— Куда вы его забираете?

Торан нежно отстранил ее и холодно спросил:

— Куда вы хотите меня отвести?

— Наш реактор требует небольшой подстройки. Он тоже отправится с нами, — его указательный палец уперся прямо в Маньифико, чьи карие, заплаканные глаза широко открылись, выражая бесконечное отчаяние.

— А причем тут он? — едва сдерживал ярость Торан.

Чиновник холодно посмотрел на него.

— Меня информировали о том, что в здешних краях действуют пираты. Описание одного из головорезов в общих чертах подходит к нему. Это обычная процедура опознания.

Торан поколебался, но шесть человек и шесть бластеров выглядели более чем красноречиво.

Он потянулся к шкафу со скафандрами.

Часом позже, находясь в чреве филианского корабля, он выпрямился в негодовании.

— В моторах я не вижу ни малейшего дефекта. Кабели в порядке, питание L-трубок нормальное, анализ реакции сходится. Кто здесь ответственный?

Главный инженер спокойно сказал:

— Я.

— Тогда вытащите меня отсюда…

Его провели на офицерскую палубу, в небольшую приемную, где сидел только безучастный мичман.

— Где человек, который прибыл со мной?

— Пожалуйста, обождите, — сказал мичман.

Пятнадцатью минутами позже привели Маньифико.

— Что они с тобой делали? — быстро спросил Торан.

— Ничего. Вовсе ничего! — голова Маньифико медленно качнулась в жесте отрицании.

Потребовалось двести пятьдесят кредитов, чтобы удовлетворить запросы Филии, в том числе пятьдесят за немедленное освобождение, — и они снова оказались в открытом космосе.

Бейта вымученно усмехнулась:

— Мы не заслужили эскорта? Мы не получим обычного фигурального пинка у границы?

И Торан возразил ей с мрачным видом:

— Это был не филианский корабль — и мы пока не отбываем. Идите-ка все сюда.

Они собрались вокруг него.

Он сказал безразличным тоном:

— Это был корабль Установления, и эти типы на борту — люди Мула.

Эблинг нагнулся, чтобы подобрать оброненную сигару. Он сказал:

— Здесь? Но ведь до Установления тридцать тысяч парсеков.

— Да, но мы-то здесь? Что могло помешать им предпринять аналогичное путешествие? Клянусь Галактикой, Эблинг, неужели вы думаете, что я не умею распознавать корабли? Я увидел их двигатели, и этого оказалось достаточно. Я вам говорю: я видел двигатель Установления на корабле Установления.

— А как они сюда попали? — резонно поинтересовалась Бейта. — Каковы шансы на случайную встречу в космосе двух данных кораблей?

— Какое это имеет отношение к делу? — с горячностью возразил Торан. — Ясно только, что за нами следили.

— Следили? — взвилась Бейта. — Сквозь гиперпространство?

Эблинг Мис устало вмешался:

— Это вполне возможно — имея хороший корабль и выдающегося пилота. Но вероятность подобного хода событий меня не очень-то убеждает.

— Я не старался запутать следы, — настаивал Торан. — Я набирал скорость отрыва по прямой.

Наш путь рассчитал бы и слепой.

— Ни черта бы не вышло, — воскликнула Бейта. — С твоими косыми и кривыми прыжками знание нашего начального направления ничего не могло бы дать. Мы не раз выходили из прыжка задом наперед.

— Мы теряем время, — вскричал Торан, заскрежетав зубами. — Это корабль Установления, подчиняющийся Мулу. Он остановил нас. Они нас обыскивали. Они захватили Маньифико — одного — со мной в качестве заложника, чтобы вы сидели тихо, даже если что-нибудь заподозрите. И мы прямо сейчас поджарим их.

— Да постой ты, — Эблинг Мис вцепился в него. — Неужели ты собираешься уничтожить всех нас ради одного корабля, который ты счел вражеским? Подумай-ка, разве стали бы эти охламоны гоняться за нами по совершенно невероятному пути длиной в половину вонючей Галактики, чтобы поглазеть на нас и отпустить?

— Им все еще интересно знать, куда мы направляемся.

— Тогда зачем было нас останавливать и пробуждать в нас подозрения? Одно с другим не вяжется, сам понимаешь.

— Я понимаю так, как хочу. Оставьте меня, Эблинг, не то окажетесь на полу.

Маньифико подался вперед со своего насеста на спинке любимого кресла. Его длинные ноздри раздулись в возбуждении.

— Я жаждал бы получить прощение за вмешательство, но мой скудный разум внезапно был охвачен странной мыслью…

Бейта, заранее предвидя раздраженный жест Торана, схватила мужа за руку; Эблинг повторил ее движение.

— Давай, Маньифико, говори. Мы все будем внимательно слушать тебя.

Маньифико сказал:

— За время моего пребывания на их корабле какие только путаные и туманные мысли не посетили меня, охваченного страхом и смущением. Истинно, из моей памяти исчезла большая часть происшедшего. Многие разглядывали меня, говоря слова, которых я не понимал. Но к концу — словно то был луч солнечного света, вырвавшийся из-за края облаков — появилось лицо человека, которого я знал. Краткий взгляд, одно лишь мгновение — и все же лицо это все сильнее и ярче сияет в моей памяти.

— Кто же это был? — спросил Торан.

— Тот капитан, который пришел к нам давным-давно, когда вы впервые спасли меня от рабства.

Маньифико явно намеревался ошеломить всех, и восторженная улыбка, широко расплывшаяся под его хоботоподобным носом, подтвердила, что он очень хорошо осознал успех своего намерения.

— Капитан… Хэн… Притчер?.. — сурово поинтересовался Мис. — Ты в этом уверен? И сейчас твердо уверен?

— Сударь, я клянусь, — и он приложил костлявую руку к впалой груди. — Я бы защищал эту истину перед самим Мулом и бросил бы ему ее в пасть, даже если бы вся его мощь вслед за ним самим отрицала это.

Бейта произнесла в полном изумлении:

— Тогда что все это означает?

Клоун с надеждой обратился к ней:

— Госпожа моя, у меня есть теория. Она явилась ко мне, поистине, так, как будто сам Галактический Дух осторожно поместил ее в мое сознание, — он даже повысил голос, перекрывая протесты Торана.

— Госпожа моя, — он адресовался исключительно к Бейте, — а что если этот капитан, как и мы, бежал на корабле; если он, подобно нам, находится в пути согласно своим собственным замыслам; если он нечаянно натолкнулся на нас? В этом случае он мог бы заподозрить, что мы преследуем и выслеживаем его, как и мы заподозрили его в том же. Разве что-то мешает нам предположить, что он разыграл эту комедию, чтобы проникнуть на наш корабль?

— А зачем же он хотел видеть нас на своем корабле? — резко спросил Торан. — Это не укладывается в твою теорию.

— О нет, и это тоже укладывается, — шумно запротестовал клоун в порыве вдохновения. — Он прислал подчиненного, который не знал нас, но описал нас по микрофону. Слушавший его капитан был поражен сходством описания с моим несчастным обликом — ибо, по правде говоря, в этой великой Галактике немногие могут сравниться со мной в уродстве. Я явился доказательством подлинности всех остальных.

— И поэтому он нас опять оставил?

— Но что мы знаем о его миссии и его секретах? Он выяснил, что мы не враги, а после этого он мог подумать: мудро ли рисковать своим планом, увеличив число знающих о нем?

Бейта медленно выговорила:

— Не будь упрямцем, Тори. Это действительно объясняет ход дела.

— Может быть, — согласился Мис.

Торан не мог противостоять объединенному сопротивлению. Что-то в многословных объяснениях клоуна беспокоило его. Что-то было не так. И все же он был сбит с толку, и гнев его постепенно утих сам собой.

— А я-то надеялся, — прошептал он, — что мы изничтожим хотя бы один из кораблей Мула.

Глаза его были темны от боли, вызванной потерей Хэйвена.

Остальные поняли его.