Медленными, маленькими шажками Колода входит в зал. Платье на ней синее, как у всех синявок, но не шерстяное, а из красивого, переливчатого шелка. Там, где бы полагалось быть шее, наброшено боа (горжетка) из красивых серых страусовых перьев. По знаку Дрыгалки все девочки "макают" - делают реверанс нестройно и не в лад.
Остановившись перед каре девочек, Колода говорит довольно ласково:
- Здравствуйте, дети! - и улыбается нам так, как улыбалась, вероятно, сорок лет назад, склонив головку на плечо и сделав губки бантиком. - Я ваша начальница, Александра Яковлевна Колодкина.
Дрыгалка и Ворона подставляют Колоде кресло. Она садится и спрашивает:
- Дети! Какой у вас сейчас урок? Ну, вот вы скажите... - обращается она к одной из девочек.
- Танцы... - говорит девочка.
Колода делает непонимающее лицо и с нарочитым недоумением ворочает головой, как буйвол, словно ищет кого-то.
- Кто это говорит? Не понимаю!
- Выйти из рядов! Выйти из рядов! - каркает Ворона, тыча пальцем в ту девочку, которой начальница задала вопрос.
Девочка выходит из рядов. Мне даже страшно смотреть на нее: шутка сказать, одна среди зала и перед самой начальницей!
- Я спрашиваю вас, - повторяет Колода, - какой у вас сейчас урок?
- Танцы... - шелестит девочка.
Колода грациозно разводит руками, похожими на бревна средней толщины:
- Ничего не понимаю! С кем она говорит?
- Реверанс! - подсказывает девочке Дрыгалка. - Сделайте реверанс и отвечайте!
Девочка "макает" и снова говорит еле слышно:
- Танцы...
Колода безнадежно уронила обе руки на колени.
Дрыгалка с мученическим выражением смотрит в потолок.
- Полным ответом! Сколько раз я вам сегодня повторяла: отвечать полным ответом!
Девочка наконец понимает, чего от нее хотят. Она отвечает "полным ответом":
- Александра Яковлевна, у нас сейчас урок: танцы...
Маленькая пауза. И вдруг - взрыв возмущения Колоды.
- Ничего подобного! Нич-ч-чего подобного! - грохочет она, как гром. - У вас урок танцевания! Здесь не бывает танцев, да... Танцы - это на балу, это - развлечение, да... А у нас - танцевание. Это - урок, наука. Мы будем учить вас танцеванию, чтобы вы стали легкими, изящными. Девушка должна быть грациозна, как фея... Как фея! - повторяет она, закрыв глаза, подняв кверху нос и упоенно поводя головой.
Дрыгалка и Ворона тоже делают восторженные лица.
- Вот сейчас, - продолжает Колода, - когда я вошла в зал, вы все сделали реверанс... Ужасно! Нестройно, неуклюже, да... Как гип-по-потамы!
- Вот именно - гиппопотамы! - каркает Ворона.
- Ольга Дмитриевна! - обращается Колода к учительнице. - Займитесь, пожалуйста, в первую очередь реверсами.
Ольга Дмитриевна приподнимает край своего синего платья, для того чтобы мы видели, как именно делается настоящий реверанс. Мы видим ее грациозные, стройные ноги в прюнелевых ботинках. Левая нога стоит неподвижно, медленно сгибаясь в колене, пока правая нога описывает полукружие и, очутившись позади левой ноги, тоже сгибается в колене. Получается не "макание свечкой", а плавное, грациозное опускание в реверансе.
- Видели? - обращается к нам Колода. - Вот это реверанс, настоящий придворный реверанс! Кто хочет повторить, медам? - обращается Колода к нам с улыбкой, когда-то, вероятно, обворожительной. - Давайте все по порядку! Начиная справа. Пусть каждая по очереди выйдет и встанет передо мной. Прошу!
Девочка, стоящая первой с правого фланга, выходит и останавливается в нескольких шагах от начальницы.
- Представьте себе, - говорит Колода мечтательно, - что вы идете по нашему коридору и встречаете кого-либо из преподавателей, да... Вы делаете реверанс... Покажите, как вы это делаете.
Девочка ныряет в реверансе и делает это неплохо. Колода одобрительно кивает головой:
- Прилично. Можете идти на свое место... Следующая! Представьте себе, мой дружочек, что вы встретили меня или господина директора, Николая Александровича Тупицына... Как вы нам поклонитесь?
