Чуток отдышавшись и придя в себя, Митроха снова затаил дыхание и прислушался — но все напрасно. Кроме шума в его же собственных ушах и стука сердца, как будто бригада торопливых кузнецов взялась выполнить пятилетний план за неделю, других звуков как не было, так и не было.

 И тогда на подгибающихся от непривычной нагрузки злопамятных ногах, не упускающих ни одного шанса напомнить хозяину о его глупом пробеге, Граненыч, прижимаясь к стене и проползая под окнами, двинулся в библиотеку.

 Едва он закрыл за собой дверь и просунул в ручку швабру, из–за стеллажей выскочили взволнованные Дионисий и Елена.

 - Что случилось? Как ты добрался? Куда ты подевался? — набросились они с вопросами, как будто он вернулся не из дворцовой кузницы, а из пешего похода в Вамаяси.

 - Все в порядке, — едва не валясь с ног от усталости, отмахнулся и нашел в себе силы ухмыльнуться он. — Ты видел, Дионисий, как я от тебя улепетывал? Видел? Если б это было на царских бегах, я бы первый приз взял…

 - От меня? — остановился библиотечный и на мгновение позабыл про свои треволнения. — Это ты от меня так убегал?!.. Но зачем?!

 Граненыч покраснел и стыдливо скосил мутные очи куда–то вниз и налево.

 - Да когда ты в чулане ведром брякнул, мне в голову всякая ерунда полезла… Будто там засада устроена… и всякое такое прочее… Ты ж на заветные слова–то не отозвался, вот я и подумал…

 - Так если бы ты предупредил, что заветные слова говорить будешь, я бы их хоть выучил! А то ты говоришь — а я ответ–то запамятовал, хоть плачь! — не менее смущенно принялся оправдываться маленький хозяин библиотеки. — Они у меня на бумажке написанные в кармане лежали — царица написала, спасибо ей… Так вот я их доставать–то полез, да бумажку–то и уронил. Начал ее на полу нашаривать, да все там и порушил… веники, швабры, ведра, совки… удивляюсь, как весь дворец не перебудил только…

 - Эх, мы… Подпольный обком… — как будто извиняясь перед кем–то, протянул Граненыч, стараясь не смотреть на Елену. — В трех словах запутались и швабры испугались…

 - Ничего страшного, — Елена Прекрасная ласково взяла подпольщиков за руки. — Мы будем тренироваться, и у нас все получится. Шапкин–Невидимкин писал, что с первого раза редко кто все правильно делает, и советовал настойчиво практиковаться. Сейчас я пойду, еще что–нибудь полезное вычитаю…

 - НЕТ!!! — в один голос выкрикнуло оборонное командование.

 - П–почему? — испуганная такой бурной реакцией на свое безобидное предложение, царица захлопала глазами.

 - А–а… Э–э… Н–не сейчас, мы имели ввиду… — поправился Дионисий.

 - Да, не сейчас, голубушка, — поддержал его Митроха. — Лучше потом. Когда–нибудь.

 - Но почему? — не переставала удивляться Елена.

 - Потому что сейчас нам будет некогда, ваше величество. Теперь у нас есть всё для побега пленников из Меховой башни, и откладывать наше предприятие смысла нет, — торжественно произнес библиотечный.

 - Ты хочешь сказать, что сегодня?.. — всплеснула руками царица.

 - Ага, — довольно подтвердил Митроха. — Сейчас кошку приспособим — и всё. Записка написана?

 - Написана, — подтвердил Дионисий.

 - Тогда ждем часов до двух, пока все угомонятся — и вперед!

 

 

 

 - …Все готово? — мятным шепотом сурово пробасил Граненыч.

 - Все, — подтвердил Дионисий. — Записка примотана к стреле самой толстой ниткой, какую я только смог отыскать — не оторвется. Внутри кусок коробка и несколько спичек.

 - Бечевка?..

 - Крепко привязана. На бантик.

 - На бантик! — фыркнул истопник. — На два узла перевяжи!

 - Сейчас… — торопливо завозился библиотечный.

 - Шнур? Веревка? Все смотано, как полагается? Не придется распутывать? — продолжил Митроха проверку перед запуском.

 - Нет, все лежит аккуратно, — доложила дрожащая не то от холода, изливающегося из открытого окна, не то от волнения Елена.

 - Тогда — стреляю!

 Взволнованная царица хотела было еще раз спросить его, не убьют ли они кого–нибудь нечаянно своим выстрелом, если вообще попадут в окно, но подумала, что ни уверенности, ни меткости напоминание о возможном летальном исходе их стратегу вряд ли добавит, и не стала.

 Граненыч, решительно нахмурившись и поджав губы, вскарабкался на подставленный к подоконнику стол, наложил стрелу на лук, моментально прицелился и отпустил тетиву.

 В любом соревновании даже самых косоглазых лучников у него не было бы ни единого шанса поразить мишень, и даже тот факт, что большое окно зияло темнотой на сером фоне всего в тридцати метрах от его позиции, не повышало процент успеха ни на йоту. Но вмешался нечастый в последнее время гость Лукоморска — везение — и, ко всеобщему изумлению, с первой попытки стрела разбила истерично дзенькнувшее стекло и влетела в чулан, ставший тюрьмой родителям ее мужа и бедной, ни в чем не повинной девице боярышне Серафиме.

 Облегченно переведя дух, что первый этап их плана прошел гладко, оборонное командование сосредоточилось на ожидании.

 Бечевка была крепко зажата в ручках библиотечного, ничего больше пока поделать было нельзя, и им оставалось только набраться терпения, но как раз именно это и было выше его оккультных сил. Он не мог спокойно простоять на месте и секунды — то и дело он переминался с ноги на ногу, привставал на цыпочки, вытягивая по–гусиному шею и вглядываясь во тьму, из боязни пропустить условное подергивание, если оно вдруг будет недостаточно сильным.

 Елена готова была к нему присоединиться, если бы не сознание того, что она здесь все–таки царица, а царицы так себя не ведут.

 По крайней мере, когда их видят.

 Граненыч наугад вытянул со стеллажа за спиной толстенную книгу, открыл ее посредине и стал в полной темноте невозмутимо рассматривать картинки. Или просто пытаться определить их наличие в данной книжке.

 Ждать пришлось недолго.

 Через несколько минут после выстрела в глубине чулана как будто засветился и погас крошечный огонек, а еще через несколько минут, показавшимся заговорщикам часами, Дионисий подпрыгнул, как будто веревочка была привязана к его рукам и ногам, а он был марионеткой:

 - Они дернули!.. Они дернули!.. Три раза!.. Как условились!.. Они согласны!..

 - Елена? — обернулся истопник к царице как генерал на поле боя к своему капитану, зажав книгу в подмышке.

 - Все готово! — срывающимся шепотом тут же отозвалась она. — Дионисий, дергай!..

 Библиотечный изо всех сил дернул ответные три раза свой конец бечевки и моментально почувствовал, как она поползла у него из рук.

 - Шнур потянулся! — отрапортовала Елена Прекрасная через минуту, и Граненыч удовлетворенно кивнул головой.

 Еще минута — и она доложила, что пошла веревка, а с ней — кошка и подвесная люлька — хитроумная конструкция из ремней и веревок, в которой пленники должны были в целости и невредимости достичь библиотеки.

 Спустя еще несколько минут веревка остановилась.

 Не говоря больше ни слова, Граненыч стал быстро наматывать ее вокруг колонны.

 Елена, нервно прикусив губу и сжав кулаки так, что ногти впились в ладони, до рези в глазах вглядывалась в темное окно напротив.

 Какой нелепый, какой ненадежный план — почти каждый его шаг висел на каком–нибудь «если», «вдруг» или «наверное», но это все, что они смогли придумать и подготовить за несколько дней. Если кто–нибудь еще восемь дней назад сказал бы ей, что она в компании истопника Митрохи и неизвестного науке домашнего духа — некоего библиотечного — будет спасать жизнь родителям своего мужа и юной боярышне от злобного колдуна, захватившего власть, она бы не рассмеялась тому в лицо исключительно из–за хорошего воспитания…

 Ну почему на ее месте должна была оказаться именно она?!.. Ведь если бы здесь сейчас была бы бедовая супруга Иона Серафима, то уж она–то изобрела бы что–нибудь такое невероятное, сногсшибательное, что никому другому и в голову бы не пришло! Но где она теперь — кто его знает… Может, ей сейчас еще хуже, чем им всем, вместе взятым…Хотя вряд ли Серафиме сейчас могло быть хуже чем ей, Елене. Ведь если что–нибудь пойдет не так — оборвется веревка, застрянет люлька, лопнут ремни, развяжется какой–нибудь узел, увидит враг — даже не задумываясь, она могла привести с десяток причин, по которым их план мог рухнуть и погубить всех — то виновата в этом будет только она.