24 ноября, пятница. В час дня началась ежегодная конференция о переводе. У нас она посвящена памяти Льва Адольфовича Озерова. Очень интересно говорил профессор Воскресенский о новом лауреате Нобелевской премии китайце. Воскресенский вообще очень интересно рассказывает о Китае. А что касается нового лауреата то в основе его успеха лежит не только талант и новизна для европейца тематики, но и диссидентство. Это тоже невозвращенец. В.П. Голышев говорил о необходимости для переводчика дополнительного чтения на родном языке. Он интересно все это аргументировал.

Открывая конференцию, во вступительном слове я остановился на статье в «Известиях». Мой тезис: ребятушки — это ваш портрет. Одновременно я прочел длинный список публикаций наших студентов в центральных толстых «демократических» журналах за последних пять лет. Тут же попросил сделать такой же список и по кафедре перевода. С этого в свое время я и начну свою отчетную речь на перевыборах ректора.

Враг к этому тоже готовится.

Порассуждали с Мишей Сукерником на тему антисемит ли я. Миша утверждает, что он сам «интернационалист». Я-то уж не интернационалист точно. Само рассуждение человека «рассеянного» племени об интернационализме некорректно.

Вечером в Доме Кинематографистов (какая глупость с переименованием, этот дом по-прежнему называют Дом кино — инициатива этого переименования лежала на Э.Климове.) смотрел прекрасный фильм Дэвида Линча «Обычная история». Старик, не имеющий автомобильных прав, на газонокосилке едет за 400 километров к брату, с которым они в ссоре. Как бы другая, трудовая и нерекламная Америка. В.С. все время постанывала, почему же эту Америку раньше нам не показывали. В кино все, что истинное, сейчас называют «фильмами для фестивалей».

25 ноября, суббота. Вечером звонила Маша Ремизова из «Независимой газеты». Опять пришло письмо по Андрею Платонову, и они хотели бы услышать другую сторону. Я поставил условие: эта самая Маша должна приехать и посмотреть платоновскую аудиторию. «Но я человек занятый» — Маша. «Я тоже» — я. Первый заместитель министра нашел время, чтобы побывать, люди из администрации президента тоже нашли время». Но вот что обидно, только я соберусь что-то сделать, опять, на меня накат, и я ухожу в сторонку. Но Платоновым — они меня доконают. Правда, у меня уже есть несколько демагогических идей. Практически оба лагеря сражаются при помощи демагогии. Мария Андреевна хотела бы для себя престижного места директора и жить за счет посмертной славы отца. Я действительно смог бы организовать что-то вроде музея, ибо обычный музей просто не нужен. Платонов серьезный писатель, а не Окуджава и не Высоцкий. Но я не хочу перед угрозой шантажа это делать. Я слишком много об этом думаю.

Утром ездил на продовольственный рынок за продуктами. Собака охраняла машину. Вечером три часа лепил пельмени.

26 ноября, воскресенье. Рассказы служащего родственника. Солдат мотают не только по строительствам генеральских дач. Сын одного полковника организовал свой офис. Солдат гоняли убирать и свинчивать там мебель.

Сегодня перевез В.С. из Матвеевского домой. Была трогательная встреча с собакой. Для «Труда»:

