Крайтон не чувствовал оптимизма по поводу предстоящей поездки в Тбилиси. Половина всех людей, что войдут в его группу, — местные ополченцы. И что он с ними навоюет?

Соискателей было куда больше, но на испытаниях Крайтон постарался устроить им пятидневный ад, выгоняя всех недовольных, заболевших, ослабевших за малейшую провинность. Но где сейчас найдешь сотню профессионалов, не обчистив при этом остальные поселения Союза? А коренные жители, грузины, их жизнь, традиции, святыни так и остались для Крайтона темным лесом.

Тот самый русский, которого порекомендовал Ричардс, к сожалению, выдержал все испытания. За эти пять дней у Крайтона была возможность приглядеться к нему получше, и капитан вынужден был признаться, что это парень не промах. Стрелять умеет, силой не обижен, не глуп. А после того, как русский показал Крайтону, как производить глазомерную съемку местности при помощи обыкновенного спичечного коробка, капитан проникся к нему даже подобием симпатии. И еще одна черта русского бросалась в глаза, — он старался помогать своим товарищам. Крайтон вспомнил, как он гонял группу, заставив в одной из точек полигона преодолевать высокий бетонный забор. Так этот русский со своим другом — грузинским водителем отыскали какую-то длинную деревяшку и, положив ее на плечи, создали подобие лестницы, чтобы перелезли остальные. Так его учили в российской армии, будь она проклята! Да, коллективизм и взаимовыручка, — штуки весьма полезные…

Но все равно… Будь он тысячу раз толковым бойцом, он — русский. Гражданин страны, которая уничтожила Америку, похоронила весь мир! Человек, не скрывающий своей ненависти к Америке и американцам. Как это повлияет на микроклимат группы, состоящей полностью из грузин и американцев, бывших партнеров по НАТО? Непонятно, как он здесь-то прожил десять лет? Как его не пустили на мясо горячие грузины, которые с тоской и болью смотрят на руины городов, на свою землю, потерявшую свое былое плодородие? Будь он в американском городе, его бы там давно прикончили. Нет, местные, — это великая тайна, и понять их даже не стоит пытаться!

Голова Стива раскалывалась, как будто по ней колотили палкой. Вся информация, что он впитал за сегодняшний день, казалось, была сброшена в заднем углу мозга в полном беспорядке. Ничего… Надо пораньше лечь спать, и завтра голова будет в порядке. А сейчас не пройтись ли по воздуху? День к закату близится, уже не жарко…

Стивен накинул форменную куртку со звездно-полосатым флагом, одел кепи. Выходя из квартиры, закрыл дверь на замок. В принципе, можно было этого не делать. Уровень преступности в Хашури был практически нулевым, да и потом все равно на всей лестничной клетке он жил один. Внизу только азербайджанская семья, но там вроде люди приличные.

Его шаги гулким эхом отлетали от обшарпанных стен. Кому-то жутковато, а Крайтону нравилось. Он распахнул ржавую металлическую дверь, вдохнул терпкий воздух июльского вечера.

Небо было, как обычно, ясным. Легкий ветерок освежал уставшую от зноя растительность. С железнодорожной станции раздался рев паровоза. Да, на рельсы вновь ставят паровозы! А чему удивляться?! Вперед, в Средневековье, как сказал Ричардс.

Квадратный двор, ограниченный стенами обветшалых домов, не был пустым. На запущенном газончике, среди зарослей чертополоха двое ребятишек развлекались тем, что кидали друг в друга серо-зеленые липучки. Женщина с девочкой лет пяти сидят на покосившейся скамеечке. Какая-то старушка, обмотав руку тряпицей, собирала крапиву недалеко от ржавого скелета трехосного грузовика. Говорят, из крапивы здесь варят суп. Двое мужичков, прислонив к забору свои древние охотничьи двустволки, играли в карты. Вот и все население двора…

— Эй, да это же Стив! — толкнул один из старичков локтем своего партнера. — Здравствуй, Стив!

— Здравствуйте, господа! Все играете?

— А что еще делать! Завтра уезжаете?

— Да, конечно.

— Послушай, Стиве, будь другом! Посмотри, стоит еще в Тбилиси стадион «Динамо»?! — спросил один из стариков.

— И, если будет возможность, улицу Руставели посмотри, — попросил другой.

— И храм Джвари. И, если будете мимо проезжать, статую Матери-Грузии посмотри!

