Как умело используют агенты НКВД недисциплинированность отдельных повстанцев или отделов, несохранение военно-революционных тайн, отсутствие надлежащей внимательности и осторожности, свидетельствует такой случай. Отдел был на стоянке в лесу несколько дней на одном месте. Вокруг леса не было большевистских войск, поэтому повстанцы из отдела чувствовали себя свободно. Перед отходом отдела из этого места Чуйко старательно собрал куски бумаги и другой мусор, который дал бы врагу представление про отдел, и обошел кустами вокруг стоянки. Каково же было его удивление, когда он в наиболее густых корчах [так!] заметил человека. Задержанного привел в отдел. Этот человек в красноармейской форме был похож на дезертира. Однако на следствии признался, что является агентом НКВД и уже полтора суток лежал под лагерем и подслушивал все, что повстанцы говорили, рассказал то, что подслушал, — к сожалению, это была важная информация. Только благодаря революционной внимательности строевого Чуйка эти сведения не дошли к врагу. Подлое НКВД для достижения информации использует и сложнейшие формы новой техники: сбрасывают с самолетов парашютом в лес или при помощи агентов пристраивают замаскированные в корчах, дуплах деревьев и т. п. приемно-передаточные радиоаппараты, которые подслушанные разговоры передают автоматически.

Рассказывал один гражданин, который побывал в разных местах СССР, что НКВД в шпионско-разведывательных целях приставляют к стенам других комнат специальные аппараты, так называемые “диктофоны”, которые записывают разговор слово в слово, или соединяют такой диктофон с телефоном и при помощи замаскированных проводов, соединенных этими аппаратами, ведет разведку, подслушивание. Такие диктофоны чаще всего помещают в тюрьмах, концлагерях, готелях [так!] и т. п. Это еще раз доказывает, каким внимательным и осторожным нужно быть всюду и со всеми, ибо в советском раю даже “стены имеют уши”. Поэтому революционеры, квартируя в лесу, в городе или селе, должны всегда внимательно осмотреть и проверить места стоянок, нет ли чего подозрительного.

Хитрость и подлость НКВД не имеет границ. Они стараются выдумать все новые и новые “штучки”, так что пока революционеры узнают и приспособятся к одним, то НКВД уже выдумает другие. Нужно быть очень внимательными, чтобы все подозрительное заметить и раскрыть. Пример: на лес готовится акция. Командиры и проводники, которые находятся в нем, чувствуют это нюхом. Каждый раз в лесу все больше крутится беглецов, дизертиров [так!], хозяев, которые ищут своих коней, женщин, которые собирают грибы — это в большинстве случаев разведчики НКВД — агенты. Проводник Д. едет с друзьями лесом и за всем следит. В это время дорожкой подъезжает 8 конников — все на белых лошадях. Между ездоками он узнал командира районной боевки “Шинкара”. Про него слышал нехорошие вещи. Кроме того, удивило то, что сейчас, когда так тяжело иметь верховых лошадей какой-нибудь масти, у “Шинкара” все белые. Спрашивают: “Куда едете?”. “К командиру П. с важными новостями про большевиков”, - отвечает “Шинкар”. Проводник зовет “Шинкара” на разговор и посылает гонцов к командиру П. Основательная проверка выявила, что “Шинкар” со всеми своими людьми были агентами НКВД и создали замаскированную группу агентов. Он сам и другие признались в этом. Кроме того, сказали, что через два дня должна быть большая акция на лес. Его заданием было ездить по лесу и разведывать про место стоянок отделов, а перед самой акцией передать те сведения большевикам, которые должны были наскочить внезапно. Во время акций он со своей группой должен свободно ездить на конях по лесу, показывая большевикам места стоянок. Белые кони — это условный знак между ими и большевиками, чтобы во время акции большевики не стреляли в него, ибо это “свои”. Как видим, внимательность и наблюдательность проводника Д. была правильной, поэтому обезврежены опасные агенты, которые привели б к большим жертвам.

Агенты и шпионы-разведчики применяют иногда для некоторых целей разные знаки. Пример. В большом лесу, где меньше движение, агент под вечер складывает на перекрестных дорогах, тропинках прутики или веточки и рано идет посмотреть, не сдвинуто ли где. Коли это так, сообщает в Райотделы НКВД и ночью готовят облаву. Однажды связной Р. идя утром заметил в нескольких местах кучки белых прутиков. Его удивило, что вчера вечером их не было. Кто-то подбросил их ночью. Недалеко от места стоянки своего отдела на тропинке лежала тоже кучка. Присмотревшись внимательно, он заметил, что два прутика лежали в сторону, указывая направление к месту стоянки. Он заявил про это командиру, который пошел с ним осмотреть это место и подтвердил его выводы. Немедленно извещены все отделы, чтобы изменили места стоянок, а прутики собраны. Не прошло и часа, как в лесу началась стрельба — большевики делали акции. Не было сомнения в том, что эти белые прутики — работа агентов, которые условными знаками указывали места стоянок отделов. Так внимательность связного Р. спасла отделы от нападения, а много повстанцев от смерти.

НКВД для уничтожения рев. движения не только высылает от себя специальных замаскированных агентов или вербует их среди бесхарактерных выродков общества, но и пытается за всякую цену влезть в средину революционной организации, протолкнуть туда своих агентов или морально нестойкого члена завербовать для агентурной работы. Способы практикуют разные. От обычного ареста членов до обработки их в тюрьме. И научив их, как следует врать — отпускают на волю — удрал, мол. Иногда такой “беглец” еще и принесет автомат, мол, он убил 2-х НКВДистов. Один агент рассказывал на следствии, что еще в 1940 году получил приказ от НКВД пролезть в ряды организаций. Долго старался, но лишь во время немецкой оккупации ему это удалось. С приходом советов в 1944 году он связывается с НКВД, которое дает ему новое задание и инструкции. Он рассказывал, как НКВД учило его: если он не сможет занять какое-нибудь руководящее место в организации, должен стараться проникнуть в некоторые делянки организационной работы, где есть свободное движение и слабый контроль. Опыт показывает, каким опасным является агент на таких делянках работы. Расшифрованный агент К.К. работала на связи как курьер, рассказывала на следствии, что НКВД поручало ей следующие задания:

1. Передавать точные информации о пунктах связи, о продвижении людей. Какие проводники проходят, куда, и где квартируют.

2. Старательно проверять почту и делать выписки, брать некоторые оригиналы, которые передавать в НКВД, а начальникам говорить, что потеряно или в период опасности сожжено.

