Так что же делать? Рау подавил позыв немедленно избавиться от следящего и со всех ног бежать к Ольгиной работе. Проблем это не представляло. Вряд ли в этом, немагическом мире нашлись бы люди, которые смогли бы удержать его в поле своего внимания, примени он даже простейшее заклинание, рассеивающее внимание, частенько использовавшееся детьми альфаров при играх в прятки.

Ну а в случае использования 'снежной слепоты' 'буранной тени' или на самый крайний случай 'ледяного призрака', он и вовсе мог бы стать практически невидимым не только для людских глаз, но и для большинства из следящих приборов. По крайней мере, простенькая Ольгина видеокамера, когда он для эксперимента предстал перед ней с наложенным на себя 'ледяным призраком' — маскирующим заклинанием, призванным защищать снайперов-альфаров при работе в эльфийских лесах, фиксировать его 'светлый облик' наотрез отказалась.

Однако пропади он внезапно с глаз наблюдателей — явно, немалых специалистов в своей работе, — уж на дилетантов-то, его умения, пусть и в непривычной обстановке, хватило бы, — не сочтут ли они это как враждебный акт? Помнится, у дроу, если посол хоть на миг пропадал из поля зрения специально приставленных соглядатаев, то он немедленно объявлялся шпионом со всеми вытекающими (частенько вместе с кровью на жертвеннике Ллос) последствиями.

С другой стороны, а имеет ли ему смысл скрывать свои возможности? Раз приставили слежку, значит, имеют некоторое представление о его умениях. Так не лучше ли будет акцентировать внимание следящих именно на себе, — в конце концов, в случае если эти 'органы' как называет их Ольга, проявят враждебность, — пусть лучше атакуют сначала его, а не названную сестренку. У него, по крайней мере, шансов отбиться куда как больше будет.

Но вот как это сделать? Начать творить какое-нибудь заклинание поярче прямо тут, в центре города? Глупо. Сочтут дураком, причем дураком опасным, и постараются поскорее уничтожить. Просто исчезнуть из их поля зрения? — уже обсуждалось. Так что делать? — Подумав, Рау решил попробовать сформулировать вставшую перед ним проблему в виде тактической задачи.

Ему требовалось, во первых, обозначить себя, как опасного противника в случаи боевых действий, причем не просто опасного, а опасного настолько, чтобы ни у кого из его возможных оппонентов и мысли не возникло о нападении. При этом, действовать следует таким образом, чтобы не спровоцировать враждебные действия, и более того, создать впечатление достаточно разумного создания, с которым проще договориться, или оставить в покое, но не атаковать.

— А если они пойдут на переговоры, но решат шантажировать меня Ольгой? — подумал Рау, мерно шагая по направлению к дому, и старательно игнорируя давящее ощущение чужого взгляда на своем затылке. Судя по силе давления, следящие за ним, не имели ни малейшего представления о правилах слежки за магами. Иначе они бы позаботились хоть чуть-чуть экранировать свой интерес.

— Для того чтобы этого избежать, было бы полезно создать у противника впечатление о некоторой своей невменяемости, сумасшедшинке, — Рау вежливо поздоровался с восседающей около подъезда одинокой Семеновной, и машинально отметив чересчур пристальный взгляд, которым проводила его старушка, взбежал по лестнице. — Так, чтобы они поняли, что угрожать Ольге не только бесполезно, но и крайне опасно. На их угрозы я не поддамся, и подчиняться, даже если они её похитят, — не буду, сочтя её мертвой, но вот резню устрою капитальную.

— А вообще, что я в этом случае могу сделать? — спросил он себя, и тут же дал ответ. — Да в принципе, много чего… самое простое, — призвать Смертную Вьюгу. Я конечно в этом случае тоже не выживу, — однако и от города, да и от изрядного куска прилегающей местности тоже, останутся только промороженные развалины.

— Или, лучше, — принести гекатомбу Снежной Матери. Интересно, как им понравится локальное понижение среднегодовой температуры в области радиусом около десяти тысяч стадиев,[21] градусов так на тридцать? Да, пожалуй, именно на тридцать… убить триста человек, из жителей этого города за три дня мне вполне по силам, даже если и придется прятаться от преследователей.

— А может и не по силам, — продолжил свое рассуждение эльф. — Простым посвящением меча тут не отделаешься. Зимняя Мать, — это не бабушкин амулет. Надо будет сделать алтарь, как-то доставить к нему жертв… Мда… Искренне надеюсь, что мне не придется этим заниматься. А вот чтобы не пришлось, и надо сразу создать правильное впечатление!

Основная проблема заключалась в том, что было необходимо создать двоякое впечатление. С одной стороны, для того чтобы не спровоцировать ведущих слежку на немедленное нападение и склонить их к переговорам, надо было выглядеть спокойным, разумным и рассудительным и при этом — достаточно сильным, чтобы с ним считались. С другой, — для того чтобы у его оппонентов не возникло желания вести переговоры с точки зрения силы, шантажируя его Ольгой — надо было выглядеть совершенно безумным 'отморозком' — как называла людей с подобным психотипом его названная сестра. Вспомнив это определение, Рау невольно улыбнулся, наслаждаясь юмором ситуации. Играть отморозка, — человека, изображающего полное отсутствие чувства жалости и милосердия, ему, альфару, истинному Сыну Льда, от рождения лишенному как этих, так и многих других чувств и эмоций — что может быть забавней?

Вот только… как совместить подобные столь разнонаправленные личности, как соединить их в цельный образ, и как продемонстрировать его, этот образ, свом неведомым сопровождающим? Перед этой задачей его воображение решительно пасовало.

Рау вертел перед его сознанием клубок задач, так и эдак, пытаясь найти более-менее удовлетворительные способы решения, пока, в конце концов, не нашел, приемлемый выход. Действительно, а зачем совмещать?

Почему бы не разделить задачи? Пускай разумность и рассудительность демонстрирует Ольга. А силу, безумие и жестокость — с удовольствием сыграет он сам. Причем, силу и безумие — находящиеся под её полным контролем. Которые проявятся тогда, и только тогда, когда этот контроль исчезнет.

А как это сделать? — Рау зло и весело улыбнулся. У него возникла идея. Облачившись в кольчугу, бывший диверсант сосредоточился, готовя заклинание 'Ледяного призрака' и выскользнул за дверь, направляясь к больнице. Вначале следовало предупредить сестренку. А потом, надо будет все же постараться вычислить наблюдателей. Может, удастся заметить тех, кто следит за ней? Это было бы идеально!

Прикуривающий в пожилом, заслуженном 'жигуленке' капитан Павел Булатов, не обратил особого внимания на чуть качнувшуюся старую подъездную дверь и мелькнувшую там небольшую, размытую тень. В другом мире и другой ситуации, эта ошибка могла бы стоить ему жизни. Но, на свое счастье, молодой капитан ФСБ не имел никакого отношения к гремевшей где то далеко за слоями иных реальностей древней вражде между светлыми эльфами и альфарами, так что особых бед с ним не произошло.

Ну не считать же за большое несчастье грандиозный разнос, впоследствии устроенный ему Квашенниковым, где обещания уволить без выходного пособия и 'расстрелять к такой-то матери разгильдяя, которому простейшую слежку поручить нельзя' плавно, и как-то очень органично сочетались с угрозами сексуального насилия в особо извращенной форме, с использованием в качестве подручного средства инфракрасных очков. По мнению подполковника, существовал некоторый шанс, что после подобной экзекуции, молодой капитан поймет, для чего означенные очки были ему выданы, и в следующий раз будет использовать их по назначению, а не в качестве пресс-папье для стопки кроссвордов на заднем сидении.

Однако не будем забегать вперед, а пока, капитан ФСБ Булатов, наконец-то раскурил свою сигарету, и вполне довольный жизнью откинулся на сидение, изредка поглядывая в сторону подъезда. В свою очередь, за синим жигуленком, пристально следили три пары старческих, но все еще вполне зорких глаз. Семеновну очень заинтересовали разворачивающиеся вокруг их подъезда действия, и две её закадычные подруги не замедлили к ней присоединиться. И уж от их то глаз, в отличии от глаз молодого капитана, не ускользнула ни дверь подъезда, вдруг открывшаяся словно сама по себе, ни, внезапно появляющиеся и мгновенно заметаемые легкой поземкой следы на только что выпавшем снеге.