Въ 1545 г. сентября 3 царь Иванъ Васильевичъ повелѣлъ казнить Аѳанасія Бутурлина, урѣзаша ему языка у Тюремъ, за его вину, за невѣжливыя слова.

Гдѣ именно находились эти Тюрьмы, въ точности неизвѣстно, но видимо, что у Ризположенскихъ воротъ, какъ обозначено въ первомъ случаѣ.

Производимыя въ 1894 и 1895 гг. княземъ Н. С. Щербатовымъ разслѣдованія подземнаго Кремля обнаружили подъ самымъ проѣздомъ Троицкихъ воротъ двѣ двухъярусныя полаты длиною съ небольшимъ 7 арш., шириною 7 арш., при высотѣ въ верхнемъ ярусѣ 4 1/2 арш., въ которыя слѣва отъ воротъ въ стѣнѣ Кремля вела бѣлокаменная лѣстница. Верхнія полаты соединялись узкимъ коридоромъ въ 9 арш. длины и 3 1/4 арш. вышины. Нижнія полаты соединялись съ верхними только посредствомъ люка, небольшого отверстія, какъ пролѣзть человѣку, обрамленнаго тесанымъ бѣлымъ камнемъ, у одной по самой ея срединѣ, у другой сбоку во впадйнѣ, или нишѣ, такъ что эти нижнія полаты представляютъ какъ бы каменные мѣшки, въ которые никакого другого входа не имѣется. Ихъ глубина простирается до 3-хъ саженъ слишкомъ.

И въ верхнихъ, и въ нижнихъ полатахъ сдѣланы щелевидныя продушины, по двѣ въ каждой полатѣ, способствовавшія притоку воздуха. Эти продушины существуютъ въ башнѣ итеперь.

Съ большою вѣроятностью можно предполагать, что это были тѣ тюрьмы, о которыхъ упомянуто выше.

Съ лѣвой стороны воротъ у самой стѣны въ XVII ст. находился дворцовый Судный приказъ. Къ нему-то или отъ него внутри стѣны и существовала упомянутая лѣстница, впослѣдствіи закладенная, когда и самыя тюрьмы были оставлены.

Упомянутые каменные мѣшки не устроены ли по образцу древняго поруба, который составлялъ такое тюремное заключеніе, гдѣ не было выхода, гдѣ заключенный сидѣлъ дѣйствительно, какъ въ мѣшкѣ, въ темной клѣти изъ бревенъ, какъ это выясняется изъ нѣкоторыхъ мѣстъ лѣтописи.

Во времена безконечныхъ княжескихъ усобицъ, въ 1146 г., вел. князь Изяславъ Мстиславичъ побѣдилъ Игоря Ольговича августа 17 и всадилъ его въ порубъ. Игорь разболѣлся въ порубѣ и сталъ просить свободы для постриженія въ монахи.

Изяславъ сжалился-и тогда, пославъ, повелѣ надъ нимъ порубъ розоимати, и тако выяша изъ поруба вельми больнаго и несоша у келью. Но не спасла Игоря и мантія инока: возмущенные Кіевляне убили его, припоминая при этомъ, какъ нѣкогда высѣкше Всеслава изъ поруба, поставили его княземъ себѣ, и много зла бысть про то граду Кіеву. Эти выраженія «разъимати надъ нимъ порубъ, — высѣкше изъ поруба», явно указываютъ, что это была тюрьма, въ своемъ родѣ мѣшокъ, изъ котораго освобождать заключеннаго приходилось не иначе, какъ разъимать и высѣкать постройку.

Само собою разумѣется, что такое устройство тюрьмы вызывалось практическими цѣлями сторожбы, не требовавшей особенной заботы о томъ, что заключенный изъ этого мѣшка можетъ убѣжать. Затѣмъ и выраженія послѣдующаго времени метать заключаемаго въ тюрьму, вкинутъ въ тюрьму, точно также указываютъ на упомянутое особое устройство такой тюрьмы. Въ оградѣ Троице-Сергіевомъ монастырѣ въ Пятницкой башнѣ существуетъ Каменный мѣшокъ, въ который опускаются сверху (Русскій Архивъ, 1902 г., № 9, стр. 39).

Троицкое подворье

Мы пойдемъ отъ Троицкихъ воротъ по правой сторонѣ улицы. Какъ упомянуто, у самыхъ воротъ на этой сторонѣ находился дворцовый Судебный приказъ, примыкавшій къ городовой стѣнѣ. Далѣе саженяхъ въ двадцати отъ воротъ, по направленію на уголъ зданія теперешнихъ Судебныхъ мѣстъ, находилось подворье Троице-Сергіева монастыря.