3. Вербовать новых агентов и давать им работу на связи. Как видите, агент на связи — очень опасный человек. Через таких подлых изменников могут попадать в руки врага орг. наказы и отчетности, гибнуть революционеры, в отдельности [так!] проводники, и т. п. Оградить себя от таких случаев, можно лишь посылая на связь более уверенных, твердых, идейных и характерных революционеров, старательно обучая их конспирации, настойчиво вырабатывая у них рев. внимательность и настороженность. Когда агент является разведчиком при отделе УПА, он может нанести большие удары, ибо он может передать во время дороги точные информации про отдел, его боеспособность, кличку. Известная разведчица в О. лесу, старая женщина (более 50-ти лет), работой которой восхищались вышестоящие командиры, была агентом с 1939 года. Имея доступ в некоторые отделы — дала ценные сведения для НКВД. Несколько акций проведенных красными в этом лесу — следствие ее агентурной работы. Кроме сбора данных разведывательного характера имела связь с агентами в отделе. Некоторые командиры и отделы на собственной шкуре убедились о грозной опасности агентов-разведчиков, а до этого времени были слепыми, не замечали даже провокационных действий агентов. Этот опыт стоит жизни многим революционерам. Бережем и углубляем же этот опыт, ибо нам нужно всегда помнить, что боремся с провокационным и подлым НКВД, а не с честным и рыцарским войском. Очень хитро ведут разведку агенты, которые в целях вредительства рев. движению влезли в хозяйственный участок. За существование немцев, во время громадного разворота революционной борьбы, когда была притуплена внимательность бездейственностью агентуры НКВД, пролезли они туда без больших трудностей. С приходом советов, вследствие доносов этих агентов, попала в руки НКВД некоторая часть магазинов с продуктами и вещами. При выдаче продуктов для отделов, агент точно требовал состояние отделов и деликатно разведывал про внутренние дела отдела. Когда, например, один из отделов получил задание отойти на продолжительное время, хозяйственный пункт получил задание снабдить этот отдел сухим пайком /сухари, сало, сахар/. Отделы, которые являлись на продовольственный пункт несколько раз возвращались ни с чем, ибо здесь им заявляли, что нет, еще не привезли и т. п. “Зачем вам такие продукты?” — спрашивали. Взволнованные посыльные отвечали, что идут в рейд, им это обязательно нужно. Только через несколько дней отдел получил продукты, и только выступив, напоролся на несколько большевицких [так!] засад, которые только теперь тут появились, должен принимать бой. Такое и другое подозрительное поведение и деятельность на продуктовом пункте явилось причиной основательной проверки работников и выявилась агентурная деятельность магазинера. Он сознательно протянул выдачу продуктов, полученную за это время информацию передал в НКВД. В подобных случаях необходимо немедленно проверять деятельность таких хозяйственников, что даст возможность очистить весь аппарат от враждебных элементов. Большое внимание уделяет НКВД вербовке в шпионы разного рода специалистов, например кузнецов, портных, сапожников, мельников, столяров и т. п. К ним съезжаются люди с разных сторон, заводят разговоры на актуальные темы, и когда, например, такой мельник или сапожник является агентом, он так направит разговор, что вытянет у собеседника всю необходимую ему информацию. Известны случаи, что даже нищих попрошаек НКВД вербует в свою разведку, или специальных агентов переодевают на нищих. Необходимо быть осторожным перед такими людьми, особенно с неизвестными, не заводить с ними разговоров на тему революционной борьбы, чтобы не выдать несознательно гражданской или военно-революционной тайны. Насколько провокационно-подлых методов употребляет НКВД для борьбы против революционных сил народа, свидетельствует факт втягивания священников как агентов и доносчиков. Священник Г. сам заявил революционерам, что когда он явился в райфинотдел для налаживания дел церковной земли, там его “работники” финотдела взяли на допрос, силой и террором заставили его подписать заявление о сотрудничестве с НКВД. Ему поручили следить и доносить на других священников, на своих парафиян[292] [так!], изменять тайну исповеди перед НКВД, славословить КА, Сталина и его режим. Однако мало есть таких священников, которых НКВД заставило вести агентурную работу, а они, в сознании страшного преступления перед народом, церковью и Богом — выявляют перед революционерами и народом гадкие попытки НКВД. Есть достаточно и таких, которые используют свое священническое положение и доверие парофьян [так!], проводят подлую агентурную работу. Например один священник сообщил прихожанам, что будет отправлять только за повстанцев, которые борются против “антихриста Сталина”. Перед службой расспрашивал своих прихожан про имена и фамилии их родных, которые находятся среди повстанцев, мол, он будет молится за них… Разоблаченный признался, что таким способом собранные списки повстанцев, он передал в НКВД. Некоторым агентам-священникам НКВД позволяет оглашать патриотические революционные проповеди. “Бросать бомбы на Сталина и НКВД…”, для того чтобы получить больше доверия прихожан и использовать это в агентурных целях. Священническую форму используют и специальные агенты. Известный в одной области до 1941 года агент Г., с приходом немцев, в страхе перед наказанием народа, для ведения дальнейшей агентурной работы переезжает в другую область, высвячивается [так!] на священника. С приходом советов не покидает священничьих риз, а дальше как священник работает, полным ходом, проводя в своем приходе агентурную работу.