Подобный бартер был налажен и с другими странами. В частности, с Италией достигнута договоренность о поставках нефти по фиксированным (читай льготным) ценам, что, в свою очередь, позволило генералу Усубову, руководившему специальной комиссией по закупке военного обмундирования и снаряжения в Италии, заключить ряд необходимых для Азербайджана соглашений на приобретение различного имущества. Достижение таких договоренностей на выгодных для Италии условиях было бы невозможным без жесткой позиции главы итальянской миссии в Закавказье полковника Габбы, который весьма четко связал воедино переговоры в Азербайджане и Италии.
Военный атташе Азербайджана в Грузии докладывал начальнику Генштаба республики, что «в очень любезной форме полковник Габба сказал мне, что ускорение получения 1 тыс. тонн нефти в Баку дает ему возможность телеграфировать в Италию о фактическом установлении экономических сношений с Азербайджанской Республикой и это обстоятельство несомненно повлияет на успех нашей комиссии в Италии» [53] . То есть по-прежнему можно говорить о бартере, правда, не прямом.
Правительство Н. Уссубекова хотело сделать Италию своим постоянным партнером, привязав его к регулярным поставкам нефтепродуктов из республики, что позволило расширить сбыт. Для этого главе итальянской миссии предлагались весьма льготные условия. «Ныне имеется возможность сообщить Вам, что правительство Азербайджана может поставить в Батум для итальянского правительства ежемесячно около пятисот тысяч (500 000) пудов керосина и около шестидесяти тысяч пудов (60 000) мазута и нефти, по ценам франко-Батум – резервуар для керосина по тридцать пять (35) долларов за одну тонну и для мазута или нефти двадцать пять (25) долларов за одну тонну. К вывозу мазута будет приступлено на днях» [54] , – писал в декабре 1919 года Уссубеков полковнику Габбе.
Цивилизованное соглашение с Италией было вдвойне важным для руководства Азербайджана, так как оно стало бы в противовес кабальным условиям, предлагаемым английской и американской сторонами. Например, американская миссия, используя нехитрую формулу «нефть в обмен на продовольствие» (кстати, крайне популярную и в наши дни), пробила еженедельное получение мазута от 500 до 1000 тонн. При этом она требовала, чтобы азербайджанская сторона брала на себя обязательство нести ответственность за сохранность груза на всем пути следования до Батума, то есть включая и грузинскую часть железной дороги.
Показательно, что глава миссии полковник Юлио в ультимативной форме заявил о том, что договор может быть подписать только в их редакции, где говорилось об ответственности азербайджанцев и о том, что американцы просто сгружали муку в Батуме. То есть и проблемой доставки ее в Баку тоже должна была заниматься азербайджанская сторона. В противном случае американцы грозили прекратить переговоры о поставках столь необходимой для республики муки. Тем не менее азербайджанское правительство вынуждено было согласиться на такие кабальные условия, получив взамен от американского «Комитета помощи на Ближнем Востоке» обещание о поставках двух вагонов муки в неделю. Такая «помощь» США дорого обходилась Азербайджанской Республике!
Англичане не снизили темпов выкачки нефти из Азербайджана и после того, как военный контингент покинул страну: в 1920 году британская нефтяная администрация в Батуме только по железной дороге получала 15 вагонов мазута ежедневно. Тогда 25 % полученных нефтепродуктов выделялось на удовлетворение потребностей французского и итальянского правительства. Британское представительство старалось всячески ограничить доступ к нефтяному потоку из Азербайджана даже своим союзникам – Франции и Италии. Это выражалось в постоянном контроле внешнеполитических контактов Азербайджана и не менее жестком экономическом диктате со стороны Великобритании, ставшей основным пользователем кавказской нефти.
Естественно, что ей было крайне невыгодно уступать столь «хлебное» место даже партнерам по европейской коалиции. В частности, британская нефтяная администрация, контролировавшая весь вывоз через Батум, весной 1920 года объявила о том, что будет пропускать только необходимый ей мазут, да и то при условии, что «все накладные на мазут, отправляемый из Баку, должны иметь подпись капитана Кука, представителя Британской нефтяной администрации в Баку», что означало, что без согласия британских представителей азербайджанской стороне нельзя заниматься самостоятельной перевалкой нефтепродуктов. Кроме того, республика получала еще и ввозную пошлину (8 руб. с пуда) на свою нефть, передаваемую европейским «партнерам», что только закрепляло ее кабальное положение.
Понятно, что за такой короткий срок диверсификация географии нефтяных поставок была просто невозможной, тем более что основное приоритетное направление сбыта, Россия, оказалось полностью закрытым. Ориентация на внутренний российский рынок, являвшаяся в дореволюционный период выигрышной, оказалась в новых условиях ахиллесовой пятой независимого Азербайджана и стала одной из причин его нежизнеспособности. Как справедливо говорится в коллективной монографии азербайджанских ученых «Азербайджанская Демократическая Республика», «невозможность сбыта за пределы республики накопившихся огромных запасов нефтепродуктов (примерно 150 млн. пудов) явилось причиной упадка нефтедобычи, что в свою очередь приводило к сокращению работ на промыслах и увольнению рабочих, страшной дороговизне, быстрому падению бумажных денег. Тяжелое экономическое положение сопровождалось усилением стачечного движения в Баку... Внутреннее положение в республике к этому времени осложнялось тем, что в обстановке растущего экономического кризиса наблюдалось усиление рабочего движения» [55] .
Главным, если не единственным, направлением сбыта нефтепродуктов стало грузинское, которое связывало Баку с мировым рынком, в основном с европейским. В связи с этим главными средствами для вывоза стали Закавказская железная дорога и специальный керосинопровод Баку – Батум. Отметим, что большая нагрузка по перекачке нефти легла именно на керосинопровод, работа которого была восстановлена только в декабре 1918 года (с лета в связи с широкомасштабными военными действиями на Южном Кавказе он не функционировал). Понятно, что перекачка сырой нефти по керосинопроводу была малорентабельным занятием, и азербайджанское правительство вместе с нефтепромышленниками отлично это понимали. Поэтому в мае 1919 года состоялось специально посвященное этому вопросу заседание Союза нефтепромышленников с участием британских представителей, где было принято решение о возвращении керосинопроводу его первоначальной функции. Однако реализовать даже это логичное решение азербайджанское правительство не смогло.
Таким образом, вся нефтяная промышленность в период существования Азербайджанской Республики явно находилась явно в регрессивном состоянии. По данным азербайджанских историков, «объемы нефти в 3376 тысяч тонн и 3690 тысяч тонн, добытых в 1918–1919 годах, соответственно составляли всего лишь половину объема нефти за 1916 год» [56] . В 1920 году в связи с недостатком сбыта нефтяная и нефтеперерабатывающая промышленность Азербайджана вообще оказалась в глубоком кризисе: «если показатели 1913 года принять за 100 %, то данные 1920 года, по отношению к довоенному, составляли: бурение скважин – 3,49 %, добыча нефти – 39,18 %, переработка нефти – 34,54 %» [57] .
ФИНАНСОВАЯ СТАБИЛИЗАЦИЯ. Помимо нефтяного направления внимание правительства было обращено на улучшение и финансовую стабилизацию в республике, что подразумевало снижение инфляции, унификацию денежной системы и восстановление банковского сектора. В связи с тяжелым финансовым положением новой республики первоочередной задачей становилось создание кредитно-финансовой системы, без которой любые экономические преобразования, будь то налоговая реформа или новые таможенные правила, становились бесполезными.