Архивариус бесследно исчез.

Чэд бросился в сад и несколько раз окликнул Лайнора, но тщетно. Тогда, не теряя времени даром, сел в машину и отправился в город. По дороге он не встретил ни одной живой души.

Прождав добрый час Дэвида Лайнора в его квартире, Чэд отправился к Джорджу Абернати и рассказал ему о загадочном исчезновении старика.

— Должно быть, он просто испугался, — согласился Джордж с предположениями Чэда.

— Хорошо, но где же он в таком случае?

— Это мы выясним завтра, когда он появится на работе, — уверенно заявил Джордж.

Тем не менее, когда Чэд возвратился в Касл-Хоум, его не покинули недобрые предчувствия.

Миссис Порджес, открывшая ему дверь и сделавшая, как обычно, свой реверанс, сказала, что его уже добрых два часа ожидает господин Хаббард и что сейчас он сидит в холле вместе с Джун.

Чэд всегда считал, что ревность — это лишь свидетельство слабости характера, и предоставлял Джун полную свободу. Иначе он и поступить не мог. Джун была самостоятельным человеком и жила своей собственной жизнью. И Чэд никогда не надоедал ей вопросами, что она делала или с кем проводила время.

Но сейчас он вдруг почувствовал, что его гложут чертовски неприятные сомнения.

При свете канделябра, стоявшего на столе рядом с бутылкой виски, Джун так оживленно разговаривала с Хаббардом, что даже не заметила появления Чэда. Глаза ее блестели, в голосе проскальзывали интонации, напоминавшие ему о давно прошедших днях и ночах, когда они еще только познакомились.

«Черт бы его побрал, этого проклятого Хаббарда», — в сердцах подумал Чэд. Но когда он пожимал гостю руку, то уже настолько овладел собой, что по его виду ничего нельзя было заметить.

Джун уже подробно рассказала Хаббарду о внезапном исчезновении архивариуса, и тот хотел теперь выслушать мнение Чэда и задал ему целый ряд принципиальных вопросов. Можно было подумать, что перед Чэдом сидит не провинциальный адвокат, а прошедший огонь и воду государственный защитник, который не оставляет в показаниях ни малейшего пробела и ни единого противоречия.

Когда Чэд кончил с объяснениями, Хаббард некоторое время молчал, наблюдая за огнем в камине. Джун тоже притихла, посматривая на дверь террасы, за которой виднелось ясное вечернее небо с луной и звездами, высыпавшими все в большем количестве. «Идиотское время, — в душе выругался Чэд. — Тебя заставляют думать о какой-то мнимой гармонии, а о ней нечего помышлять до тех пор, пока люди, населяющие землю, будут носить шкуры своих предков шерстью вовнутрь и будут готовы на любое насилие, если уверятся в безнаказанности проступка».

Хаббард откашлялся.

— Я убежден, что Дэвид Лайнор знает о каких-то фактах, касающихся Касл-Хоума и находящихся в связи со смертью и исчезновением Мэриел, и он хотел рассказать вам обо всех этих фактах, но потом вдруг чего-то испугался. Спрашивается только — чего?

— Вот именно, чего? Я тоже этого никак не могу понять, — согласилась с ним Джун.

Чэд набил трубку. Отчего-то он вспомнил о том, как в прошлом году без всякого стеснения выставил на посмешище сэра Александра Дарвена. На веселом благотворительном празднике, где вино лилось рекой, Чэд вдруг заявил, что сэр Александр, хотя он и является министром просвещения, не напишет правильно ни одного из десяти слов, которые Чэд продиктует. А когда заинтригованный министр позволил завлечь себя в ловушку, то к своему огорчению и к радости всей страны должен был сознаться, что в английском языке имеются десятки слов, правописание которых доступно только языковедам. Чэд чувствовал, что и сейчас в его голове начинает зарождаться интересная идея, вытекающая из противоречивости вещей.

— У меня мелькнула мысль, — Чэд прикусил нижнюю губу, — которая, возможно, поможет нам продвинуться вперед. Когда разыскивают убийцу, то обычно в первую очередь проверяют тех людей, которые по тем или иным причинам кажутся подозрительными. А что если на этот раз сделать наоборот: искать убийцу среди тех немногих людей, которые вне всяких подозрений.

— Вы имеете в виду кого-нибудь определенного? — спросил Хаббард.

— Да хотя бы вас, — Чэд показал пальцем на адвоката.

Джун всплеснула руками, это движение, по-видимому, было ее реакцией на слова Чэда.

Но Чэд не обратил на нее никакого внимания.

— Готов поспорить, — начал он осторожно, — что вы вот, например, не сможете доказать своего алиби на то время, когда была убита и похищена миссис Мэриел. Или, может быть, я ошибаюсь?

— Мне кажется, вы слишком далеко заходите, — с раздражением бросил Хаббард.

— Дело не в том, далеко я захожу или нет, я просто хочу проверить свое предположение, — с ухмылкой ответил Чэд. — Ну, так как: сможете или нет?

— Подождите, дайте подумать, — Хаббард старался скрыть свое недовольство. — Действительно, на это время у меня нет алиби. Я сидел дома и смотрел телевизионный спектакль «В ожидании Годо» Беккета, если вас так это интересует.

— Я не буду расспрашивать вас о содержании пьесы, вы, наверняка уже не помните подробностей, не так ли? — продолжал допытываться Чэд.

Вместо ответа адвокат медленно вынул изо рта сигарету и поднялся.

— Еще только один вопрос, милостивый государь, — Чэд, если хотел, мог быть совершенно невыносимым. — Как обстоят дела с вашими доходами? У вас есть состояние? Или вы зарабатываете на отдельных делах так хорошо, что можете позволить себе тот своеобразно уединенный образ жизни, какой ведете? Но мне все-таки кажется, что вы не так богаты. Вашу автомашину уже давно пора свезти на свалку.

— Я благодарю вас за те часы, которые провел в вашем обществе, — Хаббард поклонился Джун и ушел.

— Ты… ты просто… — Джун никак не могла подыскать подходящего слова, — грубиян… вот ты кто! Грубиян и невежа!

— Миссис Порджес! — Чэд открыл дверь в переднюю.

— Слушаю вас, сэр.

Маленькая, изящная, с аккуратно зачесанными серебристыми волосами, миссис Порджес скорее была похожа на светскую даму времен рококо, чем на домоправительницу.

— Мисс Джун уезжает в Лондон, помогите, пожалуйста, ей собраться.

Джун быстро поднялась, ее губы задрожали от злости.

— Ты еще пожалеешь об этом, — выдавила она наконец, не обращая внимания на присутствие старой дамы. — Еще как пожалеешь!

Прежде чем уйти, миссис Порджес, как обычно, ввернула несколько слов.

— Если хотите знать, я тоже, как и ваш жених, терпеть не могу этого Хаббарда, — заявила она Джун категорическим тоном. — Это настоящий бездельник, который день-деньской ухаживает за своими усиками, полирует ногти, бегает за женщинами да стряпает в своей кухне. Представляете себе, мужчина стоит с ложкой в руке у кухонной плиты и готовит! Да еще находит в этом удовольствие! Разве это мужчина?! Удивительно, почему он еще не занимается вязанием! Кстати сказать, — она сделала паузу, — этот тунеядец бесстыдно вам налгал. В прошлый четверг вместо спектакля «В ожидании Годо» транслировали футбольный матч между «Рейнджерсом» и миланским «Интером».

Чэд испытующе посмотрел на миссис Порджес.

— Я подслушивала ваш разговор за дверью, — старая дама, нисколько не смущаясь, показала в сторону коридора. — И слышала каждое ваше слово. У меня еще хороший слух и хорошая память, только глаза вот начинают отказывать.

— Интересно, очень интересно, — Чэд принялся рассматривать свои ногти.

Джун сделала вид, будто она действительно собирается упаковывать свои вещи. А чтобы ее намерения не поняли превратно, заявила:

— Я иду укладывать чемодан.

— Если придет корреспонденция на твое имя, я переправлю ее тебе.

Четверть часа спустя, когда Чэд вошел в свою комнату, он увидел, что Джун лежит на постели, уткнувшись головой в подушку, и рыдает. Рядом с кроватью стоял наполовину собранный чемодан.

— Невежа… Чудовище… Грубиян… — запричитала она сквозь слезы, но на этот раз без всякой злобы.

Они помирились и вскоре заснули.

На следующее утро Джун приняла твердое решение:

— Ты должен жениться на мне еще на этой неделе.