— Вперед, — Флейтист заорал так, что у Вадима словно крылья на ногах выросли. Или ласты, что в данной ситуации было уместнее.

Он побежал — не оглядываясь, не глядя ни на кого, думая только об одном: не упасть больше. Второй раз его бы не вытащили. Вода нагревалась, хотя казалось уже, что дальше некуда. Бежать в воде было трудно: она сопротивлялась, упруго толкала его в грудь. Но плыть Вадим не решился: слишком неглубоко тут было, да и пловец он был весьма средний.

Наконец он добежал до чего-то и ударился об это грудью. Проклятый огонек куда-то подевался, и теперь непонятно было, что вокруг. Только почти кипящая вода, темнота и невнятный шум за спиной. Препятствие оказалось высотой по грудь и довольно длинное — рука противоположного края не достигла. Вадим подтянулся и полез на него. Анна и Софья уже стояли здесь, ему помогли забраться. Музыкант сразу же развернулся. Внизу в воде происходила вторая серия магического побоища.

Вспышки света, неразборчивые крики, шум и хаос — вот и все, что разобрал Вадим. Потом у самых ног оказалась голова Флейтиста. Вадим отпрыгнул, уступая ему место. Следом залез Серебряный. Мокрая и растрепанная парочка выглядела так неласково, что Вадим предпочел отойти. Если на нормальных людей горячая вода действовала вполне обычно — он видел в свете вновь возникшего огонька раскрасневшиеся щеки Софьи, то полуночники казались бледными, как смерть, и веяло от них морозом.

— Сейчас бабахнет, — предупредил Флейтист, толкая его в спину. — Отходите как можно дальше.

Вновь бег — уже не по воде, но по скользкому камню. Судя по гулкому эху, туннель расширился и стал выше. Вадим уже не видел стен и потолка, только огонек впереди. Потом сзади воистину бабахнуло. Точнее — БАБАХНУЛО. Вадима ударило в спину тугой ладонью, он споткнулся и пролетел пару метров, потом приземлился на четвереньки. По ощущению — здорово расцарапался.

В этот момент Вадим понял, что вновь оглох и ослеп. Остались только невнятные вопли разбитых коленок, ноющая шея и ощущение тошноты, подступающей к желудку. «Контузия», — подумал он, и с удовольствием отключился от реальности. Более его ничего не волновало. С первой минуты обморока начинались проблемы не Вадима, но окружающих.

Возвращение в реальность было неприятным. Сначала возникло отвратительное щекочущее чувство в носу, и Вадим сквозь блаженный туман забытья вспомнил, что у него существует нос. Потом оказалось, что нос прикреплен к голове, голова эта болит и кружится, голова расположена на плечах, плечи лежат на чем-то мягком, далее следуют спина, задница и ноги. Не все из этих открытий были приятными. Колени, например, болели, саднили содранные ладони, а в позвоночник пониже лопаток загнали гвоздь.

Колени, на которых покоилась голова Вадима, принадлежали Анне. Ей же принадлежали и две руки, которые ласково гладили его по лицу, стряхивая мелкую каменную крошку. Это было приятным открытием — Анна здесь, с ней ничего не случилось, к тому же она в хорошем настроении. Вадим поймал себя на том, что уже думает, в каком настроении любимая девушка и этот факт делается важным в мироощущении. От подобной идеи голова заболела вдвойне — он уже напрыгался вокруг настроений бывших жен, их гнева и милости.

— Очнулся, — сказала где-то поблизости Софья.

Вадим сделал над собой усилие и сел. Так голова кружилась меньше — пропало пьяное ощущение «вертолета».

— Что это было? — сказал он, обнаруживая, что слышит не очень хорошо, но все-таки слышит.

— Мы обрушили свод, — объяснил Флейтист. — Тебя задело взрывной волной.

— А вас? — удивился Вадим, точно зная, что оба полуночника остались позади него.

— Мы вас прикрывали, — протянул ему руку Серебряный, и Вадим, после короткого раздумья, эту руку принял.

— Теперь нас не догонят? — спросил музыкант.

— Не уверен, — пожал плечами Флейтист. — Но мы почти на границе их владений. Если поторопимся — успеем уйти отсюда.

