Цейхгаусъ-Арсеналъ
Исторіей мѣстности Стрѣшнева двора оканчивается наше обозрѣніе Житницкой улицы, которая въ 1701 г. съ боярскими и поповскими дворами подверглась пожарному опустошенію, а потомъ вся ея площадь была покрыта громаднымъ зданіемъ Арсенала.
Въ первый же годъ новаго столѣтія, 1701-й, старый Кремль былъ очищенъ пожаромъ отъ старозавѣтныхъ скученныхъ деревянныхъ построекъ. Это случилось 19 іюня въ присутствіи въ Москвѣ самого Петра Преобразователя, который въ письмѣ къ Ѳедору Матв. Апраксину такъ описываетъ этотъ пожаръ:
«Здѣсь иныхъ вѣдомостей нѣтъ, только іюня въ 19 день былъ пожаръ въ Кремлѣ; загорѣлось на Спасскомъ подворьѣ, отъ чего весь Кремль такъ выгорѣлъ, что не осталось не токмо что инова, но и мостовъ по улицамъ, кромѣ Житнова двора и Какошкиныхъ хоромъ, которыя остались; разломаныя хоромы въ Верху и тѣ згорѣли; также и Садовники всѣ отъ мосту до мосту; а Каменной мостъ у пильной мельницы отстояли мы; на Ивановской колокольнѣ колокола, обгорѣвъ, попадали, изъ которыхъ большой и Успенскій, упадъ, разбились».
Подробнѣе объ этомъ пожарѣ разсказываетъ одна современная лѣтописная запись.
«1701 года іюня въ 19-мъ числѣ, на память святаго апостола Иуды, въ 11 часъ, въ послѣдней четверти волею Божіею учинился пожаръ въ Кремлѣ городѣ, а загорѣлись кельи въ Новоспасскомъ подворьѣ, что противъ заднихъ вороть Вознесенскаго монастыря. И разшелся огонь по всему Кремлю, и выгорѣлъ царевъ дворъ весь безъ остатку, деревянные хоромы и въ каменныхъ все, нутры и въ подклетахъ и въ погребахъ запасы и въ ледникахъ питья и льду много растаяло отъ великаго пожара, не въ единомъ въ ледникѣ человѣку стоять было невозможно; и въ каменныхъ сушилахъ всякіе запасы хлѣбные, сухари, крупы, мяса и рыба. И Ружейная полата съ ружьемъ, и мастерскіе государевы, полаты. Въ началѣ святые церкви, кои были построены вверху и внизу, въ государевѣ домѣ, кресты и кровли и внутри иконостасы и всякое деревяное строеніе сгорѣло безъ остатку. Такожде и домъ святѣйшаго патріарха, и монастыри, и на Иванѣ Великомъ самые большіе колокола и средніе и малые, многіе отъ того великаго пожара разселись и всѣ государевы Приказы и многая дѣла и всякая казна погорѣла; и соборные церкви великіе; выносили святые образы мѣстные и Ризу Господню и святыхъ мощи и сосуды и иные драгіе вѣщи, убоясь великаго пожара, на Арбатъ въ Воздвиженской монастырь и обночевали тамо, и на утро паки принесены быша въ соборную церковь многими архіереи и архимандриты и игумены и всѣмъ освященнымъ соборомъ съ подобающею честію, со звономъ и съ великими слезами. А святѣйшій Адріанъ патріархъ прежде за годъ того умре. И соборнаго протопопа съ братіею и протчихъ соборовъ и боярскіе дворы, и кои ни были живущіе въ Кремлѣ городѣ, — всѣ безъ остатку погорѣли; и по монастырямъ монаховъ и монахинь и священниковъ бѣлыхъ и мирскихъ людей много погорѣло. И на Тайницкихъ воротахъ кровля, и набережные государевы полаты, и верхнія и нижнія, кои построены въ верхнемъ саду, выгорѣли; и на Москвѣрѣкѣ струги и на водѣ плоты и Садовническая слобода безъ остатку погорѣли; и въ Кадашовѣ многажды загоралось. И того дня было въ пожаръ въ Кремлѣ невозможно проѣхать на конѣ, ни пѣшкомъ пробѣжать отъ великаго вѣтра и вихря; съ площади, поднявъ, да ударить о землю и несетъ далеко, справиться не дастъ долго; и сырая земля горѣла на ладонь толщиною».
