— Но у меня нет денег на дорогой табак!
— А зачем он тебе вообще?!
— На обратной дороге мы будем проезжать мимо дома Софико… И она вместе с родителями работает в саду…
— Понял! — Гнев Джаспера мигом улетучился. — Только учти, что сигарета, — это последнее, что привлекает женщину в мужчине. Ты хочешь казаться взрослым и сильным, не так ли?
— Да…
— Ну и дурак! Надо быть сильным и взрослым, а не казаться!
Воду выгрузили. Джаспер вытащил из машины свой «Ингрэм», достал русскую СВД, повесил на плечо. Потом сказал парню:
— Езжай домой. Я останусь на службе, буду вечером. Проверишь все насосы и натаскаешь воды, понял? А по дороге можешь заехать к своей Софико, но недолго, чтобы мать не волновалась, о-кей?
— Ладно! — Виссарион аж засиял от радости. — Дядя Том, мне бы шляпу, как у тебя!
— Как только увижу на базаре, — первая шляпа твоя! — пообещал Том. — Только машину не разбей, а то … — Он показал Висариону увесистый кулак. — И завези еще пару галлонов Гору после обеда.
Счастливый юноша надавил на газ и умчался, подняв облако пыли. Том, кашляя, выругался ему в след.
— Вот молодежь! На машине ездить надо, а не летать!
Старый солдат-фермер недовольно отряхнул пыль с рук, постоял немного, щурясь на июльское, беспощадное солнце. Увы, уже скоро, месяца через два, подуют с гор ледяные ветры, закружатся в небе белые мухи. Надо спешить, убирать урожай до первых заморозков.
Джаспер подумал, закурить ему еще, или идти по делам. Тут он увидел странную процессию, бредущую мимо штаба.
Двое молодых солдат вели под конвоем старого, седого мужчину, лет пятидесяти. Бойцы-грузины в латаных рубахах и потрепанных кедах не сводили с арестанта глаз, держа его под прицелом охотничьих ружей. Сам арестованный, в безумно старом, когда-то солидном костюме (правда, без рубахи), в старомодной шляпе, ступал не спеша, с достоинством, вскинув подбородок, показывая свое презрение ко всему окружающему миру. Командовал этим шествием старый майор-полицейский Деметри, бывший начальник районного отделения в Кутаиси. Деметри шел, повесив голову, будто ему в этой жизни все надоело.
— Привет, шериф! — позвал его Том.
Деметри, увидев друга-американца, криво улыбнулся, потускневшие глаза его ожили. Он жестом позвал своих солдат за собой, направляясь к Тому.
Том давно знал Деметри и уважал его, как опытного дельного человека, преданного своему делу. Он сразу понял, что у приятеля дела идут неважно:
— Как ты, шериф? Как у тебя дела?
— Спасибо тебе, Том. Более-менее. А ты как? Как семья, как торговля?
— Everything is fine, thank you! — улыбнулся Том. — Ты что такой невеселый, Sheriff?
— Да какой я теперь шериф? — вяло махнул рукой Деметри. — Ненавижу вашего Хунна, Том! Тварь он, скотина гнилая, чтоб его крышей придавило! Драл я его и его отца, и его мать, и весь его род до самого Адама!
— Что тебе сделал наш майор, что ты его так любишь? — удивился Джаспер.
— Ты представляешь, Том, он выпустил из тюрьмы почти всех заключенных! И не просто выпустил, но и раздал им оружие! Он сформировал из них бригаду молодчиков и взял под свою команду! Гвардия, мать его и весь его род! Выпустил уголовников, это ладно, но он освободил и исламистов, которых взяли полгода назад на южной границе! Как можно?! Когда я узнал об этом, я сразу поехал в тюрьму, чтобы застать его. Он даже не стал меня слушать, а когда я все же пробился к нему, он сказал, что с этого момента я — простой патрульный! Я служу в полиции уже сорок лет, и вот так меня под конец службы выбросили на улицу!
Том был ошарашен таким известием. Такого выверта от Хунна невозможно было ожидать. Действительно, если Деметри говорит правду, то дела совсем плохи.
— Не может этого быть…
— Я тебе что, вру?! — вдруг взорвался Деметри.
— Это из-за того, что ты всю жизнь жил сторожевой собакой, — вдруг подал голос задержанный. — А что делают со старым, негодным псом? Выгоняют со двора, чтобы подох на куче навоза!
— Заткнись, Геловани! — проревел Деметри. — Я за себя не ручаюсь!
