Интересно, а, может, письмо в Лигу наций она тоже писала? И, может, даже отправила? Александра уже начала переживать по этому поводу, но вспомнила, что никаких адресов никаких Лиг у нее нет, и успокоилась.

И в этот момент она вдруг почувствовала что-то необычное. Какое-то странное ощущение, будто в ее голове завелся посторонний наблюдатель и теперь внимательно и осторожно присматривается там к ее мыслям. Александра повела плечами, словно хотела что-то с них скинуть, и уперлась глазами во Взгляд. Взгляд был черный и затягивал внутрь.

— Саш, что с тобой? — позвал ее Анджей, обнимая за плечи.

Александра стряхнула с себя наваждение и обнаружила, что Взгляд принадлежал ни кому иному, как преподавателю по средневековой философии и мистике. Вот это встреча! А она уже начала опасаться, что так никогда с ним и не встретится!

Уже здороваясь с мистиком и начиная свой рассказ о похождениях с зачеткой, Александра вспомнила, как однажды они с Томой пробовали классифицировать университетских преподавателей согласно типам, описанным Толкиеном. И вывели, что многие философы — маги. И самый загадочный из них ведет историю средневековой философии и мистики. Отсюда — демонический взгляд. Поговаривали даже, что мистик этот — сильный вампир. И некоторые студенты на его лекциях даже свечи под партами держат, спасаясь от утечки энергии.

Когда преподаватель, незаметно усмехаясь, расписывался у нее в зачетке, она взбудоражено думала: "И еще те, кто имеет опыт похождений по параллельным мирам, обязательно в своих странствиях с ним сталкиваются… А в мире Атлантиды он — один из воинов…".

Когда с подписью мистика было покончено, раздался звонок на перемену, и из аудитории повалили толпы студентов, подгоняемых голодом и жаждой жизни. Тома, Вадик, Александра и Анджей, протискиваясь мимо них, подошли к психологу.

— Здравствуйте, Григорий Афанасьевич, — начала Александра.

— Витя, салют! Какими судьбами? — непонятно отозвался на ее приветствие психолог.

Александра расширила глаза от удивления, но тут же обнаружила, что слова относились к мистику, который, как оказалось, зашел в аудиторию вместе с ними и теперь стоял сзади.

— Шествующие незримыми путями неизбежно сталкиваются, — усмехнулся мистик.

— И зримыми большими дорогами — тоже, — в тон ему ответил психолог, и они оба засмеялись.

— Кажется, ваши преподаватели не чураются игры в бисер, — прошептал Анджей на ухо Александре.

— Да-да, и балагурного скоморошества — тоже, — в ответ прошептала ему Александра.

Пока они перешептывались, а преподаватели разыгрывали следующий раунд пресловутой игры в бисер, толпа студентов, выходящих после лекции, стала иссякать. Через пару минут в аудитории остались только мистик, психолог, Александра, Анджей, Тома, Вадик и… Наташка Маркушкина. Она сидела за партой и глядела на них во все глаза. Когда она поняла, что ее заметили, то тихо встала, подошла непривычно медленным для нее шагом и протянула Александре какие-то смятые листочки:

— На, возьми. Мне кажется, ты должна была это искать.

— Что это? — Александра схватила листочки и тут же поняла — ЧТО это.

— Наташ, — сказала она, облизывая пересохшие губы. — Откуда у тебя — ЭТО?

— Да ладно тебе, — старческим голосом сказала Наташка. — Ты ведь наверняка уже и сама обо всем догадалась…

С этими словами она повернулась и поплелась такой непривычной для себя медленной шаркающей походкой к двери и скрылась за ней.

— Что это? — одновременно спросили два голоса.

Александра повернулась и увидела обращенные на нее глаза Анджея и мистика. Тома, Вадик и психолог стояли рядом и молчали, но в глазах у каждого из них тоже светилось по знаку вопроса.

Александра набрала в легкие воздуха и вдруг принялась долго и путано объяснять.

— Так, значит, все-таки герменевтика? — спросил под конец ее объяснений Анджей.

— Да…

— Интересно-интересно, — мистик потер руки, — разрешите полюбопытствовать.

— Витя, не будь эгоистом, мне тоже интересно, — заявил психолог. — Я все-таки, как никак, специалист по психологической интерпретации почерка, графолог.

— Ну-ка, ну-ка, посмотрим, — говорил мистик.