Въ прежніе годы, какъ изстари водилось, послѣ такого пожара обыватели и самый дворецъ царскій тотчасъ принялись бы ставить себѣ на прежнихъ своихъ мѣстахъ новыя деревянныя хоромы, и много если черезъ полгода по — старому весь Кремль покрылся бы новыми зданіями изъ бревенъ и брусьевъ. Теперь этого дѣлать было невозможно. Государь Преобразователь еще въ 1700 г. августа 9, спустя годъ послѣ великаго пожара 25 іюля 1699 г., въ Бѣломъ городѣ и въ Китаѣ, обнародовалъ строгій указъ: отнынѣ на погорѣлыхъ мѣстахъ деревяннаго строенія отнюдь не строить, а строить неотмѣнно каменное или же изъ глины мазанки по образцамъ, какіе были сдѣланы въ селѣ Покровскомъ. Въ годъ Кремлевскаго пожара (1701) генваря 17 этотъ указъ былъ подтвержденъ новымъ указомъ и потомъ повторенъ вскорѣ послѣ пожара, іюля 4, съ угрозою, кто будетъ строить деревянное и не будетъ строить каменное, тотъ будетъ въ наказаньи и въ великой пенѣ.
Опустошенный отъ деревянныхъ построекъ Кремль по мѣстамъ представлялъ нѣсколько большихъ и малыхъ пустынныхъ площадей, изъ которыхъ самою большою оказалась площадь отъ Никольскихъ воротъ между теперешнимъ Арсеналомъ и зданіемъ Судебныхъ мѣстъ, прозываемая Сенатскою. Въ то время какъ Великій Преобразователь писалъ свое письмо, 24 іюня, о пожарѣ, онъ уже обдумалъ и рѣшилъ построить на этой площади возлѣ самой городовой стѣны отъ Никольскихъ до Троицкихъ воротъ большой Оружейный домъ, зовомый Цейгоузъ.
Спустя всего пять мѣсяцевъ послѣ пожара, 12 ноября того же 1701 года, царь, жившій въ то время въ своей новой столицѣ, въ Преображенскомъ, повелѣлъ всю мѣстность, примыкавшую острымъ угломъ къ Никольскимъ воротамъ, положить на планъ.
«Отъ Никольскихъ воротъ», писалъ онъ въ своемъ указѣ, «городъ (стѣны) и принадлежащіе по улицѣ до Троицкихъ воротъ церкви и дворы и въ нихъ всякое каменное строеніе и Житницы, и Судный Дворцовый Приказъ, а по другую тое улицы сторону до Дворца, также и по другой улицѣ (Большой Никольской) по обоимъ сторонамъ по ограду Чудова монастыря и до городовой стѣны по Вознесенскій монастырь, церкви, дворы и подворья, и всякое каменное строенье, и городовымъ стѣнамъ и церквамъ высоту и широту измѣривъ, описать все имянно и учинить чертежъ по маштапу; и отъ Никольскихъ воротъ до Троицкихъ всякое, по правую сторону, строеніе ломать до пошвы и на томъ мѣстѣ строить вновь Оружейный Домъ, именуемый Цейхоузъ, по чертежамъ, каковы даны будутъ изъ Преображенскаго, и объ очисткѣ въ незамедленіи тѣхъ дворовъ сказать, кому надлежить свой Великаго государя указъ».
Вслѣдъ затѣмъ, декабря 26, послѣдовало новое повелѣніе «взять подъ строеніе жъ Цейхоуза и подъ всякія припасы, т.-е. подъ строительные матеріалы, дворъ, на который кладутся про дворцовый обиходъ дрова, что прежде былъ боярина Семена Лукьянов. Стрѣшнева, и велѣно того двора каменныя стѣны оть улицы сто саженъ, да на томъ дворѣ церковь (Пятницы) и полаты, что назывались Сахарныя, и церковь же, что межъ улицъ и дворовъ Трубецкаго и Салтыкова, Входъ въ Іерусалимъ разобрать и мѣста очистить…» Кромѣ того, 20 генваря 1702 г. взяты къ строенію Цейхауза подъ складъ матеріаловъ и дворъ святѣйшаго патріарха, Конюшенный дворъ и Симонова монастыря подворье.