— Свою жену затыкать будешь, начальник, — издевательски усмехнулся арестант, которого назвали Геловани. — Ты меня пугать собрался? Нашел фраера! Ты всю жизнь легавым псом пробегал, а тебя твои хозяева только пинками награждали! Русским служил, они же тебя на досрочную пенсию проводили! Помнишь, как ты меня еще в Сухуми ловил? Мне-то срок впаяли, а тебе что с меня? Орден? Хрен обачий. Служил Саакашвили, потом вот америкосам, — они тебя все гоняли, как пса шелудивого! Я смеюсь над тобой, легаш!
— Кто это? — спросил Том, глядя на наглого арестанта.
— Геловани, он же «Арбек». Старый вор, я за ним еще в Советском Союзе гонялся! Даже ядерную войну пережил, паразит! На базаре его взял только что!
— Это верно! — Арбек довольно ухмыляясь, принялся разминать руки. Том увидел на его смуглых пальцах тюремные татуировки. — Мы с Деметри старые приятели. Сорок лет он за мной гоняется, а я от него бегаю. А знаешь, почему ты пес, а не человек? Тебя, как барана, выгнали со двора, а ты повыл немного и послушно и побежал, куда отправили, на навозную кучу!
— Я Родине служу! — закричал Деметри. — Чищу ее от таких, как ты?
— Не очень-то это нужно твоей родине!
— Эй, эй, парни, тайм-аут! — замахал руками Том. — А вы на нормальном языке говорить не можете? Вы зачем по-русски ругаетесь?
В пылу спора Деметри и Геловани самопроизвольно перешли на русский. Непонятно почему. Может, потому, что лучшие годы обоих прошли в красной империи, и русский язык был забит у них в подсознании.
— Он прав, Том! — Деметри вдруг сорвал с себя шапку и с силой бросил на землю. — Да пошло оно все! Я ухожу со службы, прямо сейчас! Надоело! Уеду к себе в село! Там осталось еще человек пять, там и доживу последние дни! Эй, ребята! — окликнул он солдат. — Идите в участок, скажите, что старый майор послал Хунна на … и уехал из Хашури восвояси! Вот только вещи соберу!
— Вы серьезно? — не поверил своим ушам молодой солдат.
— Уж куда серьезнее! — Седой полицейский кипел от гнева. — А ты, Геловани, он же Арбек, он же Сухумец, он же Бебе, он же Курбан… Иди на все четыре стороны, я тебя отпускаю!
Солдаты были ошарашены. Но более всех изумился сам вор:
— Начальник, ты серьезно?!
— Серьезно, вали на все четыре стороны! Иди, воруй, грабь, разбойничай! Теперь воры и убийцы правят, а честные служаки никому не нужны!
— Нет, начальник, так не пойдет, — вдруг возмутился Арбек. — Давай, веди меня в тюрьму!
— Не хочу! Тебя отпустили, можешь идти.
— Да подожди ты, Деметри, так дела не делаются! — взмолился старый разбойник. — Как я потом на любой приличной хате покажусь? Что скажу, что меня начальник просто так отпустил? За какие заслуги?! Поймал ты меня на горячем, так и веди, арестовывай! Эй, ты куда, начальник?!
Деметри махнул рукой и пошел в сторону. Геловани пошел за ним, догнал, что-то долго ему доказывал. Потом только махнул рукой, плюнул от досады, затем коршуном налетел на бедных солдат-оборванцев:
— Эй, вы, краснопузые! Давай, веди меня в участок! Не отведете, найду обоих и закопаю! Зубами загрызу!
Джаспер смотрел на весь этот цирк с конями, разинув рот. Нечасто увидишь, как коп, обиженный начальством, нарушает присягу и отпускает на все четыре стороны опасного преступника. А этот преступник из кожи вон лезет, чтобы его … посадили в тюрьму! Где еще такое возможно, как не в этой дикой стране?!
В этот момент на крыльцо вышел Бернардо, один из офицеров, который после симерти Ричардса стал подозрительно быстро вхож в высокие кабинеты. Здоровенный, краснорожий Бернардо увидел Джаспера и окликнул его:
— Эй, Джаспер! Иди сюда, ты-то мне и нужен!
— Сэр..?
— Быстро поднимайся к майору. Он хотел тебя видеть!
— Есть, сэр…
Том козырнул для видимости, и в душе обругал Бернардо последними словами. А, заодно, и Хунна. Вот ведь придумают какую-нибудь работу! Нет, надо уходить из армии, на ферму!