И он повёл долгий разговор, медленно шагая по песку и прокладывая красную полосу. Потом перешел к зелёной и рассказал о том, какими они все были и как изменились теперь. Потом он провел синюю полосу и поведал о мире, откуда пришли Герои.

— А белую полосу проложу не я. Путь об этом расскажут монки. Потому что я так и не знаю правды о нас.

Он направился сквозь теллуровые скалы.

— Остановись, Герой, — сказали скалы, — возьми нас в спутники.

Заннат поплыл на красной скале к Пурпурным озерам. Ибо там было то, что ему нужно — Пурпурные воды, у которых его нашел Синнита. Пурпурные воды смыли с него глубокую несмываемую синеву, которой его пометил материк.

Небо расчистилось от сплошной облачной пелены, и засияло солнце. Ему ещё предстоит получить новое имя, как и планете. Подул теплый ветер. В воздухе запорхали монки. Все возвращалось. Заннат засмеялся.

***

Вот по прошествии многих-многих дней все снова собрались на Рорсеваане, во дворце Пространственника, стоящем на вершине синей горы, вырастающей из двух океанов.

— Время творить новый мир. — напомнила Арииси. — Время Орсанны, нашей планеты под солнцем Орнарта.

— А как же ваш Герой — Орнисса? — спросил Пространственник. — Что вы назовете её именем?

— Вы назовете. Здесь, на этой планете. Хотите, назовите солнце, хотите — материк. Она будет с нами рядом, на нашей планете, в нашем мире. Зачем же путаться в именах?

— Хорошо, — сказал Пространственник, — время Орсанны.

Озеро всколыхнуло своей поверхностью, из его глубин выросла фигура, скрытая широким черным плащем.

— Варсуйя. — проронил Пространственник.

— Я, мой Герой. — прошептала развоплощенная Варсуйя. — Я принесла тебе Символы и зёрна новых двух миров.

Она раскрыла руки. Два каменных шарика и два маранатаса лежали на её ладонях.

— Сначала Орсанна.

Додон взял шар, он сжал его в ладонях и закрыл глаза. Из-под его пальцев начал пробиваться свет. Пространственник медленно раскрыл ладони, выпуская шар на свободу. Тот наливался светом, вращался, выбрасывая в стороны крохотные протуберанцы. Вокруг него поплыла темная горошина планеты.

Выросло видение. В непрозрачной тьме космоса пульсировало сердце планеты. Оно выбрасывало потоки молчаливого, мятущегося пламени. Мрачного, густо-вишневого огня, прорезаемого вспышками молний. Взлетали и опадали всплески магмы. Постепенно шар успокоился и затих, оставив после своего буйства только застывшие в молчании рубцы. Через мгновение он начал затуманиваться, заголубел и засветился. Видение проникло внутрь атмосферы.

Кипели первобытные океаны под жарким небом, обложенным бешеными грозовыми тучами. Непрерывно били молнии, перемешивая в планетарных сосудах густой раствор солей и аминокислот. Сквозь тучи прорывалось солнце, довершая неистовой пляской своих лучей безумство гигантских молний.

Материки стояли молчаливыми и тёмными громадами, отбивая мощными плечами первобытных гор яростный напор бушующей стихии. На берега полезли водоросли, цепляясь за камни, как пальцами, разноцветными своими стеблями. И тут же умирали, предоставляя прочим идти по их телам. Океан подбирался, захватывал каменные, влажные просторы, населял их простейшей жизнью, создавая почву.

Зазеленели, заколыхались, зашумели растения, поднимались и мгновенно падали деревья. Побежали реки, разредились ливневые дожди. Образовались моря, озера, водоемы. Тучи разбежались, проникли светлые лучи Орнарты и осветили высокие вершины гор, похожих на Мзивар. Затанцевали пальмы на косе Фланнир, поплыли серебряными молниями эйчварсы.

— Миллиарды лет локального времени. — проронил Пространственник.

— Нам пора? — спросила Арииси.

— Да, — ответил он, — вас уже ждут. Идите прямо в птицу Луллиэлли. А я закрою за вами вход.

Орнитки вышли через переходник, бросив прощальный взгляд на каждого из Героев.

Картина не прекратилась. И все увидели, как в небе над материком полетели один за другим мощные орлы. А навстречу им с вершины Мира взлетела Орнисса. Крылатая Орнисса. Непобедимая Орнисса. Видение иссякло.