— Давненько не брал я в руки шашек, — поддакивал ему психолог.

Александра и Анджей остались вдвоем. Он в сотый раз спросил, кого же она теперь, после процедуры графолого-герменевтической интерпретации текста, подозревает. И почему отказывается об этом сообщить — и ему отказала, и Томе с Вадиком, и психологу с мистиком. А она в сотый раз ответила, что как раз ему-то — Анджею то есть — она ни в чем не откажет. Но просто ей надо еще немного подумать, потому что дело сложное, а вот так вот взять, и обвинить человека в убийстве — это, знаете ли…

— А почему ты скрывала это расследование от меня? — с упреком спросил Анджей.

— Ну, Анджей, не сердись, я же…

— Думаешь, я ничего не понимал, ничего не чувствовал? У тебя голос по телефону был такой какой-то… — он укоризненно качнул головой. — Если бы ты знала, как я за тебя переволновался! Места себе не находил! У меня перед глазами все время было твое лицо. Просто думать больше ни о чем не мог, только о тебе!

— А почему ты волновался? — замирающим голосом спросила Александра.

— Ты же — самая замечательная девушка, любимая моя… — и он потянулся к ней с поцелуем.

— Постой-постой, как ты меня назвал?

— Самой замечательной…

— А потом?

Глядя ей в глаза с бесконечной нежностью, он сказал:

— Моей любимой и единственной на всем свете.

В это время где-то в одном из находящихся рядом домов включили магнитофон, и далеко полилась песня:

— Опустела без тебя земля…

Двое стояли на тротуаре под шатром из красно-желтых листьев и страстно целовались. Вокруг них бегали и толкались люди, шумел город, но это было неважно. Они стояли вдвоем, а до остальных им не было дела.

— Хорошая песня, — улыбнулся Анджей. — Как-то, знаешь, отражает мои чувства.

— Мои — тоже, — Александра еле перевела дыхание.

— Правда? — он снова поцеловал ее и вдруг рассмеялся. — А я думал, что в толпе поклонников ты тут без меня не скучала.

— Да что ты, — ей вспомнились герои Ремарка: — Я ни с кем не встречалась без тебя, так только, разве что с музыкантами одного симфонического оркестра и игроками одной футбольной команды…

— То-то я смотрю — что это за лужи крови у тебя под окном, — он потянул ее в сторону автобусной остановки. — Наверное, поклонники между собой на дуэлях бились?

— Что? Лужи крови? Под моим окном?

— Да не бери в голову.

Обнявшись, они пошли в сторону остановки.

Солнце светило во всю мощь, птицы голосили, как полоумные, словно и не осень на дворе стояла. Все вокруг выглядело так сказочно, что казалось, сейчас из кроны старого таинственного вяза вылетит фея, взмахнет волшебной палочкой и начнет исполнять самые заветные желания.

— Что-то не так? — спросил ее Анджей, когда они уже стояли на остановке. — Ты о чем задумалась-нахмурилась?

— Послушай, Анджей, — она судорожно облизнула губы, и, стараясь говорить самым безмятежным голосом, выпалила: — Мне тут надо зайти в одно место. Ну, спросить кое-что. Ты пока иди к себе домой и подожди меня там, ладно? Я скоро вернусь, — и, не дожидаясь его ответа, она впрыгнула в закрывающиеся двери автобуса.

Двери тут же захлопнулись, и автобус стартовал с остановки, оставляя недоумевающего Анджея позади.

Выйдя на нужной остановке, она прошла два квартала и остановилась возле серого блочного дома. Какая там была квартира? Достав из сумочки бумажку, она сверилась с записанным на ней адресом и зашагала в сторону нужного подъезда.

Хозяин квартиры открыл ей дверь не сразу. Она долго жала на продавленную кнопку звонка, пока он не вышел ей навстречу.

— Здравствуй, — сказала она тихо.

В горле у нее моментально пересохло от страха. Хозяин стоял молча и выжидательно смотрел на нежданную гостью. Интересно, что он сделает, когда она скажет, что все про него знает? И как прикажите разговаривать с человеком, который..? Может, существует какой-нибудь специальный церемониал, согласно которому в подобных случаях нужно делать и говорить что-то вполне определенное? "И вот стою я перед тобой, простая русская баба", — совершенно не к месту подкинула глумливая память. Стряхнув с себя страх и неуверенность, она сказала: