррикадируют. Гвардейцы обойдутся даже без мечей. Арбалетный огонь - и никто не подойдёт к воротам. Против вас всего лишь безоружный сброд. Ты хочешь спросить, что же с мальчиком? Почему Я не возьму его с собой в Лакаслию? Мальчик пусть делает то, что делал. Вы должны позаботиться о том, чтобы он продолжил лечение. Сказал же мерзкий талх, что мальчик - спаситель мира. И Я ему верю. Если повезёт, и болезнь без названия окажется здесь в ловушке, наш маленький герой сможет с ней расправиться. Не сразу, но нам некуда спешить. Надеюсь, ты справишься, Флек.

Флек склонил голову.

- Ты должен справиться. У тебя просто нет иного выхода.

Может, Он и прав, спросил себя Флек. Забери Он мальчика с собой, ребёнок, если он проходит сквозь стены, рано или поздно сбежит. Здесь же, в Столице, оставался некий шанс.

Нелч кашлянул, с опаской просипел:

- Отец, что Ты прикажешь мне? Где мне следует находиться?

Губы Правителя изобразили призрачную улыбку.

- Ты будешь со Мной, Нелч. Теперь, Флек, отбери людей, которые направятся со Мной в Лакаслию.

4

Отец сидел рядом, на стуле, чуть боком и смотрел перед собой, изредка кося глаз на Дини, как бы убеждаясь, что мальчик внимательно слушает. Это было настолько реально, что Дини хотелось встать и дотронуться до него. Мальчик хотел обнять отца, прижаться к нему, крепко-крепко прижаться к родной плоти, породившей его самого, но согласился бы и на то, чтобы всего лишь коснуться его плеча. Или лучше лица, его щетины, жёсткой, но в то же время самой мягкой, какая есть на свете.

Его появление, ирреально быстрое, стало результатом такого эффекта, что на какой-то момент Дини забыл о собственном положении. Забыл о причине, из-за которой всё это и произошло. Забыл о том, что он не один, как бывало раньше, и сидит в доме с двумя больными людьми. Впрочем, эффект быстро ослаб. Снова хлынула волна безысходности и страха. Не в последнюю очередь это случилось от осознания, что отца здесь нет, и что Дини видит всего лишь образ, который ему понадобился. Отец не встанет со стула, не возьмёт Дини на руки, не вытащит его из этого чёрного места. Дини придёться рассчитывать только на себя. Но он ведь всего лишь маленький мальчик. Такие ничего не решают самостоятельно, о них заботятся родители.