Тогда же былъ опредѣленъ къ дѣлу и строитель этого Дома, выѣзжій иноземецъ Саксонскія земли каменнаго и полатнаго строенiя мастеръ Христофоръ Христофоровъ Кундоратъ, который ровно черезъ мѣсяцъ послѣ пожара 19 іюля 1701 года былъ опредѣленъ въ вѣдомство Посольскаго приказа, а потомъ перемѣщенъ въ вѣдомство Оружейной полаты съ годовымъ жалованьемъ по 150 рублей, при чемъ онъ успѣлъ получить за 1701 г. сто рублей по расчету, слѣдовательно его работы начались по крайней мѣрѣ съ 19 іюля, если не раньше. Онъ былъ опредѣленъ съ условіемъ, чтобы выстроилъ Цейхгаузъ по нѣмецкому манеру и по данному чертежу и чтобы выучилъ Русскихъ каменщиковъ каменной работѣ по нѣмецкому манеру; и что ему дастся все, что будеть нужно для этого строенія. Исторія его строительныхъ работъ и заботъ любопытна по случаю его столкновеній съ начальствомъ. Сначала все обѣщанное исполнялось довольно хорошо, но это продолжалось недолго. Вскорѣ потомъ ему стали дѣлать столько досадъ и непріятностей, что невозможно было ихъ и описать. Ежедневно онъ видѣлъ большіе безпорядки и безнаказанные убытки.
Тою же осенью и зимою безъ замедленія было приступлено къ разборкѣ находившихся здѣсь зданій, въ числѣ которыхъ были и боярскіе дворы, одинъ вдовы боярина кн. Якова Никитича Одоевскаго, боярыни кн. Анны Мих., дворъ бывшій Шереметева, другой кравчаго Василія Ѳедор. Салтыкова, бывшій Лыкова.
Приказомъ Оружейной полаты, въ вѣдомствѣ котораго находился Конратъ, завѣдывалъ дьякъ Алексѣй Александр. Курбатовъ, который прежде былъ крѣпостной человѣкъ боярина Бориса Петровича Шереметева и выдумалъ гербовую бумагу 1699 г. генваря 19, за что былъ пожалованъ въ дьяки и велѣно ему сидѣть въ Оружейной полатѣ управлять производствомъ и продажею гербовой бумаги, приносившей великую прибыль Государству. Понятно, что въ это время Курбатовъ былъ великою силою на своемъ мѣстѣ. Съ нимъ-то Конрать и не поладилъ. Онъ заявлялъ ему неоднократно о происходившихъ у строенія безпорядкахъ, но получалъ отвѣтъ, что за все онъ и будеть отвѣчать. Тогда мастеръ написалъ просьбу на имя царскаго величества и принесъ ее по начальству къ Курбатову. Дьякъ вырвалъ у него просьбу и бросилъ ему со словами, чтобы подалъ ее кому-нибудь другому, и что (живописецъ) Мих. Ив. Чоглоковъ (бывшій надсмотрщикомъ этой постройки и строившій кромѣ того Математическія школы) знаетъ это дѣло въ десять разъ лучше, чѣмъ онъ, Конрать. Такимъ образомъ должная распорядительность надъ этой работой была у него совершенно отнята; было приказано ему только смотрѣть, чтобъ стѣны были хорошо сдѣланы. Повидимому, неудовольствіе Конрата происходило изъ-за того, что вмѣстѣ съ нимъ работалъ и русскій мастеръ, которому мимо Конрата было поручено дѣлать ворота. Это обстоятельство и возбудило особенное неудовольствіе Нѣмца. Онъ указалъ, что строеніе воротъ шло не только очень нерадиво, но и весьма невѣрно, кой-какъ, такъ что пришлось сломать сооруженіе. Нѣмецъ очень жаловался, что отъ Русскаго мастера онъ терпитъ только презрѣніе и оскорбленіе, и потому заявилъ Курбатову, что ворота дѣлать онъ не будетъ до тѣхъ поръ, пока остается при нихъ Русскій мастеръ.