Эта вторая девочка тоже вполне справляется с реверансом. Я с тревогой думаю: "Ох, я так не могу!"
Колода милостиво отпускает ее на место и вызывает третью.
- А вы, - предлагает ей Колода, - вообразите, будто вы идете по коридору и вам навстречу идет ваша попечительница, супруга господина генерал-губернатора, кавалерственная дама, Наталья Петровна Оржевская! - Тут Колода показывает на портрет горбоносой красавицы.
Девочка делает реверанс перед воображаемой "кавалерственной дамой".
Колода недовольно качает головой:
- Тут нужен особенный реверанс! А вы делаете самый простой. Ступайте на место и непременно поупражняйтесь дома, непременно!
Четвертая девочка - это моя "пара", Катя Кандаурова, - получает совершенно ошеломляющее предложение.
- Представьте себе, - говорит Колода, - что вы стоите перед их величествами, да... Перед государем императором и государыней императрицей!.. Представили, да? Ну, сделайте реверанс!
У Каги Кандауровой, которой предложена такая высокая задача, необыкновенно пришибленный и даже какой-то несчастный вид. Голова у нее -вся в вихрах, в которые воткнут круглый розовый гребешок. Вихры стремительно вырываются из-под него во все стороны. Платье на ней измято, словно она во время перемены дралась с целой армией уличных мальчишек. И передник как-то скособочился. Ботинки нечищеные. Очень трудно представить себе Катю Кандаурову стоящей перед царем и царицей!
Но Колода ждет, и Кандаурова начинает мучительно подражать тому "придворному реверансу", какой показала учительница Ольга Дмитриевна. Это оказывается таким трудным делом и реверанс выходит до того плачевно-неуклюжим, что по рядам девочек проносится смешок. Я не смеюсь, а с ужасом думаю о том, что сейчас после Кандауровой моя очередь, и, ох, какой корявый крендель вылеплю сейчас я, если меня заставят кланяться "как будто царю и царице"! Смотрю на Варю Забелину, на Маню, - у них тоже лица перепуганные, они, наверно, думают о том же.
- Ай-яй-яй! Ай-яй-яй! - укоризненно говорит Кандауровой Колода. - Если вы сделаете государю и государыне такой поклон, то государь император скажет государыне императрице: "Ах, какая неизящная, какая неграциозная девочка!"
У меня вертится в голове дерзновенная мысль: где же это мы можем увидеть государя императора и государыню императрицу? Только на картинке! Приедут они к нам, что ли? Или мы полетим на ковре-самолете в Петербург, в царский дворец? Зачем же нам зря стараться? Ох, папа, папа, а ты, наверно, думаешь, что меня здесь тригонометрии обучают!
Колода между тем, приложив к глазам лорнет, в упор разглядывает "неизящную, неграциозную" Кандаурову, которая не умеет делать придворный реверанс.
- Как ваша фамилия?
Еле слышно девочка отвечает:
- Кандаурова...
- Что у вас за голова! - показывает Колода на жесткие вихры, выбивающиеся из-под круглого розового гребешка. - Дикобраз! Совершенный дикобраз! И вся вы какая-то неаккуратная, измятая, да...
- Ужасно! Ужасно! - каркает Ворона.
- Евгения Ивановна! - обращается Колода к Дрыгалке. - Займитесь, пожалуйста, этой воспитанницей... Кандауровой...
Дрыгалка с готовностью кивает:
- Конечно, конечно, Александра Яковлевна!
Она говорит это с такой кровожадной радостью, как волк, которому поручили "заняться" ягненком. Ох, и наплачется Кандаурова в Дрыгалкиных лапах!
Наши страхи перед продолжением "придворных реверансов" оказываются напрасными: Колода больше никого не заставляет кланяться, "как если бы" царю с царицей или кавалерственной даме Оржевской.
- Ну, медам, - обращается к нам Колода с самой очаровательной улыбкой, от которой сорок лет тому назад, наверно, сходили с ума поклонники и даже великий русский писатель Гончаров! - хотя нам с вами и весело (да, уж весело, что и говорить!), но ничего не поделаешь, меня призывают дела. Впрочем, следующий урок в вашем классе - мой: французский язык. Итак, до свидания. А бьентО! (До скорой встречи!)