— Теперь по домам? — спросил с сожалением Моррис.

— Нет ещё, не по домам, — ответил Вилли, — ещё много дел.

Он обратился с вопросом к Пространственнику:

— Как же ты будешь теперь жить, Айяттара? Снова в путь?

— Нет, Виллирес. Нет, Джерракс. Додонов слишком мало. Нас устроит планета под одним из солнц галактики. Места хватит. Но, сейчас не о нас. Сюда идут мёртвые — Маркус и Берелли. И Кондор. Время возвращать долги.

В зал проникли трое. Пространственник пошел им навстречу.

— Маркус, — позвал он, — Маркус ты спас меня. Что я могу сделать для тебя?

Маркус чуть улыбнулся и покачал головой. Он вырвал свой дротик и бросил его прочь.

Кондор внезапно утратил своё мёртвенно-голубое сияние, и все увидели профессора — усталого, но спокойного.

— Франко Берелли, — с сожалением сказал Пространственник, — ты был жестоко и несправедливо лишен жизни. Лгуннат поставила условием моего возвращения твое возвращение. Жизнь за жизнь. Но, это слишком мало. Что ты захочешь от меня?

— Возвращение Эдны. — прошелестел Берелли.

— Я не хочу, — сказала Эдна — никто не успел заметить, откуда она появилась.

— Я настаиваю, — потребовал Берелли, — таково мое условие. Я выполнил твоё задание, Эдна. Планета спасена, и мы с Кондором и Маркусом приняли в этом необходимое участие. Мы прошли своё испытание. Либо ты вернешься, либо я не вернусь.

— Зачем тебе всё это, Франко? — спросила она. — Я знаю, чего хочу. Я уйду к Орниссе в её новый мир.

— Почему, Эдна?! — воскликнул Кондор. — Почему ты отказываешься от жизни?!

— Зачем тебе нужна моя жизнь, Мариуш? Чтобы все были счастливы? Чтобы всем было поровну? Уже не поровну! Я пятнадцать лет с тобой прошла в экспедициях. Решено, я ухожу к Орниссе.

— Я тоже пятнадцать лет с тобой в экспедиции. — опять зашелестел Берелли. — И что с того? Ты же не полюбила меня. Плати долги, Эдна. Я требую, чтобы ты жила, если Мариуш разучился убеждать. Говори же, несчастный! Ты плясал ламбаду с орнитками, таскался рядом с мёртвыми целый год, ты был синим клоуном. Нет такого дела, что ты не сделал бы из чувства долга. Других чувств у тебя разве не имеется?! Язык что ли у тебя отвалится, как у меня, если ты признаешься?

— Останься, Эдна, — выдавил Кондор, — смилуйся, я не могу говорить при людях!

— При студентах! — поправил его Маркус.

— При Героях. — ответила Эдна.

— Начинай, — сказал Пространственнику Вилли, — они потом во всем разберутся.

Белый шарик пронзил трухлявую грудь Берелли. Иссушенный и ядовитый труп вдруг вспыхнул, как сухой порох. Далее пламя моментально иссякло, и все увидели нового Берелли. Пространственник сделал больше, чем просто оживил его. Пивной живот, опущенные плечи и отечное лицо не вернулись к Франко. Он стал двадцатипятилетним, стройным и красивым, как когда-то, пятнадцать лет назад. И они с Кондором обнялись, как оба того желали.

— Мне не надо таких подарков, — сказала Эдна, но улыбнулась, взглянув на Франко. Она осталась сама собой, даже нисколько не краше, чем была. И они с Кондором и Франко заняли свои места рядом с Героями.

— Маркус, ты ведь вернёшься? — с надеждой спросил Вилли. — Ты не отправишься с Пространственником?

Маркус снова улыбнулся и снова ничего не ответил на это — он обратился к Пространственнику:

— Ты узнаешь меня, Айяттара?

Тот вгляделся в мёртвые глаза проводника.

— Ты Маркус Джок, по-додонски — Сади.

— А так?

Маркус поднял руку. На его пальце блеснуло зелёное кольцо из нефрита. Пространственник отпрянул.

— Альваар?!! Как это возможно?!

— Я же говорил, что узнаешь. — с удовлетворением ответил Маркус.

Шарик пронзил его грудь, и чёрное лицо додона Маркуса превратилось в лицо смеющегося волшебника Альваара.