«На «Зеркале» у Н.Сванидзе опять говорили о гимне. Сванидзе вообще очень талантливо позорит своих приглашенных. Иногда кажется, что он заранее знает ответы на собственные немудреные вопросы. Ну, кто мог предположить, что любимец народа Никита Богословский, не обойденный почестями предыдущим режимом, оказывается, всегда был диссидентом. Завязывал шнурки на ботинках или что-нибудь ронял на пол, чтобы не вставать на музыку Александрова и слова Михалкова. Но простим знаменитому композитору его «приколы», здесь, наверное, есть и чувство ревности: усатый вождь выбрал не его вместе с Лебедевым-Кумачом. Но заметим, не ошибся, хотя ни в гимназиях, ни в консерваториях не обучался. До сих пор чуть ли не семьдесят процентов населения хотели бы и сейчас вставать при звуках этой самой Александровской музыки. Однако мудрый, как змий, Николай Сванидзе против арифметических решений, если они касаются даже общественного мнения. У нашей, т. е. настоящей демократии, как известно, гибкие принципы. Народ не всегда прав! Это не тот вопрос, который должно решать большинство. Я был даже готов в это поверить и назвать себя сталинским выкормышем за любовь к музыке Александрова. Но тут все разъяснил, как ни странно, иерарх русской православной церкви митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл. Вот у кого надо учиться если не демократии, потому что церковь это иерархическое подчинение, то хотя бы пониманию духовных ориентиров народа. Митрополит предложил решать вопрос, как говорят дипломаты, в пакете, комплексно. Двуглавый орел, прибывший к нам, кстати, из Византии — это сегодняшний герб, трехцветный флаг — это сегодняшний российский флаг, а александровская музыка — это наш гимн. Михалков, слава Богу, жив и, значит, нужные слова найдутся. Здесь не надо быть записным идеологом, чтобы понять всю разумность этого предложения. Правда, но это уже так сказать мое личное мнение, хорошо бы и в старый герб и в подновленный флаг включить простенькие, но так всегда гревшие мое сердце символы — серп и молот.

27 ноября, понедельник. Ну, слава Богу, кажется, О.В. собирается уходить, попросила меня сегодня не торопиться вносить ей в книжку эпизод о снятия ее с должности главного бухгалтера. Опять мне было ее жалко, но опять у меня напряглись плечи и шея, пока мы с нею говорили.

Начал читать «Щину» Юрия Буйды в «Знамени». О чем это трудно сказать, скорее это проза талантливого человека, которому момент письма доставляет острое удовольствие. Но проза человека непростого, не духмяного, а образованного и книжного. Отдельные эпизоды прелестны. Чтение, как постоянное удовольствие. Канатоходец под куполом цирка не сорвался ни разу. Завтра Буйда у нас на семинаре.

В Москву привезли «Венеру урбинскую» Тициана. В том же музее Пушкина показывают Вермеера Дельфского.

Анекдот. Новый русский о своем посещении Эрмитажа: «Бедновато, но зато очень чисто».

День Независимости Албании. Очень небогатая страна, но как хорошо кормят в «Президент-Отеле». Мне кажется, что все остальное время года в посольстве питаются макаронами и едят картофельное пюре. Все время вспоминаю античную фреску, мокнущую под дождем, которую я видел в Албании на побережье. Арбен вернулся в Россию и учится сейчас в дипломатической академии, Туффа женился на Светлане Богдановой и теперь, кажется, гражданин России. Кстати, Светлана Богданова опубликовала в шестом номере «Знамени» роман «Дневник Иокасты» (?) Произведение слабое и вторичное, я помню этот роман еще по защите дипломной работы.

28 ноября, вторник. Прекрасно еще раз удивил Юрий Буйда, выступивший у меня на семинаре. Но прежде должен сказать о внезапной смерти Михаила Новикова, того самого критика из «Коммерсанта» которому я симпатизировал, но который допустил по отношению ко мне странную инвективу. Еще раз необходимо заметить, что достаток или богатство (по моим нищим меркам) вынуждает к жестокой расплате. «Коммерсант» богатое издательство и много платит журналистам, отчаянно выжимая из них все. У Михаила оказалась дорогая многомощная машина, которая его и погубила. На дороге было скользко, и его выбросило на повороте за несколько десятков метров от обочины. Увлечение машинами, подводным плаванием, экзотическими путешествиями — это, конечно, от неудовлетворенности своей литературной жизнью. Не получалось то, о чем, закончив Литинститут, а в него даром не поступают, Михаил мечтал. Помню его искательно независимый вид на последнем антибукеровском обеде в «Серебряном веке». Ему хотелось быть здесь, как участнику или герою праздника, а оказался, как журналист, как обслуживающий праздник персонал. Прощай!

Буйда начал с того, что прочел два или три коротких прекрасно отработанных рассказа. Здесь грань между высочайшей наработанной техникой и собственно искусством. Я потом опрашивал ребят о творчестве Буйды, и многие говорили о выдуманном, но очень прочном его мире.