— И сколько же у квистора детей? — спросил я.
— Восемь, кажется.
— Ого! — сказал папа. — Вероятно, среди них первые претенденты на пост главы Политории?
— Разумеется. Правда, важен возраст. Сложная система.
В этот момент Трэг извинился и вышел из зала, а ведущий тут же объявил:
— Если волнующая тема многоженства завершена, я хотел преподнести всем, и особенно нашим гостям, сюрприз: мы решили показать вам выступления классных политорских кулачных бойцов.
Тикки подскочила и захлопала в ладоши первая, а потом и все. Малый круг опустился, затем поднялся. На нем стояли обнаженные по пояс, босиком и в перчатках Трэг, какой-то еще юноша и… а, Грип и а, Урк. Мы с папой быстро переглянулись, когда ведущий торжественно объявил имена бойцов.
— Площадка большая, пары будут работать одновременно.
Трэг вышел против а, Грипа, незнакомый политор — против а, Урка. Бой начался, он был, конечно, показательный, но жесткий. Пары «работали» стремительно, так что уследить за всем было трудно. Минуты через три а, Урк нанес сильный удар Трэгу, и тот упал, и, отойдя в сторону, оба они сели на край сцены. Вскоре незнакомый нанес два удара в голову а, Грипу, тот закачался, и его противник отошел от него. Некто и а, Урк поднялись на сцену, и ведущий поднял руки победителей.
— Небольшой отдых, и бойцы поменяются противниками, — сказал он.
Опустился занавес-цилиндр, потом поднялся, бойцы исчезли, остался лишь ведущий; тут я увидел, что моро Олуни поднял вверх очень прямую руку, и ведущий подошел к нему. Они коротко поговорили, потом ведущий объявил:
— Наши гости, моро, готовы показать свое искусство боя с нашими кулачными бойцами. Правда, у них свой стиль борьбы, и они просили узнать у выступавших, не против ли они того, что каждый моро и его противник будут пользоваться только своими приемами. Сейчас выясним.
Я посмотрел на папу — у него было очень серьезное лицо. Тикки подпрыгивала от нетерпения.
— А вы сама — спортсменка? — спросил я.
— Да. Вы ведь знаете Пилли? Я тоже «планирую».
— Я и Финию знаю, — сказал я.
— О! Так вот они — первые номера Политории, а я — ну четвертая, пятая.
— Это высокий класс! — сказал я. — Очень.
— Ну, более или менее. Они классом выше.
Ведущий поднялся вместе с бойцами, они дали согласие, и первыми в круг вышли Трэг с Кальтутом и незнакомый боец с Олуни. Моро быстро разделись.
Бой был очень интересным и красивым, моро навязали небыстрый темп, и можно было наблюдать за обеими парами сразу, смотреть — как балет. Некоторое сходство с балетом было и в том, что к восторгу публики и — как я заметил — к явному неудовольствию а, Грипа и а, Урка моро выиграли каждый свой бой в одно и то же мгновение: р-раз — и Трэг, и второй политор были прижаты к полу, а, Грип и а, Урк вскочили; я чувствовал, они рвались в бой, и наверняка очертя голову, так как, видно, сообразили, что моро — это оч-чень крепкий орешек. Трэг и второй проигравший «уехали» вниз. На площадку поднялись а, Грип и а, Урк. Опытный а, Урк, видно, сообразил, что Кальтут чуть сильнее Олуни, и выбрал его. Я был очень напряжен, хотя и знал, что моро бой выиграют. Но что меня поразило, что когда их бои с интервалом в десять секунд закончились, то закончились по уже знакомой мнесхеме (моро делали то, что хотели). Олуни оказался на а, Грипе и пробил ему распрямленной ладонью по шее, чуть позже я увидел, как падал сверху на спину а, Урк и Кальтут присел и подставил ему под спину (чего никто не видел) не ладонь, а жестко сжатый кулак. Публика была в восторге, бой был очень энергичным, но только я и, может быть, папа видели, что и а, Грипп, и а, Урк вели бой очень заведенные, вполне серьезно и на грани травмы, видимо, их взвинтил проигрыш их товарищей, ощущение мастерства моро и, я думаю, особые свойства их мерзких характеров. Под аплодисменты опустился занавес, через какое-то время поднялся вновь, ведущий сказал, что и те, и другие бойцы благодарят публику за внимание и прощаются с ними.
