Лаварион отступил к костру. Теперь он чётко слышал шаги справа. Тяжёлые, от которых дрожала земля. Противник несся на него, разведя руки в сторону. В тусклом свете костра, Семион разглядел человеческие черты в этом, на голову выше его теле. Противник, переваливаясь с бока на бок бежал, готовый просто снести Лавариона, но тот ловко увернулся и громила завалился в костёр. Тут же запахло палёной шерстью. Истошный рёв заставил проснувшегося Ентри заткнуть уши. Через секунду у Семиона стояли и Дик, и Элифер. Дикин преграждал путь дикарям к гортам и Мариа, Элифер прикрывала рукой Ентри. Дулав стоял за ними с луком на изготовке. Наступила пауза. В темноте ночи, неприятелей трудно было разглядеть. Огромные, двухметровые люди, покрытые густой шерстью и вооружённые дубинами переминались на месте. Они, желавшие атаковать внезапно, получили отпор и теперь, не зная истиной силы противника, медлили. Хотя численное превосходство было на их стороне. Семеро против пяти.

Чуть в стороне от головы Дика просвистела стрела, выпущенная Дулавом. Шестеро против пяти. Разъярённые таким обстоятельством, дикари рванулись в атаку. Один из них просто раскидал Дика и Семиона по сторонам. Элифер, под натиском отступила за костёр и еле отбивалась от ударов дикаря. Ей помогал Ентри, который, прячась у неё за спиной, исподтишка колол врага Лентибром, тем самым, сковывая его действия. Отброшенные в стороны Сараллон и Лаварион, тоже отчаянно отбивающиеся от дикарей, отступали. Дикин отходил в глубь леса, всё дальше от лагеря, защищаясь от двух противников. Меч еле сдерживал удары дикарей и Дик чувствовал, что силы его на исходе. Семион, на удивление Ентри, искусно владея посохом, отбивался более эффективно, нанеся пару точных ударов по голове противников. Он стянул на себя троих, дабы освободить Дулава от них и позволить тому воспользоваться луком и стрелами, но сдержать натиск и ему удавалось с трудом. Он отступал к Элифер, которая была уже у спящей Мариа.

— Мариа, проснись! — Завопил Ентри, видя, как её лицо всё скривилось от боли, но он и сам понимал, что это бесполезно.

— Разбуди её и бегите! — Приказал Семион, оказавшийся уже рядом с ними. Пот струйками сочился по его лицу, огибая усы и капая с подбородка.

Вдруг, дикари замешкались. Семион и сам слышал настороживший врагов звук, который волной надвигался прямо на них, но не предавал этому никакого значения. Теперь, когда дикари и не думали наступать, а застыли, переглядываясь между собой, словно ожидая чего-то плохого, Лаварион опустил посох и вслушался в нарастающее щелканье.

— Мне это что-то напоминает. — Осторожно произнесла Элифер, словно боясь спугнуть противника. Ентри, прекрасно понимающий, что это за звук, хотел было ответить ей, но тот уже раздался на поляне, перед костром. У Элифер дух перехватило. Море беленьких пауков, высыпалось на поле боя и захватило ближайших к ним двух дикарей. Те беспомощно брыкались и изворачивались, пока пауки ползли по ним и путали их в паутину.

Из леса выбежал Дик и, не говоря не слова, схватил Мариа и бросился к гортам. Семион рванул следом, прихватив с собой несколько тёплых вещей. Остальные последовали их примеру.

Две жертвы пауков, немного сдержали их наступление. Белошёрстные, облепили их и вскоре тела бедолаг превратились в ледяные холмы. Те уже не брыкались, не рычали, а просто лежали, заточенные в ледяную паутину. Оглушительное клацанье — это последнее, что слышали путники, стремительно покидая поляну.

Мариа очутилась в знакомой комнате. Она не сразу узнала её. Сначала она подивилась тому, что прикована цепями к стене, отчего запястья её ныли. Только спустя несколько секунд, она узнала в комнате, ту самую, на верхнем этаже замка Лавариона. " Это сон!?" — Мысленно спросила она у себя, хотя, какая для неё была разница. Но если это был сон, то впервые в нём присутствовал свет и впервые, она была прикована. Мариа обвела комнату взглядом. После её посещения, здесь ничего не изменилось. Всё те же сложенные гробы, всё те же черепа и та же бледная женщина в саване.

— Омовелия! — Крикнула Мариа и её тело обожгла боль. Она молнией пронзила её и девушка, изогнув спину, беспомощно повисла на цепях.

Скелеты забренчали цепями и Омовелия открыла глаза. Её взгляд был таким же пустым и холодным. Мариа боялась смотреть на неё, она боялась пошевелиться или издать звук, страх перед болью подчинил её к себе. На лице Омовелии появилось что-то вроде улыбки. Еле заметной, лишь кончики губ едва-едва приподнялись к верху.

Мариа, наконец, заставила себя посмотреть на женщину, но увидела перед собой, в чёрном плаще, мужчину, который пристально смотрел на неё.

— Это сон. — Прорычала Мариа и её снова пронзила боль. Девушка вскрикнула и заплакала. Оглушительный смех потряс комнату. Мариа хотела закрыть уши, но оковы не давали ей это сделать. Красные огоньки глаз пристально смотрели на неё, словно старались проникнуть в её нутро.

— Это просто сон и я тебя!.. — Закричала Мариа, уже ожидая очередной порции боли и та, не замедлила себя ждать. В голове девушки пронеслась вся её жизнь. Такая короткая и беспечная. Мариа испуганно вздрогнула, посчитав, что это её конец. Она была готова сдаться, смиренно принять свою участь, лишь бы продлить себе жизнь. В картины детства проник голос: " Страх- какое противоречивое чувство? Оно спасает от гибели, но от него хотят избавиться. Почему? Чтобы тот, кто умеет управлять им, не превратил тебя в раба. Это и слабость и сила. Для кого как. Для тебя слабость. Ты боишься, а значит ты рабыня. Моя! Навсегда! Твои попытки убежать, равны нулю. Надежда найти волшебный меч- утопия. Подчинись мне и я освобожу тебя от боли. Ты же знаешь, тебе не скрыться от меня, не перехитрить и не опередить".

Мариа терзалась в борьбе с самой собой. Одна половина её готова была подчиниться чёрному хозяину, освободиться от бегства, холода, боли, другая твердила, что это лишь сон, что до сих пор он их не поймал, а значит, он не так уж могуч.

Мужчина, в чёрном одеянии, внимательно следил за ней. Он следил за каждым её движением, за каждым дернувшимся нервом на лице.

— Это сон. — Прошептала устало Мариа, чем незамедлительно разгневала мужчину. Мариа зажмурилась, ожидая порцию боли и та, с рёвом чёрного человека, пронзила её. Она вся сжилась, стиснув до скрипа зубы и открыла глаза.

Мариа восседала на горте и ехала в слабо разбавленной темноте куда-то. " Это сон?" — Граница между сном и явью для неё стерлась и она не знала уже чему верить. Рядом с её гортом шёл Дик. Он старался бежать, но получалось только быстро идти. Мариа подняла взгляд на небо. Оно только-только побагровело.

— Ты проснулась! — Оживился Ентри.

— Куда мы спешим? — Спросила Мариа и все, как один, посмотрели на неё. Лаварион даже подумал, как ей повезло, что она проспала и не видела этот кошмар.

— Пауки снова напали. — Коротко ответил Дикин. — Как ты себя чувствуешь?

Чувствовала себя Мариа сносно: спросонья немного замёрзла, да внутри пульсировала тупая боль, в остальном, всё было не плохо.

— Он знает о каждом нашем шаге. — Опустив голову и уставившись на свивающиеся уши горта, сказала девушка. — Он знает об Акинаке…

— Он просто испытывает тебя. — Дикин резко остановился и обернувшись к Мариа, пристально посмотрел на неё. — Верь мне. Он видит, что ты не сдаешься, он слабеет с каждой вашей встречей.

Мариа хотела бы верить Дику, но внутри её, надежда на удачное окончание похода, таяла. Она старалась не думать о плохом, но мысль, о том, что он всё видит и всё знает, как заноза сидела в голове. Её передёрнуло.

Они опять бежали. Преследующих клацающих звуков слышно не было и Дулав, вновь ведущий отряд, предложил устроить не большой привал, перевести дух и собраться с мыслями.

— Мы зашли немного на север. До вершины около суток ходьбы, но там надо будет снова повернуть на юг, чтоб выйти к перевалу. Надеюсь, дикари испугались и не тронут нас.