Аргонка с короткими пепельными волосами выглядела слегка озадаченной, и казалось, она не знает, что ей на это отвечать. Потом она сказала:

— Ваше чувство юмора особенно свежо, телади. Я думаю, что успею посмеяться, когда будут сбиты два оставшихся ксенона.

— Я просто хотел сказать вам приятное…

— Вот и хорошо! — перебила его командир Борман. — Ваша дальнейшая готовность к сотрудничеству при разъяснении этой ситуации будет стоить правительству Аргон Прайм изрядного количества кредитов.

— Тш! «Изрядная» сумма заставит меня хорошенько напрячь мои мозговые чешуйки, — возразил Нопилей, который с трудом выносил властные и отталкивающие манеры этой аргонки.

Она нарочито громко вздохнула.

— Телади! Так и быть. Я убеждена, что вы с сенатором Нан Гуннаром, руководителем отдела РД, сумеете найти взаимоприемлемое решение. Ваш бортовой компьютер сейчас получит необходимые данные для посадки на Аргон Прайм.

— Понял. Можете на меня положиться.

— О, в этом я не сомневаюсь. Спасибо. «АП Деметра». Конец связи.

Проекционный экран погас.

— Инаний?

— Да, капитан?

— Сколько нам лететь до Аргон Прайм?

— Несколько квазур, — гласил ответ бортового компьютера.

— Несколько? — переспросил Нопилей, начиная злиться. — А поточнее нельзя?

— Конечно, капитан. Извините, капитан. Четыре квазуры одна инзура три мизуры. Плюс-минус десять сезур.

— Очень хорошо. Ложимся на курс — и вперед!

Инаний подтвердил получение приказа, и уже скоро Нопилей заметил, как созвездия, которые он мог видеть через лобовое стекло фонаря кокпита, слегка переместились, как только корабль заложил вираж, изменив курс. Гравидар все еще показывал неизбежный конец обоих пока не сбитых, но не имеющих никакой надежды на спасение боевых ксенонских кораблей.

А пока Нопилей наблюдал на экране гравидара за событиями, на всех индикаторах замигала надпись: опасность столкновения.

— Что еще? Что? — зашипел до смерти перепуганный Нопилей.

В непосредственной близости от «Счастья Наяны» гравидар не показывал никаких объектов.

— Оптическое подтверждение большого объекта на расстоянии четырех квазур, — сказал Инаний. — Удаление — шесть микродлин и дальше по убывающей. Скорость тоже быстро падает.

Теперь на экране заднего вида появился огромных размеров объект молочно-белого цвета, который своим ярким освещением почти затмевал созвездия. У него была цилиндрическая форма, и это мог быть только космический корабль. Но в нем не было даже намека на такие детали, как люки, антенны, турели.

— Что это такое, Инаний?

Бортовой компьютер немного медлил с ответом, что было для него совсем нетипично.

— Семнадцать азалий инзура астрономические единицы Нопилей целевое планетарное гонерское делальномикиизготброссисайссу, — выдал он после паузы. Абсолютно бессвязные клочки слов терялись в бессмысленном бормотании, причем компьютер продолжал выдавать этот бред со все большей скоростью.

— Инаний! — закричал Нопилей в ужасе. Такое поведение было совершенно несвойственно компьютеру «Счастья Наяны», во всяком случае, Нопилей не мог припомнить, чтобы хоть кто-то когда-то о таком упоминал.

А компьютер продолжал без передышки бормотать. Однако индикаторы не отмечали никакого повреждения, а загрузка ядра искусственного интеллекта выходила далеко за пределы ста процентов, что само по себе было невозможно. По какой-то причине произошла перегрузка логической интегральной микросхемы Инания вплоть до диапазонов, не предусмотренных в его конструкции.

Голос Инания звучал все тише. Наконец он совсем замолк.

— Инаний? — робко позвал Нопилей.

Ни звука в ответ!

Это наверняка дело рук той штуки, что на гравидаре. Без компьютера он не сможет управлять кораблем, это Нопилей понимал абсолютно ясно. Что же теперь делать? У «Счастья Наяны» не было вооружения, чтобы защищаться в случае необходимости. В какой степени сохранилась защита экранов? Скорее всего, в минимальной, если вообще сохранилась. Нопилей подтянул консоль поближе. Как эти щиты включаются вручную? Оборонительные системы корабля не были выделены как-то особо и, соответственно, не были видны так четко, как, например, большая, выделенная разными цветами система гравитационного контроля плоскостей.

— Чертова яичница! — выругался вслух Нопилей.

Один за другим начали гаснуть индикаторы. Наконец иссякло освещение центрального командного поста и смолкло гудение моторов.

А потом погас и статусный индикатор системы жизнеобеспечения.

Прежде чем Нопилей успел отреагировать, подвижное кресло капитана без какой-то видимой причины начало рывками дергаться, основательно швыряя перепуганного юношу телади взад и вперед.

Огромный полукруглый диск, находящийся сверху над кабиной пилота, стал мутным, потом потерял прозрачность, потому, что в случае отказа электронного управления все системы прекращали функционировать.

Сквозь наступившую тишину пробивались странные шорохи. Казалось, будто какие-то предметы постоянно, с умеренной скоростью, постукивают о стены.

Нопилей чувствовал, что его сейчас вывернет наизнанку. Сначала он решил, что это из-за все растущей паники, но потом понял, что виновато влияние невесомости. Все системы корабля были отключены. Отсюда и странные шорохи: выход из строя искусственной силы тяжести, очевидно, придал какой-то незначительный импульс всем предметам, которые не были прикреплены к полу или стенам, так что они летали по помещению и натыкались друг на друга, на стены и другие приборы.

В кабине пилота царила угрожающая темнота. Но где-то под командным пультом управления мерцал слабым светом одинокий индикатор, и Нопилей заметил это еле различимое мерцание.

— Внизу, — фыркнул Нопилей, выкарабкиваясь из кресла пилота. — А где верх и где низ?

Теладийский орган равновесия был не особенно чувствительным, его трудно было нарушить. И все же ориентироваться в темной невесомости было не так уж легко.

Наконец ему удалось пробраться к поручням платформы, минуя подвески кресла пилота. Он перетащил свое туловище через ограничения, выпрямился и начал медленно опускаться все глубже, пока спустя несколько сезур не коснулся того, что при нормальной силе тяжести могло считаться полом. Здесь, внизу, красное мерцание последней функционирующей системы было хорошо видно. Как за путеводной звездой, Нопилей пошел за ней вокруг центральной трубы подъемника. Было совсем не просто передвигаться при весьма слабом освещении и в условиях невесомости, но каким-то образом ему удалось пробраться к контрольной панели, которая, кажется, оставалась последней работающей.