— Хорошо, господа, если будет возможность! — пообещал Крайтон. — Нам бы доехать до города для начала!

— Доедете! Обязательно доедете! — подбодрили его старики. — И обратно вернетесь! С добрыми вестями. Кстати, ты бы с Ниной попрощался бы… Думаешь, чего она здесь сидит уже три часа?! Тебя ждет.

Крайтон поморщился. Ну, сколько их еще будут сватать друг другу? Что у местных за привычка такая?!

— В этом нет необходимости, — Крайтон надвинул кепи на самые глаза.

— Ну, как знаешь!

Все никак не могут забыть ту историю, подумал Крайтон.

Два года назад у Нины был муж. Крайтон тогда только обосновался в этом доме, и не знал перипетий личной жизни соседей. Так вот, муж выпивал и держал жену и дочку в страхе, поколачивая их при каждой возможности. Для американского офицера это было дико, но еще более непонятным для него было то, что все во дворе знали об этом. Знали, и не вмешивались. Крики и плач очень хорошо были слышны ясными летними ночами в пустом дворе. Крайтон редко бывал в своей квартире, но, когда случалось ему ночевать в своей квартире, он не раз хотел сходить в ту самую нехорошую квартирку и проучить наглеца.

Однажды, он напрямую спросил у этой женщины, когда увидел ее на улице:

— Почему вы терпите такое обращение? Вам нужна помощь?

Женщина ничего не ответила, только посмотрела на него глазами измученного котенка и тут же убежала. А спустя две недели она сама прибежала к нему.

Испуганный стук в дверь раздался в полдесятого вечера. Когда Крайтон открыл дверь, он увидел на пороге эту женщину со следами насилия на лице. Но больше всего его поразило окровавленное лицо ее дочки:

— Пожалуйста, спрячьте у себя малышку! — умоляла взахлеб женщина.

— О-кей! А что случилось?

Выяснилось, что ее муженек придумал новую забаву, — стал с пристрастием допрашивать жену на предмет супружеской верности и его ли эта дочка и на каждый отрицательный ответ бил жену и девочку палкой по спине. Потом гонялся за ними с длинным ножом, обещая выпустить обеим кишки.

— Хорошо, оставайтесь обе, — предложил капитан.

— Нет, я не могу! — зарыдала женщина. — Если я сейчас не приду, будет только хуже! Вы не подумайте, я ему не изменяла! И дочка это его! Но он, когда напьется…

— Что вы передо мной-то оправдываетесь?! — удивлялся Крайтон. — Да в любом случае, это не дает ему прав издеваться над вами и над ребенком!

— Вы только ему не говорите, что я была у вас!

В этот момент, раздался категорический стук в дверь и пьяная грузинская брань. Крайтон вывел женщину и ребенка в большую комнату, дал ей перевязочный пакет, чтобы она оказала помощь дочке, а сам пошел открывать дверь. Из пустого подъезда неслась отборная площадная брань и обещания разнести весь дом и поубивать всех, кто под руку попадется. Конечно, пьяный мужик не знал, на кого он сейчас катит бочку.

Спустя десять минут распахнулась дверь подъезда, и Крайтон выволок на лунный свет весьма попорченного бузотера, у которого была вывернута левая стопа и не хватало во рту переднего ряда зубов. Выволок, как щенка, за шкирку. Руки мужа-изувера были стянуты за спиной пластиковой лентой, на лице красовался синяк. Сам он, уже трезвый как стеклышко, орал на весь Хашури, что его собираются убивать.

Крайтон поставил его к стенке, вытащил пистолет и выпустил всю обойму в сторону вялого тела. Пули вошли в стену над головой нарушителя спокойствия. А Крайтон с удовольствием наблюдал, как на штанах у него появляется большое мокрое пятно.

— Еще раз услышу твой собачий лай, — пристрелю без шуток! — пообещал спецназовец. — Ты меня понял, кусок дерьма?!

Мужичок понял. В то же утро он собрал манатки и исчез в неизвестном направлении.

Так Нина осталась с дочкой одна. Крайтон не раз слышал упреки от стариков, что вмешался в семейные дела, разрушил семью, оставил женщину и ребенка без кормильца. Слышал и недоумевал. Разрушил семью?! Это была семья?! Где муж избивает до полусмерти жену и дочь, гоняется за малышкой с ножом. А если бы он их зарезал к чертовой матери, было бы лучше?! Приличия были бы соблюдены?!