За ворота вышли рано утречком, чтоб, значит, солнышко не припекало. А на душе даже радостно, "приказ получен и собран вещмешок". Всё почти как в "старые" добрые времена: совершив марш-бросок, выдвинутся в квадрат Н, по координатам икс.... игрек... провести поиск, обнаружить вражеский тайник, извлечь содержимое и доставить на базу. В случае столкновения с противником в бой не ввязываться, отойти и продолжить выполнение задачи. Все элементарно, но! Вот в это НО всё и упирается. Во-первых, координат-то у меня и нет; во-вторых, вместо автомата уродливая проржавевшая сабелька, точнее меч, и справедливости ради надо отметить хоть на вид ржавый, тупой, но из хорошей стали; в-третьих, и это пожалуй хуже всего, со мной не проверенная РГСпН,* а один толстенный священник; ну и в-четвертых, противник мой фик поймёшь кто, в смысле не люди или правильнее сказать нелюди. Не ведьмы там, лешие всякие, эти уже привычные, а упыри, умертвия, да какие-то "Стылые люди". Кто они такие и сами горожане не знают, но уж больно боятся. От одного упоминания вздрагивают, видно крепка память прошлого. Поговаривают, в стародавние времена прошлись эти самые "Стылые" по городам и весям, да так прошлись, что на сотни верст вокруг всё обезлюдело, да и в здешних местах лет сто никто не селился. Вот так-то. Да бог с ними, теперь уж куда кривая вывезет. Главное наобум никуда не лезть. Вот и сейчас решил не рисковать: идти по натоптанной дорожке одно удовольствие, но мне до того надоело попадать в засады, что на этот раз несмотря на яростные протесты своего спутника я потащился лесом параллельно тракту и правильно сделал. Не успели мы отойти от окраины леса и полверсты как я заметил мелькнувшие за кустами вооруженные фигуры. Призвав святого батюшку к молчанию и стараясь не шуметь, мы двинулись в обход этого непонятного отряда. Хотя почему не понятного? Очень даже понятного: обыкновенные разбойники и, кажется, они ждали именно нас. Зайдя с тыла, мы разошлись чуть в стороны и медленно, шаг за шагом, стали приближаться к устроившим засаду разбойникам. Немного понаблюдав за их действиями, я уже не сомневался в их намерениях и потому не собирался спускать им это дело с рук за просто так.
Пока мы двигались, у меня было время тщательно рассмотреть занятую ими позицию. Лесные тати лежали на взгорке за небольшими кустами багульника и пристально вглядывались вдаль. И снова в который раз я был удивлён: расположились они над тропкой слишком уж грамотно для обыкновенной средневековой шайки разбойников, как говориться, по всем правилам военного искусства: справа, слева наблюдатели, посередине "огневая" подгруппа с луками, по бокам подгруппы досмотра и нападения с дубинами. Вот только подгруппу обеспечения не выставили, а зря. Подкрались мы незаметно, и когда лежавший чуть позади остальных совершенно лысый разбойник, бывший по-видимому тут за командира, опомнился, было уже поздно. Отец Клементий проворно вытащил из-за пазухи полуметровый серебряный крест и выставил его навстречу вскочившему на ноги разбойнику. Тот мерзко ухмыльнулся и, воздев над головой кривую саблю, бросился на безоружного пилигрима. Я кинулся наперерез, но вскоре понял, что не успеваю. Разбойник приблизился и нанес удар, метясь в незащищенную голову священника. В ожидании неминучего, мысленно уже прощаясь со своим путником, я взревел от досады и бессилия, но отец Клементий неожиданно легко уклонившись от удара, отступил в сторону и, в свою очередь размахнувшись, огрел лысого крестом. Тот охнул и повалился на землю.
Я не мог удержаться ,чтобы на весь лес не выкрикнуть:
-Вот что крест животворящий делает!
Ополоумевшие от такого беспредела разбойники, вскочив на ноги и бросая оружие, стали поспешно разбегаться в разные стороны, прячась по придорожным кустам, и оставив своего руководителя на произвол судьбы.
В себя наш новоявленный противник пришел далеко не сразу и уходя с места засады от греха подальше, пришлось тащить его на себе. Гад оказался неимоверно тяжелым, и мы выбились из сил ,прежде чем нашли укромное место чтобы остановиться. Теперь нам было необходимо разговорить лежавшего подле ног лихоимца.
-Ну так что, касатик, сразу тренькать будешь али подождешь, пока мы тебе пятки в костёр положим? - нарочито громко спросил я у нашего пленного и, чтобы не оставить сомнений в искренности своих намерений, принялся разводить костёр. Лицо разбойника от таких слов аж позеленело, глаза закатились и он бухнулся в обморок. Вот тебе и главарь банды, слабоват парниша оказался. Еле-еле в чувство привели, аж водой отливали. Наконец пленный устал изображать спящую красавицу.
-Все, все скажу, - взмолился он, ползая на коленях, - только помилосердствуйте, не губите!
-Рассказывай, а там посмотрим, может быть и даруем тебе смерть легкую.- Разбойник побледнел, и я подумал:- "Ну вот, сейчас опять шлепнется", но обошлось.
-Всё, всё расскажу, только скажи, что надобно-то, я, всё, всё готов сделать. Не губите!
-Всё, говоришь, расскажешь? Вот всё и рассказывай, - я попытался изобразить на лице злобную усмешку.
-Родители мои: отец, дед и прадед, все как есть лесными людьми были. (Это если по-людски, то разбойниками). Пропитание добывали трудами ратными, а не в земле ковыряючись. (И этот туда же, у него разбой как воинский подвиг. Значит не только в нашем мире всё с ног на голову стало: крутой бандит- это престижно, а Родину защищать западло. А впрочем, что я эту болтовню слушаю, мне его биография ни к чему. Пусть он когда на пенсию выйдет мемуары пишет, если доживет, конечно).
-А ну кончай молоть всякую чепуху, а то эдак мы тебя до завтра слушать будем. Скажи-ка лучше, кто тебя на нас науськал да на этой дороге грамотно так расставил? И не думай доказывать, что это ты сам в тактике военной так разбираешься, всё одно не поверю. Давай колись да поживее.
-Он меня убьет, убьет, зарежет как последнего барана, - катаясь по траве запричитал бывший главарь.
-Кто убьет? Говори живо, иначе я сам с тебя шкуру спущу.
-Злой человек, злой, черный, Хайлулой назывался.
-Черный говоришь, это как понимать, лицом как сажа?
Разбойник отрицательно помотал головой:
-Лицом он и взаправду темен будет, но страшная чернота не снаружи, внутри него сидит. Злом от него так и тянет, так и холодит, хлад ажно в душу пробирается.
-А вот с этого места попрошу подробнее, как выглядит, что делал, куда пошел? О чем говорил?
-О Вас всё говорил, что убить Вас ему надобно, недосуг, мол, самому пока за Вас браться - вот нас и подряжает, золота сулил много. А выглядел.., - разбойник на мгновение задумался, - да неказисто так выглядел, ростом невелик, но силен. Лицо со шрамом, что через всю щеку тянется, оттого видать и бороду носит. Глаза карие, нос тонкий, сломанный, к низу как у хищной птицы загнутый. Куда пошел не сказывал, токась все про какую-то гору выпытывал да про камни самоцветные бормотал, больше ничего не знаю. Мамой клянусь. Не погубите несчастного!
-Что будем с ним делать? - Я пристально посмотрел на катающегося по траве разбойника, похоже, он действительно рассказал всё что знал.
Сидевший в тенечке отец Клементий, с усмешкой наблюдавший за проводимым мной допросом, неопределённо пожал плечами:
-Да кто ж его знает, убивать не станешь, а отпустить, так опять разбойничать начнет.
-Да, задачка. А не отвести ли его нам к дедушке лешему? Может по хозяйству куда приспособит...
-К кому, к кому? - озадаченно переспросил Клементий, поправляя съехавшую на бок шапчонку.
-Да знакомец у меня тут один есть, в лесу живет, леший, Степанычем кличут.
-Ну что ж, к Степанычу так к Степанычу, - охотно согласился священник, поднимаясь на ноги. - Поторопимся, а то как бы разбойнички-то наши не опомнились и не возвернулись.
Я тоже поднялся, помог встать на ноги перепуганному насмерть пленнику и, завязав ему глаза его же рубахой, мы двинулись дальше.
Скоро, но не слишком споро, но добрались мы до знакомого дуба. И ничего вроде не изменилось, но приметил я тоненькие ниточки в траве, на ветках протянутые. Кто по минным полям не ходил, кто про растяжки* ничего не знает, тот и тут на них внимания не обратит, а у меня глаз опытный, к таким делам привычный... Я поднял руку, останавливая идущего следом Клементия, тот встал как вкопанный и придержал рвущегося вперед разбойника.