Вадим задумался. К удивительным свойствам подданных Полуночи добавились термостойкость и взрывоустойчивость. Впрочем, ничто не мешало размышлять над этим по дороге. Гьял-лиэ запустил целую кучу огоньков, и теперь было видно, что вся компания идет по дну гигантской пещеры. Свод терялся в темноте. Вадим задирал голову, чтобы рассмотреть пейзаж. Казалось, что пещера имеет профиль сердечка. От одной покатой стены до другой было рукой подать, а по верху шел гребень сталактитов. Вадим предположил, что достаточно громко крикнуть или подпрыгнуть, чтобы несколько тонн острых каменных «сосулек» обрушились на голову. Это помогло ускорить шаг и забыть про то, что джинсы присохли к разбитым коленям и при каждом шаге больно дергают за содранную кожу.

Пещера все расширялась. Теперь уже понизу можно было идти втроем. Где-то гулко капала вода, шуршали летучие мыши — или просто у Вадима шумело в ушах. По дороге Флейтист кратко пересказывал основные перипетии великой битвы в сарае и грандиозного сражения в туннеле. Вадим прислушивался — было интересно и важно. Флейтист вымотался, и от этого его речь приобрела некоторую живость. Он уже не выражался языком официальных документов.

— Они сильны. И привели с собой целую свору тварей поменьше. Вам повезло — вы не увидели бесформенных. Отвратительное зрелище. Описывать не буду — не получится… это просто неизвестно что. Учитывая, что позировать они не стремились…

— А что они делали? — спросила Анна.

— Примерно то же, что и свора хорошо обученных псов, — сказал Серебряный. — Только они не кусаются… Загоняют, отвлекают внимание.

— Мы перебили большую часть своры, — продолжил Флейтист. — Это была славная драка. С хозяевами было посложнее, но мы сумели оторваться и отбить у них желание вступать в ближний бой. Потом обрушили проход. Эта парочка привязана к месту своего обитания и едва ли сможет появиться перед нами…

— Зато за спинами — уже, — ледяным голосом сказал Серебряный.

— Вперед! — в очередной раз скомандовал Флейтист.

Очередная гонка — последняя на этот раз. Уже через пару минут Вадим увидел впереди просвет, прибавил скорости. Последняя минута напоминала дурной голливудский фильм: за спиной Вадима рушились стены, падали сталагмиты, великое крушение пещеры настигало, а он бежал — но успевал же, успевал…

Воздух вырывался из груди клочьями пены, не осталось ничего, кроме тела, совершающего движения руками и ногами, потом почти под ногами оказалась споткнувшаяся Анна, Вадим успел схватить ее за руку и побежал дальше, не обращая внимания ни на что, кроме собственных пальцев, стискивающих ее запястье.

Он выбежал — и упал лицом в пепел и прах.

За спиной с неимоверным грохотом рухнула скала.

ГЛАВА 3. КЛАДБИЩЕ БОГОВ

Анна сидела на земле, прислонившись к подножию истукана, и лирически созерцала бывший выход из пещеры. По ее прикидкам количество обрушенной породы исчислялось килотоннами. Если парочка хозяев крепости имела материальную природу, то о них можно было уже забыть. Анна, впрочем, в этом не была уверена. Существам материальной природы, вроде нее самой, не было свойственно появляться из воздуха и так же исчезать.

После контрастных ванн, беготни, падений и взрывов за спиной шевелиться не хотелось. Вся компания расселась, разлеглась и развалилась прямо на земле. У самого выхода из пещеры стояла здоровущая «каменная баба». Вот у ее подножия и расположились, причем лицом к руинам. Смотреть за спину Анне не хотелось — и не интересовало сейчас, где оказалась, и больно поганый пейзаж она заметила в первый момент. Равнина, засыпанная толстым слоем пепла и праха. И так — до самого горизонта, только барханы и дюны.

— Куда нас занесло? — сквозь лень спросила она Серебряного, который сидел слева.

— Не имею желания уточнять, — вяло откликнулся он. — Позже, госпожа моя…

Анна повернула голову к Гьял-лиэ. Сейчас он выглядел совсем не так устрашающе, как недавно в туннеле. И даже был похож на человека — ну, немножко странные черты лица, слишком тонкие для мужчины. Необычный оттенок волос и кожи? Что ж, такое тоже встречается. Вот привычной уже ауры силы вокруг него не было.