Основаніе Троицкому подворью съ церковью Богоявленія было положено еще при жизни Преподобнаго Сергія, которому В. К. Дмитрій Донской, какъ записано въ Кормовой книгѣ Троицкаго монастыря, далъ въ монастырь пятно Ногайское съ лошади по 8 денегъ и Московское пятно съ лошади по 2 деньги на площадкѣ (передъ городомъ Китаемъ у Спаса на Глинищахъ), и мѣсто на Москвѣ въ городѣ (Кремлѣ) подъ церковь и подъ кельи. Пятно Ногайское, т. — е. пятнаніе тавромъ продажныхъ лошадей съ записью ихъ примѣтъ, происходило въ Москвѣ же, за городомъ, за Москвою-рѣкою, гдѣ существовалъ въ ХІV и XV ст. Ногайскій дворъ и гдѣ и донынѣ идетъ торговля лошадьми на Конной площади. Московское пятно существовало для города, Ногайское-для приводимыхъ лошадей отъ Татаръ.

Когда именно было дано мѣсто въ Кремлѣ для устройства монастырскаго подворья, объ этомъ прямыхъ свѣдѣній мы не встрѣтили. Есть изслѣдованіе (О вотчинныхъ владѣніяхъ Троицкаго монастыря при жизни пр. Сергія, от. Арсенія), написанное съ цѣлью доказать, что при жизни Преподобнаго Троицкій монастырь не владѣлъ вотчинами, а слѣдовательно и подворьемъ въ Кремлѣ. Однако подворье невозможно равнять съ населенною крестьянами вотчиною. Авторъ старательно утверждаетъ, что, «лично для себя преп. Сергію не было нужды въ этомъ подворьѣ. Въ бытность свою въ Москвѣ, говорить онъ, св. старецъ могь останавливаться сначала у брата своего Стефана, игумена Богоявленскаго монастыря (за торгомъ, въ Китаѣ), потомъ съ 1361 г. у своего ученика въ Андрониковомъ монастырѣ, съ 1378 г. въ Симоновомъ монастырѣ, у племянника Ѳедора. Братіи же, продолжаетъ авторъ, преп. Сергій не только въ престольный градъ, но и по селамъ и деревнямъ запрещалъ ходить даже въ крайней нуждѣ«. Затѣмъ авторъ неосновательно предполагаетъ, что дворъ для подворья могъ быть завѣщанъ сыномъ кн. Владиміра Андреевича, Андреемъ, умершимъ въ 1425 г., получившимъ отъ отца половину отцовскаго двора, которую онъ и отдалъ монастырю безъ всякаго акта. Надо припомнить, что дворъ кн. Владиміра Андреевича, а слѣдовательно и половина двора его сына Андрея находились на другомъ мѣстѣ (см. выше, стр. 239).

О пожалованіи монастырю мѣста для подворъя княземъ Дмитріемъ Ивановичемъ Донскимъ въ монастырскомъ архивѣ не найдено никакихъ свидѣтельствъ, и свѣдѣніе объ этомъ записано только во вкладной книгѣ 1673 г.

Все это однако не можеть служить доказательствомъ, что подворье не существовало еще при жизни св. Сергія. Этому должно противорѣчить самое помѣщеніе подворья возлѣ Великокняжескаго двора. Въ первой половинѣ XVII ст. подворье именуется Богоявленскимъ монастыремъ, что у Дворца (въ 1640 г. марта 25 по указу государя дураки государевыхъ комнатъ были отведены поститься на Страстную недѣлю: въ Богоявленскій м. Мосѣйка; въ Аѳанасьевскій мон., что у Фроловскихъ воротъ, Исакъ да Симонка) (А. О. II., № 696). Только св. старцу Донской могъ отдать для подворья такое близкое къ дворцу мѣсто, съ желаніемъ всегда видѣть его возлѣ себя. И св. старцу во время пребыванія его въ Москвѣ также было необходимо останавливаться въ близости отъ вел. князя, не странствуя для этого напрасно за цѣлыя версты отъ Кремля. Что вотчины и пошлины съ пятнанья лошадей даны монастырю уже послѣ кончины св. старца (1391 г.), это вѣроятно; но также вѣроятно, что подворье возлѣ Великокняжескаго двора для временнаго пребыванія въ Москвѣ и именно у вел. князя было дано еще при жизни святого. Такимъ образомъ, съ большою вѣроятностью, можно предполагать, что основаніе Троицкаго подворья должно относить къ первому времени близкихъ сношеній преподобнаго Сергія съ Москвою, то-есть съ ея вел. княземъ Дмитріемъ, часто приходавшимъ въ Сергіевъ монастырь подъ благословенье святого его основателя.

Для зарождавшагося Сергіева монастыря, принимавшаго въ святомъ лицѣ его основателя живое участіе во всѣхъ болѣе или менѣе важныхъ дѣлахъ Великаго княженія, было необходимо устроить въ городѣ свое собственное пристанище, которое и основалось на особомъ подворьѣ близь Троицкихъ воротъ. Во вкладной книгѣ Троицкаго монастыря прямо говорится, что вел. князь Дмитрій Иван. пожаловалъ въ Москвѣ въ городѣ мѣсто подъ церковь и подъ кельи близь своего государева двора.

Первая на подворьѣ церковь во имя Богоявленія была, конечно, деревянная. Впервые о ней, а съ нею и о самомъ подворьѣ, лѣтописецъ упоминаетъ съ 1374 г., какъ можно предполагать, по слѣдующему обстоятельству: