Освобождение от родовой необходимости — большое испытание, ибо у иных весь смысл жизни в суете, они страшатся Неба. Мы, первопроходцы, должны помочь друг другу в Восхождении. Богатство, терпение, телесная и душевная красота — тоже таланты. Таланты нам даны в долг от Бога, мы должны их приумножать и в конце жизни вернуть Творцу. Не зарывать в землю, не тратить на себя и тем более на врага Неба, на дела тьмы, чем мы часто ревностно занимаемся. Это противно Воле Неба.

Как вернуть долг? Надо принятый дар умножить и отдать Творцу и людям в угодных Богу делах /«что им делаете, то Мне делаете»/. Бесплатные дары от Творца надо и отдавать бесплатно. Тогда люди будут нам должны, а мы простим им долги, чтобы Отец Небесный простил нам наши.

Таланты не продаются — в этом мы глубоко убеждены, это наше кредо.

Хлеб насущный — каждому, от каждого — умноженный талант, отданный Делу Творца на земле. Господь не осуждает богатство, он осуждает НЕВЕРНОЕ УПОТРЕБЛЕНИЕ богатства. Мы отказываемся от трат на излишки, дурь, капризы.

«Остави нам долги наши, как мы оставляем должникам нашим». Требуя плату за служение Замыслу, мы как бы попадаем под осуждение Неба, как бы говорим: «Не оставляй нам, Боже, наш долг перед Тобой, потому что и мы никому не прощаем долгов»… У нас лишь один выход — то, что мы получаем от людей за наш труд и талант, поступает на наш личный счёт, преумножается. Мы можем использовать капитал снова и снова, индивидуально или объединяясь с другими, на любые, самые фантастические проекты, на свою мечту — в науке, искусстве. На медицинские исследования, восстановление храмов и исторических памятников, на благотворительность, экологию, на благо Отечества — поле деятельности беспредельно. Нельзя лишь одно — тратить на собственную дурь. Разумеется, мы живем в миру, у каждого должны быть карманные деньги или случаются непредвиденные расходы, решаемые в индивидуальном порядке. Мы говорим об общем правиле, о Законе, принятом сердцем, добровольно. «Не продаётся вдохновенье, но можно рукопись продать»… Продать рукопись можно, чтобы вырученные деньги вложить в какое-то угодное Небу дело — вот наше кредо. Насущный хлеб — средство, работа на Замысел — цель. Таковы правильные акценты. Мы не только сберегаем наше время, здоровье, силы. Зависть, вражда, конкуренция — известные спутники капитала, — где ваше жало? Да, у нас будет, надеюсь, капитал, но цель наша, — не расточать, а реализовывать, творить. Наше священное право — отдавать долг. Мы будем трудиться самозабвенно, увлечённо, бескорыстно и свободно, ибо работаем для освобождения людей, выполняя Волю Творца, а следовательно, на себя. Ибо только то, что отдал — сохранил. Таков Закон Неба.

Исчезнет классовая вражда, противоречие между трудом и капиталом, работником и хозяином. Обществом и капиталом — частным и коллективным, капиталистом и коммунистом. «Кому больше дано, с того больше спросится». Служить, а не прислуживать.

Отказ от наличных денег (на личную дурь) выбил бы почву из-под ног у преступности, мафии, проституции, торговли оружием, наркотиками… «Сатана там правит бал»… — и ваша свобода — свобода пить яд! Всё худшее в мире — из-за непомерного желания хапать на дурь. Владеть! Ничего у нас нет, ребята, на шарике, ничего своего. Мы зовём тех, кто это понял…

Вы боитесь не удержать, потерять — и всё равно ничего не удержите. Таков Закон Неба. «Земля есть, землёй станешь». Но что может потерять тот, для кого главная мечта — отдать всё самому? Превратить своё время в вечность, реализовав на Дело Творца.

«Не дай нам впасть в искушение, но избави нас от лукавого». Без выбора нет свободы — ежедневно, ежечасно нам приходится выбирать между добром и злом. Богом и дьяволом. «Поле битвы — сердца людей». Мы просим Небо избавить нас от лукавого. Но это не значит, что Творец должен убирать с нашего пути соблазны. Мы должны их преодолеть сами, отвергнув с помощью Неба влекущую в пропасть руку князя тьмы.

Среди первых изан — строителей, ремонтников, овощеводов, продавцов, — было много беженцев и даже освободившихся из заключения — людей травмированных, зачастую потерявших всё — жильё, семью, положение в обществе. Они были согласны на любые условия, лишь бы выжить, и не очень врубались в егоркины теории. Нанялись батрачить за еду и койку, и слава Богу, чего тут огород городить! А что чудит хозяин со всякими идеями, так не у него одного нынче крыша съехала, время такое… Потом, несмотря на то, что жили многие поначалу в палатках и вкалывать приходилось всерьёз /Егорка так и сказал: «вы строите жильё для себя»/, раны потихоньку зарастали. Люди начинали обращать внимание на это впервые в жизни испытываемое ощущение необычного «кайфа» и не могли понять, в чём тут дело. Пока не осознавали, что причина именно в этом освобождении от казалось бы привычных и неизбежных бытовых хлопот и неурядиц. Сын своего отца /Глеб всегда ненавидел быт/, Егорка с какой-то фанатичной яростью насаждал первым делом всякие «службы быта» по принципу: работа, хлеб насущный, свобода, сон. В понятие «свободы» входило всё, что угодно, кроме дел, неугодных Творцу. Критерий был один: представь себя перед Лицом Всевышнего, Совести. «Слушай Зов Неба в тебе»…

«Свобода» была для Егорки свята, он ревниво оберегал эти часы изан от всякого посягательства. Занятия с детьми для семейных, спорт, самообразование /по компьютерной «Изан-нет» можно было ознакомиться с любой информацией, получить любые консультации/. Но для большинства, особенно потом, работа была объединена со «свободой», «свобода» являлась продолжением работы. Эти первые изане, часто связанные с физическим трудом — рабочие, строители, земледельцы, поначалу не знали, что делать с непривычной «свободой», иногда даже тяготились ею, слонялись по территории, преодолевая желание пропустить стаканчик, сыграть в картишки или «забить козла». Но фиолетовые изанки и «сизари» быстро отлавливали таких, прибирали к рукам. «Революционеры Сознания», они решительно отвергали всякие «шашни», но зато проявляли живейший интерес и участие к биографии «отлавливаемых», к их склонностям, мечтам, нереализованным возможностям, плюсам и минусам… Фиолетовые «ловцы человеков» в первую очередь отбирали и привечали тех, кто соглашался с их главным лозунгом: успеть отдать. Всё, что в тебя вложено Замыслом — открыть, развить, реализовать… Получить прибыль, снова реализовать. Все до последнего вздоха успеть вложить в «Банк Небесный», в «Банк Вечности» где «ни моль, ни ржавчина не ест и вор не похищает»… В то время как прочее человечество, в основном, озабочено задачей «успеть хапнуть и промотать».

— Время убивает, — говорил Егорка, — а мы убиваем время, вкладывая наши сокровища в банки земные. Откуда нам их никогда не получить, когда придётся платить по вечному счёту. Сея в тлен. Успеть отдать долг Творцу и не промотать — вот и вся революция.

Многие, конечно, поддавались агитации не сразу. Или вообще не поддавались. Порой тщетно пытались приударить за обхаживающими их «фиалками», юными революционерками в фиолетовой форме. И в конце концов, плюнув на «свободу», заваливались пораньше спать.

Впрочем, выпить немного здесь при желании было можно, только чтоб не на виду и без последствий. Что же касается внебрачных связей — правила Изании были предельно жёсткими, по-церковному аскетичными.

Ну а егоркины фанатки-чернильницы так напоминали истовых если не христианок, то комсомолок, так горячо и самозабвенно исполняли нелёгкие правила, так искренне обращались к тебе «товарищ», что у измученных гонениями, злобой, стрельбой и порнухой мужиков на глазах порой наворачивались скупые мужские слезы. Хотелось дарить «фиалочкам» белые лилии и идти под венец, что порой и случалось.

Здесь не употребляли ни светски-советское «мораль и нравственность», ни религиозное «святость». Здесь говорили «чистота», серьёзно и уважительно. Чистые руки, чистое тело, чистые мысли и душа. Здесь часто говорили: «Пойди отмойся», подразумевая, что пачкаемся мы ежечасно, ежеминутно, и надо так же регулярно смывать с души грязь, уродующую Образ в тебе, как смываем грязь с тела. Кто как может и хочет — молитвой, покаянием, исповедью. Или просто послушать хорошую музыку, навестить больных и отчаявшихся, сделать любое добро — у каждого были свои способы «внутреннего омовения». Общее — внимание к себе и вера в необходимость этой самой «чистоты». Дети Неба должны слушаться Отца. Не хочешь — уходи, ты свободен — летать иль ползать… Хочешь, но не получается, не сразу получается — тебе всегда помогут. А если решил вызвать тьму на единоборство — сражайся один, но пусть твой грех не станет соблазном для других, как грозно предостерегает «Евангелие». Загони грех в подполье, останься с ним наедине, как больной в чумном бараке — современная наука способна сделать в принципе ненужными кварталы для проституток, сексуальных меньшинств, наркоманов, педофилов, обжор, идолопоклонников роскоши, шокирующих зрелищ… Это всё для тех, кто не желает избавляться от низких кровососущих страстей и привычек, как комары в начале лета набрасывающихся на бедную душу, выпивая из неё все жизненные соки. Когда медленно умирает в сетях бедная пленница, дочь Неба, и уже не может взлететь, остаётся лишь стареющее тучнеющее тело, годное в конце жизни разве что в пищу червям.