— Как мне кажется, ты хочешь сказать не об имени явления, и даже не об имени имени, а о самом явлении. Понимаешь, здесь мы переходим на уровень метаязыка, который…
Однако завершить лекцию ему вновь не дали.
— Вот если университет — это орг?н, то кто на нем играет? — перебила его Александра, требовательно обращаясь к луже. — Ведь не ректор же? Это было бы как-то п?шло… И не министр образования. Тогда — кто? Безликие формальные структуры? Или некий дух, который… ик… ой… Или деятельность людей, включенных в обр… обры… зывательные прцессы… это… как его… — перед глазами вдруг в бешеном темпе завихрились разноцветные кружочки и черточки. Она попыталась зафиксировать их в одной точке, но они разлетались в разных направлениях. Тогда она попробовала разогнать их руками, но вновь потерпела поражение.
— Почему — орг?н?
Алексис просто диву дивился: впервые в его жизни встретилась девушка, не дрожащая от благоговения перед глубиной его мысли, эрудицией и крутостью интеллектуальных пассажей. Напротив, она еще и перебивала его собственными рассуждениями!
Александра проигнорировала его вопрос, так как в этот момент в ее памяти всплыл эпизод из "Трех мушкетеров", в котором Ришелье и Д" Артаньян играют партию в шахматы: "Это — фигуры, они ходят по-разному. Это — король, самая слабая фигура. Это — королева, она ходит как угодно". — "Кому угодно?" — "Тому, кто играет".
Кому угодно было сыграть партию с убийством профессора? С ужасом наблюдая за возникшей перед внутренним взором картиной, она не заметила, как ей споили еще какое-то спиртное.
— Значит, все-таки королева? — услышала она вдруг откуда-то из внешнего мира.
Стряхнув на мгновение свою сумрачную задумчивость, Александра поняла, что разговаривает сама с собой. Алексис сидел напротив и разглядывал ее с самым заинтересованным видом. "Неужели он слышал мои детективные размышления?"
— Кажется, мы о чем-то говорили? — спросила она смущенно.
— А ты красивая, — невпопад ответил Алексис.
— Ах, что до этого, — махнула рукой Александра, вновь погружаясь в бурю разноцветных фейерверков. — Он тоже так говорит. И — где..? — в этот момент разгуливающее по ее организму спиртное сделало неожиданный крюк и с новой силой ударило в голову. — А вот однажды… — она вдруг вспомнила какой-то ужасно смешной случай и принялась, захлебываясь, его рассказывать. Грусть-тоска испарились, и Александра с пьяной непоследовательностью перешла к безудержному веселью, бегая возле лужи и разудало размахивая руками.
Алексис окончательно уверился, что его роль в данном действии — фоновая, и блеснуть интеллектуальным изяществом не удастся.
— Давайте-ка, мисс, я Вас до дому экспортирую, — перешагнув через лужу, он подхватил ее за талию.
— Не экспор… экспер… тирую… а импор… тирую! — откликнулась бравая Александра. Быстрый бег лишил ее последних сил, осталась одна пьяненькая веселость. Мир вокруг скакал и вертелся в каком-то явно нецивилизованном танце. — В крайнем случае, интер… это… вьюи… ирую! — слова никак не хотели повиноваться.
— Ага, точно. Экспортеры экспортаторов и интервьюеры интервьюаторов, — Алексис направлял ее уверенными движениями (кажется, ему не впервой было доставлять до дому захмелевших дамочек).
— Кстати, а куда мы идем?
— Прямо…
— Вы знаете, — заглядывая ему в глаза, откровенно призналась Александра, — я — ужасно честная девушка!
— Ух ты! Вау! Я в экстазе!
— А вот Вас можно заподозрить в…
— Неправда, — перебил он.
— Но я же еще не сказала — в чем, — засмеялась Александра и наткнулась на забор, непонятным образом оказавшийся у нее на пути.
— Все равно неправда, — усмехнулся Алексис, поднимая ее.
— Кажется, я… — что именно ей кажется, осталось загадкой, так как в этот момент мир искривился под невероятным градусом и начал оседать в бездонную воронку. Александра сделала слабую попытку схватить ускользающее от нее сознание, но…
9 глава
"О, нет! Нет! Нет!! Не-е-е-т!!! Только не это! Только не со мной!!! О-о-о-о!!!" — кричало все ее естество. Нет, нет, вот сейчас она закроет глаза, а когда снова их откроет, вокруг будет все по-другому — ЕЕ потолок, ЕЕ комната, ЕЕ постель, черт возьми!!!
