ПИРЫ 77 ГОДА
О. Е.
Недавно ели мы в аду
простую русскую еду
Обуховской на Обороны
по-флотски
макароны
и
тихий ласковый кисель
два раза хлеб
два раза
всем
тепло
по усикам харчо
не сверты ва
ю
щеесе
товарищи оладьи
под музыку Вивальди
в продленном Ленинграде
верней в Подленинградье
и
водка чтобы холодца
и бы молодка молодца
и с
солнца зимнего слюнца
на сирого на огурца
когда
к отчизне припаду
в семи
десят
седьмом в аду
а
я
неслушавшейся сонной
еще
рукой из киселя
уже писал земля земля
прощай родные макароны
прощай
родительский продел
прощай кондитерский отдел
в том млении в
необъяснимом
мой гений в воздухе скакал
он
изумления алкал
он
кувыркался и вопил
как юный плотник со стропил
в
ерусалимском небе мнимом.
Куанси, Нормандия,
июль 2005
ВТОРОЙ МОСКОВСКИЙ РОМАНС
С. Б.
За
то что всюду жизнь
давай брат за народ
за
сбычу его мечт
за
с килькой бутерброд
за
чтоб из-под вожжи
как следует летя
наш
аист птица-меч
в
зобу несла дитя
на
дежи чтоб дитя
надежды дабы свет
как собственно и был
как
собственно
и нет.
За
накось старина
и я соплю утру
на
выкуси крест
на
андреевском ветру
за
гибельную страсть
за
жмурится вдогон
не
в след рыдать огню
а в место где огонь
но был он
пламень
был
и
память спасена
на веках два пятна
она нанесена.
Все
кончится когда
а
кончится все на
когда несопредельных стран когда
от
хлынут чурок племена
мой
неулетный вран
ай
да слетать сюда
все небо кончится когда
как
дыркою карман
чтоб на
изнанку глянуть век
с ожогами внутри
дворянский снег еврейский век
смотри нерусский человек
смотри пропустишь фейерверк
и не благодари.
Санкт-Петербург,
7 февраля 2005
СПОР
МИХАЭЛЯ БЕН ШМУЭЛЯ
из
Иерусалима
c
ГОСПОДОМ БОГОМ НАШИМ
о
смысле
музыки
и
пользе пения
на
пленэре
в ночь на Рождество
в
Москве
2005
года
Б. Б.
Пой
как
можешь
одно
погиб
доброе утро сказал Элоhим
пой неповадно дабы другим
можно
хотя бы гимн
ладно
глас продрал и запел
даже как не умел
а
вы
дыхал как бензин петуха
он
пламенем
пламенел.
Он пел он
как
можно
и как не мог
на прекрасные разные на
голоса
а
я
Бог говорил ему Бог
пой
а не то
говорил ему Бог
дело
твое
говорил мне Бог
дело
твое
труба.
И губу раскатывал
искоса
арх
ангел
мундштук
сосал
и
подмигнувши
молнию
уже
расстегивали
небеса
[Там
люстрой вниз
райский сад свисал.
В яме оркестр настраивался.
Внизу
убирали леса.
Покашливают.
Трепет занавеса.
Программка с
четвертого яруса
планирует в зрительный зал.]
и
рас
стегивались небеса
как ртуть перебегала роса
а в росе
уже
усики поразбросав
зеленели побегами
ужаса
отеческие гроба.
Отеческие
гроба
эники-бэники-ба.
Голосил я
как можно когда нельзя
елозя по лого в слога скользя
подряд о что потерял подряд
кастрат как и аристо
крат
чем червь ползет что свистит вампир
и
как я сволочь себя влачу
как мир пасти
и как мир не спасти
спасти который хочу
и то что и
Господи
мне прости
ваш тридцать три раза спасенный мир
от не и не от
личу.
Я право слово
из наших из
тех
кто шрифт цитирует
а не
текст
и смысл что по Образу подбирал
по слуху а пере
вирал
на гром на
грамматика эта не та
и нет не тот алефбет не тот
и черная музыка высунута
верней сама свисает
из рта
как язык как
но на
оборот.
Гимн
эники-ба пускай будет
гимн
но
сиколеса
к концу
помоги Господин мой и не моги
рот
гаврильей дудою забить певцу
голос мой пустяк голос мой ничто
он как бабочка
вздор он несет пыльцу
но обмахнув с обшлага пальто
мир меня еще вспомнит
капустницу.
Эники-бэники-эники
ба!
узор поднося к лицу.
Ибо спят отцы молодцы в шерсти
и икру солим мы Твою в горсти
и стоит на зыбучем песке расти
нет
на демона на
волоске прости
мой
игрушкою елочной
Ерусалим
свис
но не падает за
карниз
пока
я
этого не хочу
в бездну
пока
звучу.
И
мохаммад тебе иса
без перерыва четверть часа
вкруг
столба своего горба
и это не похвальба