Реджина запела под аккомпанемент Гретхен:

Вставай, проклятьем заклейменный, Весь мир голодных и рабов!..

Реджина изящным поклоном поблагодарила за ова­цию.

— Благодарю вас, товарищи, благодарю. Солидар­ность во веки веков, и, Пи-девка, где наша водка? А теперь наш товарищ Мери Наобум, знаток французско­го, ударит в колокол, отбивая смертный час правящим деспотам. Прошу, Мери!

Царица освободила место у пианино для Мери.

Гретхен показала ей ноты, как будто что-то объяс­няя.

— Будешь петь — старайся как следует! — шепну­ла она. — Реджина не принимает тебя всерьез. Нелли Гвин вечно насмехается. Не будь рабыней, сбрось цепи!

Мери дико воззрилась на нее, потом отвернулась и запела:

Debout, les damnes de la terre, Debout les forcats de la faim!..

Под рукоплескания Гретхен продолжала нашепты­вать:

— Восстань! Восстань! Это ТЫ должна быть ВСЕМ!

— А теперь, — объявила Реджина, — поприветст­вуем нашу Енту Каленту. Евреи по всему миру всегда

были на передовых позициях борьбы за свободу и осво­бождение этнических меньшинств.

— Но я не могу без моей рабби, — сказала Ента, сменив Мери у пианино.

— Что ты водишься с Реджиной и этими гойками? — зашептала Гретхен. — Все они просто дрек! Мери ни одну сделку не может довести до конца. У Нелли нет никакого уважения к деньгам, а Реджина слишком бо­гата, чтобы о них думать. Будешь петь об освобожде­нии — думай о себе!

Ента покосилась на Гретхен, вздернула подбородок и запела:

Sheit oil ir ale wer not shklafen, Was hungher leiden musin noit...

— Свобода! Свобода! — шептала Гретхен. — Вос­стань! Восстань вместе со своей рабби!

— А теперь наша « Мятежная Девчонка, Сокрови­ще Души» порадует нас таким исполнением «Интер­национала», которое звучит в финале одноименной пьесы.

— Но только не на УНЫЛОМ английском, НЕТ, го­ворю я! На единственно V!E!R!0!! BELLEZZA ARTI!! А что понимает Реджина в красоте искусства? Она всего лишь богатая реакционерка. И что все они понимают? Ента думает только о деньгах. Мери слишком глупа. Нелл неискренняя.

Compagni avanti! II gran partito Noisiam dei lavoratore...

— Вперед, Сара! Вперед! Брось эту компанию по­верхностных нетворческих натур. Они недостойны тебя.

— Барышня Гули выбрала язык, на котором писали Карл Маркс и Фридрих Энгельс. Они были крестными отцами славного Боьшевистского Богоявления, а она, возможно, будет крестной матерью.

— Реджина всегда унижает тебя, — шипела Грет­хен. — Она богатая и вульгарная. Они все грубые и вульгарные. Близнецы — брачные извращенцы. Нелл Гвин хуже уличной шлюхи.

Wachtauf, Verdammte dieser Erde, Die stets man noch zum Hungern zwingtl..

— Проснись, проснись, Гули! Восстань! Выбирайся отсюда. Ты слишком чистая и порядочная девушка для такой гнилой компании — все эти женщины даже не знают, как вести себя в приличном обществе.

— Ни для кого не секрет, что наша любимица Нелл Гвин того же цвета, что и наше любимое Революцион­ное Красное Знамя, — с улыбкой сказала Реджина. — Она родом из Испании. Та гага avis[80] из Кастилии, у которой волосы, как на картинах Тициана.

— А она — старая индюшка цвета зеленой желчи, Нелл. Позеленела от зависти. Она-то знает, что ты в своей неподражаемой манере должна бы проводить эти собрания и в своей прекрасной квартире. Она безумно завидует тебе. Они все завидуют.

Arriba los pobres del mundo En pie los esclavos sin pan...

— Одержи победу, Нелл! Воспрянь! Да здравству­ет Интернационал! Поверь в то, что ты пела. Ты-то зна­ешь, что ты, черт возьми, должна быть царицей.

* * *

Гретхен уныло брела по Пассажу, переваривая свою неудачу в организации бунта дам-пчелок против Цари­цы Реджины. Ее приятно удивил вид Блэза Шимы, мол­ча летевшего к ней на всех парусах, подобно Летучему Голландцу. Она бросилась к нему, вцепилась в руку и, даже не поздоровавшись, вылила на него полный отчет о молитвенном собрании во пришествие славного Боль­шевистского Богоявления.

— ...А потом двойняшки Угадай и Откатай пели по- русски, и я выдала им ту же тему, что, мол, они — единственные подлинно свободные в этой компании, а

все остальные: Реджина, Гули, Сара, Ента — вас за это терпеть не могут. Почему вы не смоетесь от этого за­нудства? Почему не примете слова гимна на свой счет? Результат тот же — ноль!

Господи, как я рада, что наткнулась на тебя, Блэз! У меня так тяжко на душе! Мне ни за что было не подбить их на дворцовый переворот: ни злобой, ни завистью, ни соперничеством, ничем... Их сплачивает Реджина, и она слишком сильна. Если мы хотим распустить рой и унич­тожить Голема, то нам надо избавиться от пчелы-матки. Но как это сделать?

Нет, не отвечай ничего, Блэз. Вопрос был чисто ри­торическим. Я знаю ответ, но меня от него мутит. Я не вижу другого выхода — для нас и для всей Гили. Я сейчас же иду в ООП и заключаю контракт на убийство Уинифрид Эшли с Отцом-Оопом. Никто из нас не стре­мится к разрушению, но я не вижу другого пути. Что ты думаешь, Блэз? Ты меня поддержишь? Богу одному из­вестно, что сделает Индъдни, когда узнает — этот про­лаза узнает со временем все, — но ты-то меня поддер­жишь? Что скажешь, Блэз?

— ьтунхарт ябет учох отч юамуд Я

— Что?

— ьтунхарт ябет учох отч юамуд Я

— Блэз!

— ьтунхарт ябет учох отч юамуд Я

—- Боже! Что это за бред!

— ьтунхарт ябет учох отч юамуд Я

— Ты с ума сошел!

Гретхен вырвалась из цепких рук Шимы, взглянула на него остановившимся взглядом и бросилась вон из Пассажа. Она на полном ходу обогнула один угол, по­том другой и лицом к лицу столкнулась с Салемом Жгу- ном, стройным, холеным, элегантным. Психомант с улыбкой принял ее в свои жадные и цепкие объятья.

— ьтахарт ябет удуб я сачйеС

— Что!

— ьтахарт ябет удуб я сачйеС

— Вы рехнулись?

—- ьтахарт ябет удуб я сачйеС

— Вы сошли с ума, Жгун. Вся Гиль сошла с ума и бредит.

— ьтахарт ябет удуб я сачйеС

Гретхен ринулась прочь, дрожа и задыхаясь, и на полном ходу столкнулась с доктором Ф. Г. Лейцем. Ди­ректор ДОДО поддержал ее, когда она чуть не упала, и, обхватив руками, прижал к массивной груди.

— ьтахарт йерокС

— Господи, Лейц! Только не ты!

— ьтахарт ЙерокС

— Сначала Блэз. Потом Жгун. А теперь еще ты? Нет! Нет!

— ьтахарт ЙерокС

— Это кошмар. Ничего другого. Что они говорят? Я, наверное, где-то уснула. Почему я не просыпаюсь?

Она с трудом отбилась от Лейца и ввалилась в какой- то подъезд, где ее немедленно схватил в охапку некто, размахивающий своим гигантским «После».

— ьтахарт ьтахарт ьтахарт...

— Боже милосердный, Боже мой... Задыхаясь, она вывалилась из подъезда и побежала

куда глаза глядят, размахивая руками, рыдая...

Когда металлические руки сомкнулись вокруг нее, Гретхен потеряла сознание.

* * *

— Нет, вы не сошли с ума, мисс Нунн, — заверил Индъдни. — И испытали не галлюцинацию, а кошмар ква­зиреальности, реальность полиморфного Голема: доктор Шима, Салем Жгун, доктор Лейц, многоуважаемый ДО-

ДО, оживший плакат «До» и «После», Статуя Сво­боды...

— А что за ересь они все бормотали?

— Попытка установить речевой контакт. Чудище не блещет умом и не понимает нашего мира. Оно всего лишь — первозданная страсть и то, что способно из­влечь из вашей памяти. Странно, что Сторукий не явля­ется к вам как компьютер или какое-нибудь транспорт­ное средство. Вероятно, даже не соображает, что такое машина.

— И вы спасли меня, субадар?

— Проходившие мимо сотрудники.

— Проходившие мимо — вот просто совершенно случайно?

— Не совсем, мисс Нунн. Я установил за вами слежку. Дело в том, что ваши исследования позволили вам идентифицировать Голема, но и он осознал ваше присутствие и исходящую от вас угрозу. Голем стре­мится выжить, вот он и атакует эту угрозу — не госпожу Уинфрид Эшли, а вас.