Ан нет, такой трюк не проходит. Реальность явно не желала играть по ее правилам. Какой ужас…
Хуже просто не бывает…
Катастрофа…
И вправду неприятно для такой скромной, благовоспитанной девушки просыпаться утром в одной постели с незнакомцем. Как это она сюда попала? Они выпивали… Ну и что? Уж кто-кто, а она-то свою норму знает… К тому же, и в самом распьянющем состоянии она никогда бы не то, что позволить себе, но даже и подумать не могла бы о том, чтобы… В этот момент спящий рядом перевернулся на спину, и внутренние вопли перешли в отчаянный стон: она поняла, кто это.
Ну почему, почему именно я?
И именно сейчас?
И уж если это случилось — то именно с ним?
Голова болела так, что даже глотать было больно, веки двумя тяжелыми кирпичами нависали над глазами, а во рту был такой привкус, словно накануне она накачивалась ацетоном и закусывала ржавыми гвоздями. Вдобавок еще желудок не знал, в какой точке организма ему, бедненькому, приютиться, и скакал с одного места на другое. Но физические проблемы меркли перед проблемами нравственными. Спастись от позора можно было, лишь незаметно удрав от свидетеля ее падения, чтобы потом сделать вид, что ничего и не было. Мол, знать не знаю, ведать не ведаю, о чем это Вы… Александра потихоньку спустила на пол ноги, боясь зашуметь, двумя пальчиками отодвинула от себя одеяло и… оглушительно скрипнула кроватной пружиной. Вот как раз именно этого для полного счастья и не хватало!
— Доброе утро, сударыня, — поприветствовал ее Алексис, сладко потягиваясь после сна.
Александра издала такой звук, словно подавилась косточкой от персика особо крупного размера.
— С тобой все в порядке? — задал Алексис сакраментальный вопрос, поудобнее располагаясь на подушке.
Какой там — "в порядке"?! Никогда в жизни она не испытывала таких моральных мучений!
— Как это меня угораздило? — выговорила, наконец, Александра.
— Да ладно тебе… — судя по незамысловатому тексту, где-то в глубине души Алексис и сам был в некотором смущении.
— А… — она хотела уточнить некоторые подробности минувшей ночи, которые терзали ее больше всего, но сама постановка вопроса была настолько ужасной, что вопрос повис в воздухе.
Впрочем, Алексис догадался. Поняв ее страдания, он великодушно (!) улыбнулся и даже попытался ее утешить:
— Не волнуйся — всю ночь ты проспала, как миленькая.
— В каком смысле? — глупо спросила она.
— Да не было никакого секса, не было, — уже более прямо высказался Алексис. — Ты так быстро вырубилась, что… А я ведь — не насильник какой-нибудь.
— Ну, а почему, собственно..?
— Почему ты — в моей постели? — услужливо подсказал Алексис.
Александра брезгливо сморщилась.
— Уж извините, других койко-мест в моей берлоге не наблюдается. А на полу спать холодно. И грязно.
Вслед за ним Александра послушно обвела взглядом захламленное жилище. Действительно, кроме как на кровати, которую они поделили этой ночью, спать было негде.
Везде хлопьями лежала пыль и был раскидан всякий хлам — на окнах, на стульях, на столе и на полу. Собственно, столом, двумя стульями и кроватью дело и ограничивалось — больше мебели в комнате не было. Зато было много замызганных книжек, грязных пепельниц, сигаретных пачек и аудиокассет. На полу валялись пустые бутылки, на стульях валялась одежда, из-под кровати выглядывали носки. Что-то не заметно, чтобы Сергей Тоцкий спешил выполнить свою часть договора, прибираясь в квартире Алексиса…
На стене висел фотомонтаж, который при других обстоятельствах Александра и сама рассмотрела бы более пристально: Алексис обнимается с Джимми Хендриксом, Алексис играет на барабанах за спиной у Марка Нопфлера, Алексис увлеченно целуется с Джанис Джоплин, Алексис показывает неприличный жест Майклу Джексону, Алексис дергает за бороду Роберта Фриппа и, наконец, Алексис сидит на плечах у Бориса Гребенщикова. Последняя «фотография» выглядела особенно достоверно. При этом лицо у Гребенщикова было мистериально-вдохновленным, а Алексис выглядел слегка обескураженным (Как это я здесь оказался? Куда только не занесут наркотические глюки!).