Не знаю, сколько-времени продолжалась еще наша уютная встреча, может, час, — не знаю. Мне было не по себе от того, что увидел я, папа, Трэг, вероятно, незнакомый мне боец-политор и — больше никто. Всем было весело. И я тоже веселился, танцевал, отвечал на вопросы, сам их задавал, спорил; никто по мне, кажется, ничего не заметил.
Когда все закончилось и народ схлынул, мы остались вчетвером у своих машин: я и папа, Трэг и Пилли, которая и привезла моро. Как сказала Пилли, а, Грипа и а, Урка без сознания она отправила в соседнюю знакомую ей клинику.
— А кто четвертый боец? — спросил я у Трэга.
— Эл-ти, — сказал он. — Он хороший парень.
Мы распрощались с Трэгом и сели в свои машины. В воздухе Пилли «повела» нас за собой, куда-то не в центр, связалась по коммуникатору с Ориком, и вскоре уже три наших машины летели рядом спокойно и тихо, с одним прожектором на троих, в ночь. Пилли коротко все объяснила Орику, и он позвонил в клинику, главному врачу.
— Ну как они? — спросил он у него.
— Все еще без сознания.
— Серьезные травмы?
— Да, но не смертельные.
— И сколько они пролежат?
— Долго. С неделю. Но еще не придут в норму. Тонкая работа, скажу я вам. За что это они их так?
— Я думаю, моро бы их просто убили, если бы к тому делу причастны были именно эти двое. Когда-то два политора из кулачников пытались обидеть их девушку. Это месть.
— Но сегодня было еще двое бойцов, — почему они выбрали этих?
— У моро очень развито чувство более совершенное, чем интуиция. Двоих они ощутили — как добрых и спокойных, а тех — как агрессивных и злобных.
— Понятно. Работа ювелирная.
— О да! Если в вашей клинике их выздоровление будет идти медленно из-за отсутствия нужной аппаратуры, можно будет их перебросить в Калихар или Ромбис. — Конечно. Мне они не дороги.
Они распрощались, и Орик сказал, мол, ладно, тренеру он позвонит завтра.
— А он как? — спросил я. — Покалечили-то лучших…
— Ки-ол ценит классных бойцов, но права своих сограждан, моро, он ценит выше, как и главный врач больницы.
— Моро дома, — сказала Пилли.
— Их логичнее переправить обратно днем, ночью возможен контроль. А днем… патрули знают меня, обыск отпадает, — сказал Орик. Я набрал номер Ир-фа:
— Уль Ир-фа?.. Да, это я. Мне звонил Латор, он привез много целебных корней, и для вас тоже. Я их вам занесу. А птицу, синюю такую, он поймать для меня не сумел: она, когда он подкрался, улетела с бешеной скоростью. Огромное вам спасибо и долгой вам жизни.
— Долгой жизни, малыш.
Мы залетели за Оли, потом — домой.
— Так вот, — сказал я. — Сегодня в клубе было полно политоров, но их биополе никак не подействовало на шкалу нашего сигнализатора. Из кви-стории идет мощный поток биополя несколько иной природы.
— Да, — сказал папа. — Такие вот дела.
— И отлично, — сказал Орик. — Спасибо вам.
— О! Пока птичка в клетке — говорить не о чем.
— Но если что-то делать — риск уже осмысленнее. Правда, я думаю, что же лучше: найти ее, ликвидировать, и у нас будет целая армия свободных геллов, или не рисковать: когда заварится каша, отыскать эту машинку будет куда проще. А из светских дел ясно одно: с помощью моро я стал куда свободнее, и пора подумать о нашем путешествии. Уль Горгонерр — за. И ему пока и не до вас, и не до Земли.
— Пилли, Орик! Ваша модель с запиской, что мы живы, ушла на Землю! — выпалил наконец папа и захохотал.