Здесь можем говорить мы что угодно,

Но все должны единство мы явить.

Все прочее ничтожно и бесплодно,

Я за единство сам готов платить.

Не в том, чтоб властвовать, моя забота,

И во главе всех ратей боевых

Вы не меня поставьте, а кого-то

Достойнее меня и остальных.

С у л т а н  С а у р а н (растерянно):

Зачем он прочь уводит разговор,

Иль власть для хана ничего не значит?

С у л т а н  Б а р а к:

Не горячись, Абулхаир хитер,

Видать, замыслил что-то, не иначе.

К а ю п - х а н:

Ты мудр, Абулхаир, я и не ждал

От мудреца решения иного.

Немудрым, нам пример ты показал.

Хан Семеке, теперь скажи нам слово.

Х а н  С е м е к е:

Ну что ж, скажу, коль снова мой черед.

Скажу, что ныне, в пору лихолетья,

Проклятый враг, джунгарец и ойрот.

Мне первому ударил в спину плетью.

Я знаю, всякий пострадавший мстит.

Мы пострадали все и даже очень,

Но все-таки ущерба и обид

Стерпел я более всех братьев прочих.

Мне больше всех случилось пострадать.

Мой край обильней прочих принял горе.

Кто может право у меня оспорить

Возглавить жузов доблестную рать?

К а ю п - х а н:

Я в споре обскачу тебя едва ли,

Хан Семеке. Не отыскать мне слов,

Но не мои ль владения стонали

И стонут под копытами врагов?

Хоть я, быть может, не искусен в речи,

Я первым бился, сколько было сил,

И хоть с земель исконных отступил,

Но Алатау я себе на плечи,

На спину Каратау взгромоздил.

Хан Семеке, язык твой острый волен

Что хочет говорить, я все стерплю,

Но я себя унизить не позволю

И прав своих не уступлю.

С у л т а н  Б а р а к (Саурану):

Хитер Абулхаир, что говорить.

Взирает он без страха и без злости —

Грызутся шавки из-за сладкой кости.

Он знает: кости им не поделить.

Ее чуть помусолят, чуть погложут

И сами же к его ногам положат.

Но в спор сейчас ты встрянешь, может быть,

Кость в сторону мою придвинишь, словно

Нечаянно, и кончена игра...

С у л т а н  С а у р а н:

Кость не твоя, мой брат единокровный.

С у л т а н  Б а р а к:

Я знаю: ты не хочешь мне добра.

Б и й  Т у л е:

Постойте, братья, спорить так не гоже.

Пустые споры порождают гнев,

И мы принять решения не сможем,

Смягчить ожесточенья не сумев.

Кому сардаром быть, нам неизвестно,

Но всем известно, сколь почет высок.

Всем оглядеться нам теперь уместно,

Ведь даже степь Сарыарки нам тесной

Покажется, коль тесен нам сапог.

Вы спор затеяли между родами,

И наш народ могучий стал убог.

И снова занесен топор над нами,

Подумайте, сейчас годится, ль вам

Из-за овечки спор вести с друзьями,

Чтоб стадо целиком отдать врагам?

Или аллах нас проклял без вины,

Казахам всем сказав, что даже малость

Мы уступать друг другу не должны,

Чтоб все позднее чужаку досталось?

Из вас, кто разобщил один народ

На три друг с другом не согласных жуза,

Ужель никто дороги не найдет

Для общего согласья и союза?

Я, бий Туле, согбенный и седой,

Забыв о гордости своей былой,

Жалея соплеменников несчастных,

Как иноходец спутанный, с мольбой

Гляжу на вас, трех ханов несогласных.

Доверьтесь вы сужденью моему,

Чтоб не был вновь наш разговор напрасен.

Х а н  А б у л х а и р:

Не твоему — какому же уму

Довериться?

Х а н  С е м е к е:

Я наперед согласен!

Б и й  М ы р т ы к:

Но побожись, старик, что никому

Ты из корысти угождать не будешь.

Что все, как есть, по совести рассудишь.

К а ю п - х а н (бию Туле):

И я с твоим решеньем соглашусь.

Но ты не отвернись от предков наших.

Б и й  Т у л е:

От духа предков я не отрекусь,

Хоть более сейчас о тех пекусь,

Кто ныне горе пьет из полной чаши,

Кто жив и кто испытывает боль.

Но волосок рассечь непросто вдоль,

А мне сегодня надо умудриться.

Я рассуждаю как бы сам с собой:

Одежда не своя быстрей грязнится,

Скакун чужой — не жаль, пусть в гору мчится,

Чужое войско легче бросить в бой,

Не расторгая вашего союза,

Я говорю: тот жуз, чья больше рать,

Сардара должен выбрать и назвать.

А больше рать у младшего из жузов.

С у л т а н  Б а р а к:

Почтенный бий, ты истину глаголешь.

Мы — Младший жуз, ты выбор нам даешь.

И коль избрать сардара в нашей воле,

Достойней Саурана не найдешь.

Себя он показал на бранном поле.

С у л т а н  С а у р а н:

Мой брат Барак, трех жузов сыновья

С тобой нам дали в руки общий повод.

Какой же снова для раздора повод?

Поверь, сардаром должен быть не я.

Здесь нужен тот, который трезво судит,

Не только скачет в битву, став глухим.

Пусть хан Абулхаир сардаром будет.

Я всех прошу: на том и порешим.

Б и й  Т у л е:

И сам я так же думаю давно.

Достойный вождь — победы половина.

Г о л о с а:

— Да будет так!

                     — Согласны!

                                     — Решено!

Б и й  Т у л е:

Итак, мы порешили все едино.

Пусть будет общим воротник у нас.

И пусть решенье наше будет свято.

Не скажет пусть никто на этот раз,

Кому-то, мол, досталось многовато.

Достойнее сардара не найдешь.

Теперь у нас великая забота:

Прогнать джунгарца, наказать ойрота

За поруганье наше, за грабеж.

Я думал, мне увидеть не дано

Едиными казахов, как бывало.

Я верю: день сегодняшний — начало

Того, что будет после скреплено

Победою во что бы то ни стало.

Аминь!

Х а н  А б у л х а и р:

Ты мне так много сделал, Сауран,

Свой долг смогу ли оплатить когда-то?

С у л т а н  С а у р а н:

С тобой нас дружба связывает, хан.

Скажи: уместна ли за дружбу плата?

Но если всех казахских жузов люд

Сплотить удастся под твоим началом,

Мне это будет за посильный труд

Наградою и платою немалой.

И кажется, все к этому идет.

Х а н  А б у л х а и р: