По указу патріарха деньги были розданы по монастырямъ «по его князь Ивановѣ душѣ въ вѣчныи поминокъ», вѣроятно, по духовному завѣщанію князя.

О его вдовѣ не имѣемъ свѣдѣній до 1651 г., когда она упоминается въ числѣ большихъ вдовъ, по случаю церемоніальной встрѣчи Литовскихъ пословъ, для которой встрѣчи, по распоряженію государя, отъ ея двора выслано было всего только три нарядныхъ человѣка, такъ называемыхъ даточныхъ встрѣчниковъ, которыхъ тогда отъ разныхъ боярскихъ дворовъ насчитывалось 775 человѣкъ.

Это указывало, что вдова Голицына хотя и находилась въ почетѣ, но не была особенно богата. Въ 1665–1669 гг. она состоитъ мамою у царевича Симеона Алексѣевича, прожившаго только съ небольшимъ 4 года (Бытъ Царицъ, 390).

По свидѣтельству Котошихина въ мамы избирали боярыню честную, т.-е. знатную, вдову старую.

Въ 1671 г., во время бракосочетанія царя Алексѣя Мих. на Натальѣ Кирилловнѣ Нарышкиной, по свадебной росписи, вдова Голицына, Ульяна Ивановна, написана была у царицы въ комнатѣ, въ числѣ 4-хъ боярынь первою.

Затѣмъ ей послѣдовало особое счастіе. Въ 1672 г. мая 30 родился царевичъ Петръ и послѣ его крещенья 29 іюля въ мамкахъ у него государь указалъ быть боярина Ивана Вас. женѣ, вдовѣ княгинѣ Ульянѣ Ивановнѣ. Она и носила крестить царевича въ Чудовъ монастырь.

Въ 1674 г. окт. 24 царица ходила молиться по монастырямъ съ меньшими царевичами и царевнами и за нею въ числѣ мамъ означена, первою тоже, Ульяна Ивановна.

Въ 1675 г. у царевича въ мамахъ находилась уже боярыня Матрена Романовна Леонтьева, слѣдовательно Голицына померла въ 1674 г. или въ томъ же 1675 году [110].

Такимъ образомъ, какъ видѣли, Голицынскій дворъ поступилъ во владѣніе Лукьяна Степановича Стрѣшнева, отца царицы Евдокіи Лукьяновны, а потому очень близкаго человѣка къ царскому семейству. Повидимому, никакою службою онъ не отличался. Все его значеніе сосредоточивалось на томъ, что онъ былъ тесть государя. Въ 1630 г. изъ дворянъ онъ произведенъ въ окольничіе, а въ 1634 г. получилъ санъ боярина въ день именинъ царицы, 1 марта. Въ 1645 г. при вѣнчаніи на царство царя Алексѣя Михаиловича Лукьянъ Степановичъ несъ въ соборъ царскую шапку и во время церемоніи снималъ ее съ государя и чинно держалъ,

Послѣ его смерти его дворъ поступилъ во владѣніе его сыну Семену Лукьяновичу Стрѣшневу, точно также очень близкому человѣку къ государю.

Семенъ Лукьяновичъ, родной братъ царицы, въ годъ ея бракосочетанія съ царемъ Михаиломъ Ѳед. былъ еще отрокомъ, быть можетъ лѣтъ десяти или и того меньше, и потому взятъ былъ къ царицѣ въ стольники. Въ тотъ же годъ (1626) къ празднику Рождества ему сшитъ богатый кафтанъ праздничный изъ турецкаго золотнаго атласа (по червчатой землѣ листье золото, въ цвѣтахъ шолкъ бѣлъ и лазоревъ), украшенный на груди восемью образцами (родъ запанъ) низаными жемчугомъ съ канителью по червчатому атласу и шелковыми съ серебромъ завязками съ такими же кистями. По мастерской оцѣнкѣ этотъ кафтанъ стоилъ 34 р. 22 алтына, кромѣ образцовъ, которые были пожалованы отъ государя изъ хоромъ. Цѣнность одежды по тому времени очень значительная, и богатый кафтанъ вмѣстѣ съ тѣмъ служитъ свидѣтелемъ, какъ одѣвала царица своихъ стольниковъ.

Тогда же ему былъ сшитъ другой кафтанъ, обычный, изъ червчатаго киндяка на лисьемъ мѣху бурыхъ лисицъ съ нашивкою (зястежками) тканою въ кружки изъ серебра съ шолкомъ и съ воротникомъ изъ золотнаго атласа по червчатой землѣ. По оцѣнкѣ всего матеріала этотъ кафтанъ, кромѣ мѣха, стоилъ 2 руб. 10 алтынъ съ деньгами.

Въ числѣ стольниковъ царицы, — по большей части тоже Стрѣшневыхъ, — Семенъ Лукьяновичъ числился первымъ.

На государевой службѣ впервые онъ является 17 мая 1631 г. на пріемѣ шведскаго посла Антона Монира въ числѣ множества стольниковъ и среди и выше даже нѣкоторыхъ княжескихъ фамилій, но довольно далеко отъ первыхъ мѣстъ. Бояре, окольничіе, думные люди, стольники, стряпчіе, дворяне Московскіе и дьяки сидѣли въ это время въ Золотой Полатѣ по лавкамъ въ золотныхъ одеждахъ и въ шапкахъ горлатныхъ. Для такихъ церемоній государь и жаловалъ богатые кафтаны не только своимъ родственникамъ, но и небогатымъ людямъ изъ придворныхъ чиновъ.

Въ 1635 г. марта 21 за царскимъ столомъ въ Грановитой Полатѣ, даннымъ Литовскимъ посламъ, Семенъ Лукьяновичъ въ числѣ многихъ другихъ стольниковъ пить носилъ передъ государя, то-есть подавалъ чаши и кубки съ виномъ для угощенія пословъ. То же самое повторилось и 19 мая при Персидскомъ послѣ и также въ Грановитой Полатѣ.

Тѣмъ же порядкомъ онъ чашничалъ вмѣстѣ съ другими и въ 1644 г. генваря 28 за торжественнымъ столомъ, даннымъ въ честь Датскаго королевича Волдемара, графа Шлезвицкаго и Голстенскаго и иныхъ, какъ жениха царевны Ирины Михаиловны.

Какъ извѣстно, это сватовство слишкомъ затянулось, а потомъ послѣдовала кончина царя Михаила Ѳед., 12 іюля 1645 г. Царь Алексѣй Мих. очень скоро поставилъ королевичу прямой вопросъ, изъ-за котораго собственно и дѣло тянулось: чтобы совершить бракъ на царевнѣ, желаетъ онъ креститься въ Православную Вѣру? Королевичъ отвѣтилъ, что не желаетъ. Тогда государь послалъ къ нему Семена Лукьяновича Стрѣшнева сказать, что бракъ состояться не можетъ.

13 августа королевичъ съ послами былъ у государя на отпускѣ. По случаю траура столованья во дворцѣ не было, а столъ-обѣдъ былъ доставленъ королевичу на домъ со всѣми запасами и винами, какъ по обычаю слѣдовало. Это государево угощенье доставлялъ королевичу тоже Семенъ Лукьяновичъ, «стольникъ изъ комнаты», какъ отмѣчено въ дворцовой запискѣ.

Такимъ образомъ, мы видимъ Семена Лукьяновича посредникомъ между молодымъ царемъ и королевичемъ по поводу самыхъ щекотливыхъ и деликатныхъ отношеній. Это уже прямо свидѣтельствовало о его близости къ государю, какъ равно и о его способностяхъ исполнять подобныя порученія.

Ровно черезъ мѣсяцъ, 13 сентября того же 1645 года, во время богомольнаго путешествія царя въ Троице — Сергіевъ монастырь тамъ за столомъ въ монастырской трапезѣ Семенъ Лукьяновичъ впервые исполняетъ весьма важную и въ высокой степени довѣренную придворную должность государева крайчаго.

28 сентября того же года въ день вѣнчанія на царство молодого царя Семенъ Лукьян. былъ пожалованъ въ крайчіе съ путемъ, то-есть съ извѣстными доходами по этой должности, при чемъ ему былъ отданъ въ пользованіе городъ Гороховецъ.

Въ 1646 г. генваря 3 по вѣстямъ о нашествіи на Москву Крымскаго хана, Семенъ Лук. былъ назначенъ во Мценскъ въ прибылыхъ воеводахъ въ помощь главному воеводѣ кн. А. Н. Трубецкому.

Этотъ походъ окончился очень удачно тѣмъ, что Татары, заслышавъ идущую отъ Москвы военную силу, поспѣшили безъ боя уйти домой въ Крымъ.

Однако назначеніе Семена Лукьян. воеводою противъ Татаръ показывало, что его положеніе при дворѣ стало колебаться, такъ какъ должность кравчаго требовала постояннаго присутствія при государѣ, а между тѣмъ его удаляли отъ государя и притомъ прямо подь Татарскія сабли. Должно полагать, что эта посылка предложена была къ его же чести, съ объясненіемъ, что онъ храбрый и распорядительный воевода. Но подобный почетъ для такихъ близкихъ къ государю лицъ почти всегда устроивался дворскими интригами.

На другой же годъ это вполнѣ подтвердилось тѣмъ, что Семенъ Лукьяновичъ былъ внезапно отставленъ отъ должности кравчаго (послѣ 6 іюня 1647 г.).

6 іюня въ Троицынъ день у Троицы въ Сергіевомъ монастырѣ за государевымъ столомъ онъ еще исполнялъ эту должность, а 28 іюля, вмѣсто него, кравчимъ является Петръ Мих. Салтыковъ.

«Завистію и ненавистью на отлученіе (отъ государя)», пишеть Артамонъ Серг. Матвѣевъ, тоже неповинный страдалецъ, «извѣтъ былъ на Семена Лукьяновича составной и наученой о волшебств ѣ. и за тотъ извѣтъ страдалъ невинно, честь была отнята и сосланъ былъ на Вологду. А животы и помѣстья и отчины и дворы не отняты», прибавляетъ Матвѣевъ, описывая, что очень многіе такъ страдали, но имѣнія у нихъ не отнимали, не такъ, какъ были отняты у него самого.