Березовский объявил, что отдает свои акции ОРТ, группе писателей, журналистов, в общем, интеллигенции. Если удастся это список достать, обязательно перепечатаю. Он выразителен сам по себе и для думающего человека не нуждается в комментарии. Это все общественность? Классно по этому поводу высказался Жириновский, который иногда озвучивает чаяния русского народа. Здесь он сформулировал, что это попытка Березовского оставить за собой руководство ОРТ. Из правого кармана пиджака переложить акции в левый. Было даже какое-то сопоставление с Гусинским. Земля горит…

8 сентября, пятница. Утром целый комплекс переживаний, связанный с общежитием, с нашим бефетом. Оказалось, что Андрей Гринберг не только человек хищный, но и неумный. При инвентаризации у него оказалось: испортившаяся семга на 120 рублей, «заплесневейший» бекон, потерявший «срок годности» йогурт, за два или три месяца работы он продал всего лишь «шесть» банок пива. Вот это пиво и доконало меня, это при том, что наши сотрудники Рома Фролин и Сережа Осипов на всех углах рассказывали, что чуть ли не по пятьсот рублей должны в буфет. Они что, за пельмени ему должны? Я ценил Андрея за инициативу, за то, что он наш буфет все же собрал, но откуда я знал, что хищность так начнет давить на соображение. Воистину, жадность фраера сгубила. Но ясно здесь и другое, он все время жил без контроля бухгалтерии.

Второй комплекс наката — это сначала родители, а потом и студенты Налоговой академии. В прошлом году у нас жили оттуда студенты, Академия платила нерегулярно, отмахивалась от наших претензий, как от мелочных, со своей стороны студенты грязнили, все время у них были лишние люди, дерзили, когда я делал им замечания. Тот угол, которые они занимали на пятом этаже, у меня всегда вызывал беспокойство. Я много раз их предупреждал. Одновременно сам факт их жилья и под их марку создавал некоторую базу для того, чтобы поселить и кого-либо инкогнито. Но как все они изменились, когда я в этом году лишил их жилья, как все обещают жить тихо и скромно. Как мамаши объясняют, что их ребятишки, которых на лето отобрали по конкурсу в Америку на стажировку, там самые лучшие. Там-то они самые лучшие, русские ребята в принципе знают, как надо вести себя в гостях, но дома вываливается наружу своя хамская природа. Это моя маленькая компенсация за пережитые в прошлом году унижения от этих мальчиков и девочек, перед которыми открывается жизнь, которые уже сейчас предвкушают свою будущую обеспеченную жизнь. Как мило они посылали меня с моими замечаниями почти на х….(Это уже по Слаповскому.)

Из общежитийских дел: Володя Макаров, наш переводчик-чуваш и институтский столяр, так с премии и зарплаты напился, что в своей комнате выломал дверь. Вернее кто-то из ребят ее выломал: «Не умер ли упившийся Володя»

Новости и с первым курсом: застал в 12 часов утра в общежитии первокурсника Малыха с каким-то парнем. Он не на лекции, парень ровесник, но неясный, расстеленная постель, два смятых носовых платка, пепельница, полная окурков, деревенская грязь. Второй парень выдал себя за нашего студента.

Вечером читал новые, летние рассказы Резникова. В нем появился собранный, аскетичный профессионализм, свой почерк. Рассказ о взаимоотношении с отцом безупречен.

Поздно вечером вместе с В.С. смотрели «Табу», это еще фестивальный фильм сделанный тем же режиссером, который ставил «Империю страсти». Но здесь на самурайско-гомосексуальной основе. Все воины влюблены в одного прелестного мальчика-воина, но только все возлюбленные его умирают. Потом оказывается, что это оборотень. Некоторое прикосновение к чужой культуре, к чужой красоте, к чужой жестокости. Чувствуется и след иной удивительной литературы. Завтра собираюсь в Сопово, отвезти рамы со стеклом.

9 сентября, суббота. До трех часов занимался хозяйством, готовил, чтобы взять с собой еду, немножко наводил порядок. Я люблю Сопово за тишину, которая здесь другая, чем в Обнинске, за память о Юрии, за отсутствие грядок, за просторный пустой дом. Живу внизу на кухне и в проходной комнате с лестницей, а семидесятиметровый зал наверху радует. Завтра утром обязательно все вымету.

Прочел «Посланца богов» Эрнеста Малышева. Его книги вышли тиражем 1,5 миллионов экземпляров. Это смесь истории, науки, космических фантазий. Некий текст, претендующий на интеллектуальную религию. Это убогая, массовая нелитература.

Александр Говоров-младший «Талисман». Это кто-то из потомства Лиды Либединской. Ироническая проза искусственно повзрослевшего молодого человека. Проза из дома, где все пишут и знают, что пером можно заработать на хлеб с маслом и необременительную жизнь.

С боязнью взялся за повесть Володи Крупина «Люби меня, как я тебя». Володя сложный человек, с фиксированными взглядами. Я уже знал, что повесть будет христианская, но она оказалась еще и про любовь. Схема известная — любовь к молодой девушке, которая умрет. Страдания в поезде Москва—Ленинград. Герои оба — православные люди. Но как плотно и хорошо написано. В наше время создать образы двух положительных героев это очень тяжело. Я читал с интересом, что бывает со мною не часто. Много верных политических суждений, они несколько повесть приземляют.

Начал читать повесть Галины Кузнецовой «Гость таинственный». Это тоже, кажется, патриотическая линия. Но опять читается легко и общий тон тактичный и умный.

10 сентября, воскресенье. Плохо спал ночь. Лег рано, потом несколько раз просыпался, читал. Утром, еще не было семи, начал ставить лестницу и монтировать рамы. Со стеклом рамы стали намного тяжелее, почти неподъемные. Еще подивился, в который уже раз, человеческим возможностям. Думал, что и одной-то рамы не установлю на весу, лестница хлипкая, на второй этаж подниматься. Под рубашкой липкий холодный пот. Одну установлю и баста, потом приедет кто-нибудь из шоферов и поставит. Ладно, еще одну поставлю сам. Сил уже никаких, руки и ноги трясутся, а справился и с последней. Сразу попил чаю и лег под одеяло читать, это было в двенадцатом часу дня, отложил книжку. И тут мне приснился страшный сон. Сразу записал, но и сейчас сон с отчетливостью яви стоит у меня перед глазами.

Мы с В.С. едем на автомобиле. Резко тормозим на перекрестке, я замечаю разметку, летний день, людей, светофор. И вдруг я вижу, что В.С. нет. Каким-то образом, или она вывалилась из машины и почему-то попала в канализационный люк. Это метров за тридцать от перекрестка. Я вижу ее и ее лицо, она держится на руках. Я уже бегу к ней, и сердце у меня замирает от предчувствия несчастья. Но сразу перед тем, как я уже почти добежал, она вдруг исчезает. С размаху я бросаюсь в эту трубу, уходящую внутрь. Лечу несколько метров. Сырая кирпичная кладка окружает бетонные кольца. Задерживаюсь на каком-то приступочке. Подо мной, дыша, занимая все пространство туннеля, свинцовая быстрая вода. В водовороте крутится какая-то щепочка. Импульс броситься в эту уже сожравшую все живое воду.

Усилием воли, чтобы сон не продолжался, я просыпаюсь и начинаю собираться ехать в Москву.

11 сентября, понедельник. Для «Труда»:

Чего писать о Березовском? Эта фигура заслуживает романа и пера Бальзака. Какой матерый человечище. Кстати, абсолютно бальзаковская тема: деньги, добытые во время политической смуты. Что касается последних событий с передачей пакета акций или, как весьма остроумно выразился Глеб Павловский, «конфетных бумажек», эта акция знаменательна только тем, что Борис Абрамович «засветил» всех своих «демократов» как людей небедных. Жаль, конечно, что в эту бесконечно ангажированную компанию попал Виктор Пелевин. Это может стоить ему карьеры, по крайней мере, высветило его связи и пристрастия. Список всех этих предложенных Березовским деятелей культуры надо обязательно переписать и хранить так же, как список из 42 человек, в свое время обратившихся к Ельцину с просьбой «добить гадину». Оба списка уже принадлежат истории русской «освободительной мысли».