—   К стюардессе?

—   Именно. Вот ее кабина. Действуйте!

—   Костас, подождите! Сейчас я до Сингапура, а дальше куда?

—   Мы на Кипр, на этом аэроплане. А для вас взят билет на рейс «Сингапур — Шанхай — Ташкент — Петербург».

—   Значит, в Россию?

—   А что, не рады?

—   Да нет, все правильно. Извините, еще одно...

—   Что?

—   Сами знаете.

—   По моим сведениям, час назад она была жива.

—  А Чен?

—  Что ему сделается? Как говорят у вас в России, живее всех живых. Все, Андреас, меня ждет дама.

Маленькая душевая блестела пластмассой стен и хромом приборов. Андрей аккуратно сложил свою бандану, сбросил грязную одежду в черный пластиковый мешок. Оглядев себя в зеркале, остался доволен — тело по-прежнему сильное, жилистое, по-звериному диковатое в этом крошечном стерильно-чистом помещении. Шумела горячая вода, уходя в никелированную воронку; за круглым иллюминатором стояла темнота; самолет чуть покачивался, мерно гудя турбинами. Все было приготовлено — крем и станок для бритья, новая одежда. Чистое разогретое тело, выбритые щеки, благоухающие лосьоном, мягкое свежее белье, тщательно расчесанные после душа волосы — что еще надо?

В кабине стюардессы между закрытыми полками и микроволновкой примостился откидной столик с мягким креслом. При появлении Андрея девушка встала, жестом предложила садиться и поставила разогретую пиццу, греческий салат с кубиками пресного сыра и большой бокал красного вина. Когда она склонилась над столиком, в вырезе бордовой формы, обведенном светло-серым воротником, показались груди — загорелые, с легким персиковым отливом и маленьким золотым крестиком, блестящим в темной ложбинке. Поставив еду, девушка вышла из кабины, толкая перед собой передвижной столик с бокалами. «Какая грудь! А вот та баба, на дороге — поимели ее сначала или сразу по горлу чикнули? Может, и сразу — они, когда «рэжут», больше заводятся».

Воспоминания не портили аппетит. Шинкарев — профессионал, и для него важней не угрызения совести, а разбор ситуации. Нет храбрости и трусости — есть та или иная степень самоконтроля.

«Когда я вел себя хуже всего? На вилле, когда ломанулся спасать Крысу. И после этого мне разрешили сблизиться с ней. То есть после чего именно: после достойного порыва обычного человека или явного прокола профессионала? Желательно бы знать».

Вернувшаяся стюардесса убрала посуду и поставила перед ним чашку кофе. Она с удовольствием разглядывала его крупные загорелые бицепсы, покрытые мелкой россыпью веснушек, и квадратные грудные мышцы, обтянутые белой футболкой. Андрею захотелось поговорить.

—   Спасибо, очень вкусно! Как вас зовут?

—   Хелене.

—   Вы живете на Кипре?

—   Да, в Никосии.

—   В Лефкоше?

—   Так говорят турки. Некоторые наши тоже стали говорить, как они — Лефкосия.

—   А что говорят о турках?

—   Разное. Одни надеются помириться. Другие вообще стараются не думать, а кто-то готовится к войне. Недавно у северян были митинги — они сами требовали вывести турецкие войска с Кипра. Наши пытались им помочь, а турки бросили против них новые вертолеты.

—   И что?

—   Наши ушли, конечно. Но все говорят, что сбили очень хороший турецкий вертолет. Турки говорят, шайтан сбил. А вы были на Кипре?

—   Надеюсь побывать. Как думаете, там понравится?

—   Конечно, понравится. Извините, мне пора в салон — скоро посадка.

Самолет начал снижаться, заходя в крутой вираж. Шинкарев еще не летал на небольших VIP-машинах, и полет ему понравится. Было бы совсем неплохо, чтобы такие рейсы стали частью его образа жизни. А еще лучше — его и Крысы. Хотя как сказать — при встрече с такой, как Хелене, зачем ему поблизости Крыса?  

«Выкупившая твою жизнь, между прочим. Тьфу, черт!»

В ночном иллюминаторе появилось озеро светящихся точек. Между ними в разных направлениях тянулись цепочки одинаковых огоньков, а в середине извивалась черная лента реки, которую называют так же, как и город — Сингапур, «Город сингалезцев».

В темном небе мигали красные сигналы других самолетов, тоже заходящих на посадку.

Озеро огней приблизилось, потом вдруг резко наклонилось и ушло в сторону, встав почти вертикально, затем снова выровнялось.

Самолет вздрогнул, засвистели выпущенные шасси, мелькнули первые сигналы летного поля, темная земля расцветилась цепочкой синих ламп, ограничивающих ВПП. Колеса мягко коснулись бетонки, огни замелькали в иллюминаторе, постепенно замедляя ход. Надвинулись подсвеченные фюзеляжи и высокие кили авиалайнеров с эмблемами разных авиакомпаний, вдали проплыло длинное низкое здание аэровокзала.

Миновав строй грузных «Боингов», маленький «Лиэрджет» ушел от главного поля к чартерному терминалу. Развернувшись перед прямоугольным бетонным зданием, самолет остановился; стюардесса нажала кнопку люка. Стихли турбины, пассажиры прошли через тамбур, спустились на поле. В кабину заглянул Костас:

— Пошли.

Похоже, хмеля у него еще добавилось. В ночной свежести он накинул на плечи легкий светло-серый пиджак, такой же подал Андрею:

— Все там, во внутреннем кармане. Шинкарев проверил документы, деньги и билеты,

положил в карман свой платок. Дождя не было, в ночном небе ярко блестели звезды, горячий запах отработавшей машины смешивался с густым ароматом тропиков. Андрей и Костас спустились на сухой чистый бетон, киприот достал пачку «Пелл-Мэлл», протянул Шинкареву.

—   Спасибо, не курю.

—   Я уже говорил вам, что ненавижу аэропорты?

—   Нет.

—  В детстве я жил рядом с аэропортом Никосии — после прихода турок его перенесли на Южный берег, в Ларнаку. Паршиво жить у аэропорта без гроша в кармане. Целыми днями смотришь, как другие делают то, что ты не можешь.

—  Улетают, прилетают?

— Точно! Толстосумы чертовы — полные кошельки бабок. Мир раскрывается перед ними, как влагалище — Господин Димитриадис и вправду был пьян.

—   Вас смущает моя лексика? — Он снова затянулся и стряхнул пепел на бетон.

—   Нет, — ответил Шинкарев. — Чего ради?

—   И правильно. Мир — большой бардак, Андреас. — Киприот хлопнул Андрея по литому плечу.

—   А если кому-то не нравится? — спросил тот.

—   Что именно?

—   Что мир — большой бардак.

—   А кому не нравится, тот просто членом не вышел! Все, Андреас, эта желтая машина пришла за вами. Приятно было познакомится.

—   Взаимно. Еще увидимся?

—   А куда вы денетесь!

Хлопнула дверца, и машина отъехала, скрывшись за грузными «Боингами». Костас, ища взглядом киприотскую торговую атташе, набрал номер питерской конторы «Лимассол инвестментс».

— Добрый вечер, mon cher Gennady! Встречайте своего героя. Впечатление? Простоват, но это лечится. В целом как? Как у вас на кассете: «Передралася  вся компания блатная...» Хорошая песенка, я же вам говорил. Ну все, до встречи!

Машина шла по полю, направляясь к аэровокзалу. Работала радиосвязь, водитель на ходу принял новый вызов, черкнув несколько иероглифов в блокноте, висящем на приборной панели. Машина остановилась, и Андрей вошел во внешний зал ожидания, расположенный перед зоной паспортного контроля. В Сингапур он не попадет.

В центре зала высилась светящаяся колонна из мелких стеклянных трубок, у ее основания росли тропические цветы. В зале хватало пассажиров: европейцев и азиатов; слышалась и русская речь. Андрей смотрел на китайских мальчишек — кругломорденьких, узкоглазых, в цветных костюмчиках и длинных шортах. Дети катали яркие пластмассовые машины, иногда резко вскрикивали и стукали друг друга по круглым затылкам. Их изящные мамы лишь сдержанно улыбались, этим и ограничиваясь.

Шинкарев направился в бар, где устроился за успокаивающе-привычной стойкой (темное дерево, начищенные латунные штанги, строй перевернутых бокалов) и, заказав бренди, поглядывал то на пассажиров, то на экран телевизора.

Шли очередные «Новости». В соседней стране сорвалась попытка государственного переворота, к власти вернулся законно избранный президент. Перед зданием парламента шел митинг. В свете прожекторов развевались флаги с оскаленной мордой тигра. На трибуне стоял президент — полноватый китаец в летах. Судя по мутным глазам и трясущимся рукам, он находился в наркотической абстиненции, проще говоря, в ломке. Но постепенно китаец разошелся, стал покрикивать, задирать кулаки. Америка не может диктовать свою волю всему миру! Кроме США, он приглашает в посредники Китай, Россию и Европейский Союз! Он развернет широкое наступление на сепаратистов! Пока он президент этой страны, Зеленый Интернационал не пройдет!